Время милосердия - Джон Гришэм
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лоуэлл улыбнулся и покачал головой, будто у него возникли сомнения.
– Я улавливаю подготовку к объявлению его невменяемым, Джейк.
– Ничего подобного. Судья Нуз обещал мне найти для процесса другого адвоката – если будет процесс.
– Еще как будет, Джейк! Это я тебе обещаю, – произнес Лоуэлл. – Нельзя хладнокровно убить человека и выйти сухим из воды.
– Никто не выходит сухим из воды. Я волнуюсь за паренька, вот и все. Он не осознает реальность. Разве кому-то повредит его медицинское освидетельствование?
Нуз принял наконец все свои лекарства, но еще не запил водой. Глядя на Джейка, он спросил:
– Где это можно сделать?
– Например, в филиале больницы штата в Оксфорде. Мы бы его отвезли.
– А может, они пришлют своего специалиста сюда? – предложил судья. – Не нравится мне идея такого быстрого отъезда обвиняемого из окружной тюрьмы.
– Я согласен, – кивнул Лоуэлл. – Еще не прошли похороны. Не уверен, что за пределами следственного изолятора парень будет в безопасности.
– Или так, – уступил Джейк. – Способ – не главное.
Нуз поднял руки, призывая обоих к порядку.
– Давайте-ка выработаем план, друзья. Насколько я понимаю, мистер Дайер, вы намерены требовать обвинения в тягчайшем убийстве?
– Об этом преждевременно говорить, господин судья, но, признаюсь, сейчас я склоняюсь к этому. Из фактов вытекает именно такое обвинение.
– Когда вы вынесете дело на рассмотрение большого жюри?
– Через две недели, но можно и раньше. Что предпочитаете вы?
– У меня нет предпочтений. Большое жюри – не мое дело. Мистер Брайгенс, как вам видятся предстоящие недели?
– Благодарю, Ваша честь. Ввиду юного возраста моего клиента я не имею другого выбора, кроме как просить вас о переносе разбирательства в суд по делам несовершеннолетних.
Лоуэлл Дайер прикусил язык, давая высказаться судье. Тот взглянул на него, приподняв брови, и прокурор заметил:
– Штат будет, разумеется, против. Мы считаем, что дело должно рассматриваться в этом суде и обвиняемый должен быть судим как взрослый.
Джейк не отреагировал. Глотнув кофе, он посмотрел на свой линованный блокнот, словно знал, что сейчас произойдет. Он действительно знал это: не было ни малейшего шанса, что досточтимый судья Нуз позволит разбирать дело о столь серьезном преступлении суду по делам несовершеннолетних округа Форд. Туда часто отправлялись более мелкие правонарушения подростков – угон машин, наркотики, воровство, грабеж. Местный судья славился здравомыслием. Однако серьезные преступления, связанные с вредом для здоровья, тем более убийства, туда не попадали.
Большинство белых южан твердо придерживались мнения, что шестнадцатилетний юноша, вроде Дрю Гэмбла, застреливший человека, спавшего в своей постели, подлежит суду как взрослый и заслуживает сурового приговора, вплоть до смертной казни. Скромное меньшинство считало иначе. Джейк пока не составил собственного мнения, но уже сомневался в способности Дрю понять, что такое преступный умысел.
А еще Джейк знал политический расклад. В следующем, 1991 году обоим, Омару Нузу и Лоуэллу Дайеру, предстояло переизбрание – Дайеру первое, Нузу аж пятое. Его честь приближался к семидесяти годам и горстями глотал таблетки, однако не изъявлял ни малейшего желания уходить с дистанции. Ему нравилась работа, престиж, зарплата. Он никогда не сталкивался с сильным противодействием – мало кто из юристов был готов бросить вызов могущественному, хорошо окопавшемуся судье, но оставался шанс, что выборы свернут не туда, заведомый неудачник оседлает волну, избиратели решат, что хотят видеть новое лицо. Три года назад судья едва не проиграл выборы ушлому адвокату из округа Милберн, необоснованно утверждавшему, будто Нуз выносит снисходительные приговоры по уголовным делам. Тогда соперник собрал треть голосов – немало для не заслужившего доверия новичка.
Теперь назревала еще более серьезная угроза. Раз слухи дошли до Джейка, то можно было не сомневаться: о них слышал и сам Нуз. Хвастун Руфус Бакли, бывший окружной прокурор, с трудом побежденный на последних выборах Дайером, снова погнал волну, намекая, что хочет подвинуть с судейской скамьи Омара Нуза. Оттесненный на задний план Бакли коротал время в маленькой конторе в Смитфилде, составляя купчие и строя планы триумфального возвращения. Самой крупной его неудачей стал вердикт «не виновен» на процессе Карла Ли Хейли, в котором он винил Нуза, Джейка и всех, кто был хотя бы отдаленно связан с тем делом. Всех, кроме самого себя.
– Подавайте ходатайство в установленном порядке, – произнес Нуз таким тоном, будто уже принял решение.
– Да, сэр. Теперь о психиатрическом освидетельствовании.
Судья с кряхтением встал, подошел к столу, взял из пепельницы трубку и зажал ее желтыми зубами.
– Думаете, это срочно?
– Да, господин судья. Боюсь, парню с каждым часом все хуже.
– Оззи его видел?
– Оззи не психиатр. Видел, конечно, ведь парень – его заключенный.
– Ваша позиция? – обратился Нуз к Дайеру.
– Штат не против освидетельствования, но я не хочу, чтобы этот парень по какой-либо причине покинул окружную тюрьму.
– Понял вас. Что ж, я подпишу постановление. Какие-нибудь еще вопросы на сегодня?
– Нет, сэр, – ответил Дайер.
– Вы свободны.
Любопытные продолжали просачиваться в зал суда. Шли минуты, судья Нуз все не появлялся. Рядом со скамьей присяжных сидел Уолтер Салливан и его коллега-защитник Шон Джилдер, адвокат по страховым делам из Джексона, защищавшие железную дорогу в деле «Смоллвуд». Они тихо беседовали, главным образом, на юридические темы. Но по мере роста толпы Уолтер начал кое-что понимать.
Интуиция не обманула Гарри Рекса. Адвокаты железной дороги и ее страховая компания согласились, наконец, на предварительные переговоры о досудебной сделке. При этом они собирались соблюдать максимальную осторожность. С одной стороны, дело представляло опасность из-за тяжести причиненного вреда – четырех смертей в одной семье, к тому же Джейк останется на собственной территории, в этом самом зале суда, где они сейчас сидели и откуда он в свое время вышел вместе с оправданным Карлом Ли Хейли. Но, с другой стороны, адвокаты железной дороги и страховой компании все еще не сомневались в победе, которую одержат ввиду признания ответственности соперничающей стороны. Тейлор Смоллвуд, водитель, врезался в четырнадцатый вагон движущегося товарного состава, так и не прикоснувшись ногой к педали тормоза. Их эксперт утверждал, что он несся со скоростью 70 миль в час. Эксперт Джейка говорил о скорости 60 миль в час. Ограничение скорости на этом заброшенном участке дороги составляло 55 миль в час.
Существовали и иные тревожные моменты. Железнодорожный переезд давно находился в плохом состоянии, доказательства чего имелись у Джейка в виде отчетов и фотографий. Аварии случались там и раньше, и Джейк был готов представить присяжным доказательства этого в доходчивом, увеличенном виде. Единственным свидетелем аварии был нетвердый в своих показаниях плотник, ехавший за машиной Смоллвудов на расстоянии примерно ста ярдов. Он утверждал, что светофор в момент столкновения не работал. Ходили, правда, не слишком надежные
