Путешествие Иранон (СИ) - Мелисса Альсури
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это будет интересная встреча.
Что?
Каин наверняка попросит встретиться с матерью, пока она была жива, им не довелось увидеться и тем более поговорить.
Почему?
Его вместе с сестрой отец распорядился убить сразу после рождения, едва узнал, что у детей темный дар.
Поджав губы, я сжала в руках мешок и прошла к выходу. Смущение перед Каином как рукой сняло, вместо этого я едва не зашмыгала носом, с горечью предвкушая, что мне придется увидеть в чужом сне.
Это жестоко, я не понимаю, как можно было совершить такое.
К сожалению, это абсолютно нормально для светлых.
Вновь встав перед гостем, я спокойно посмотрела на него, отметив помимо неожиданно привлекательной внешности еще и несколько едва различимых шрамов на шее и кистях, будто мужчина однажды побывал в кандалах.
— Пожалуйста, вместе с печатью с вас четыре золотых.
Гость вложил мне в ладонь монеты и забрал товар, но не спешил уходить. Вместо этого он чуть наклонился, заставляя взглянуть в свои глаза.
— Вы заметно побледнели, я вас так напугал?
— Н-нет, что вы, мне просто нездоровится.
— Надеюсь, это не что-то серьезное. Погода в Кадате не сравнима с Заром, поэтому будьте осторожней. Если хотя бы половина того, что говорят о ваших снах правда, я бы хотел почаще видеть вас в столице.
— Да, конечно, спасибо.
Каин легко подхватил мою ладонь и, поцеловав кончики пальцев, попрощался, едва завидев, как вновь вспыхнули мои щеки. Видимо, ему доставляло особенное удовольствие наблюдать, как я робею перед ним, впрочем, я не представляю, кто бы вообще смог спокойно воспринимать внимание от этого мужчины.
Нам пора в церковь?
Да, только нужно собрать сладостей для Элея.
Вернувшись в дом, я прошла к настенным полкам и, открыв небольшую деревянную шкатулку, разжала ладонь, пересчитывая монеты.
Пять? Почему пять?
Может, ты ему понравилась?
Я… ой, не стоило их принимать, песок и так вышел вдвое дороже обычного.
Уймись, Иранон, это всего лишь комплимент за красивые глаза, ты ничего не обязана за это. К тому же, желай ты больше денег или некоторого покровительства, могла бы расценить это как приглашение к дальнейшему знакомству.
Нет-нет-нет, не надо, не хватало мне еще влюбиться в кого-то.
Боишься отношений?
Конечно! Мне не нужны отношения, я пытаюсь найти свой дом, свой родной город, родителей в конце концов. Уверена, стоит мне только влюбиться, как все мое путешествие закончится, и я остаток жизни проведу в четырех стенах с кучей детей.
Мне кажется, между «влюбиться» и «детьми» должны быть еще пара пунктов.
Не важно, мне пора к Элеосу, и не забудь позвать меня, если Каин воспользуется песком.
Куда я денусь.
Спустя час, потраченный на завтрак и путь, я вновь оказалась перед полуприкрытыми кованными воротами территории церкви, сжимая в руках кожаный заплечный мешок с сладостями. Редкие облака скользили по небу, лишь на считанные секунды закрывая лучи света, прохладный ветер, кажется, утих, не пытаясь прикоснуться ко мне под широкими полами манто, воздух свежий и удивительно прозрачный был наполнен тихим стуком еще голых ветвей, дрожащих от легких дуновений в вышине крон.
Лилит встретила меня на аллее, смущенно улыбаясь и выставив свои босые ноги так, будто солнце должно было их приласкать, оставив легкий розовый поцелуй и множество мелких веснушек. Едва сдержавшись, чтобы не прикоснуться к изящным пальчикам, проверив, не потеплел ли камень и не чувствуется ли тонкая пульсирующая венка на щиколотке, я подняла голову, невольно запоминая черты лица девушки.
Интересно, что с ней случилось.
Любовь, и довольно жестокая.
— Иранон!
Вздрогнув от чужого оклика, я выглянула из-за статуи и заметила впереди Элея, стоящего у дверей своей церкви. Помахав мне рукой, он дождался, пока я подойду и, лучась счастьем, едва ли не обнял в приветствии.
— Как я рад, что ты все же ко мне зашла, твой приезд действительно стал для меня счастливым знаком.
— Здравствуйте, а что такое?
— Я смог поговорить с моим другом, боги, я так долго об этом мечтал, я думал, что окончательно лишился его, похоронив собственными руками.
Элей, сильно поменявшись в поведении с нашей прошлой встречи, выглядел на удивление живым и бодрым, стерев вчерашнюю усталость, скорбь и тоску, маской вцепившихся не только в лицо, но и, кажется, в душу.
— Звучит крайне трагично, я бы послушала эту историю за чаем.
— Конечно, если ты готова слушать мой бубнеж и дифирамбы. Я говорил со своим другом буквально только что и не совсем пришел в себя.
— Ой, я готова слушать, что угодно, особенно, если это можно будет записать на память.
— Все что угодно, у меня не так много знакомых осталось в столице, тем более тех, кто знал бы Ньярла так долго как я или хотя бы вполовину так же предан.
Мягко подтолкнув меня к дверям, мужчина проводил меня внутрь главного зала.
— Ньярла? Тот самый? Это ваш друг?
— Да, можно и так сказать.
Остановившись на пороге, я замерла, с удивлением рассматривая темные каменные стены и колонны, поддерживающие потолочный свод. Под ним, как под надежным щитом, закрывающим своих прихожан от бед, расположились ряды деревянных скамей, ведущих к алтарю и трибуне у дальней полукруглой стены, поделенной на три части высокими витражными окнами. Каждый из рисунков, составленный из кусочков цветного стекла, отображал одного из богов. Луна, расположенная посередине, выглядела прекрасной девой с серебряными локонами в свободной летящей одежде с белыми лилиями в руках. Солар и Нокс по бокам от нее, безликие в резных масках, различные лишь цветом, смотрели на скамьи безразлично, безучастно, будто и не боги вовсе, а лишь наблюдатели. Их балахоны, украшенные какими-то символами, закрывали капюшонами головы, а рукава, спускавшиеся до пола, лишь приоткрывали в разрезах ладони, держащие солнце или звезды.
Солнечные лучи, проходя через витражи, разбрасывали по стенам и полу множество ярких пятен, искажая пространство. Легкая дрожь
