Сожженные мосты. Часть 2 - Александр Маркьянов

   - Вы хотите сказать, что у меня нет понятия о чувстве долга?!

   - Я неправильно выразился. Конечно же, он у вас есть. Признаюсь, я удивлен тому, как быстро они вышли на вас, это само по себе - повод для того чтобы задуматься. Но они на вас вышли - и у меня нет другого выхода, кроме того как продолжать игру. Вместе с вами, граф.

   - Я не давал согласия ни на какие игры.

   - Давали, граф, давали... Вы просто не поняли этого - но согласие дали. В нашем деле вход - рубль, выход... а выхода то и нету. Вы же понимаете все...

   - Что, например.

   - Например - про графиню Елену. Я рад, что у вас развиваются отношения. Но она по-прежнему настроена бунташно и готова на любые безумства.

   В принципе, то что происходило сейчас - это было ни что иное, как вербовка агента, ее завершающий этап. Про это написано целые тома научной литературы - которые нельзя купить на полках - этому учат в полицейских академиях, вербовка - высшая форма что полицейской, что разведывательной работы. И полковник Збаражский был ее подлинным асом, если у его коллег значительная часть агентурной сети представляла собой просто фикцию, чтобы списывать деньги их полицейского рептильного* фонда - то у Збаражского сеть была действующей. На полном ходу.

   Но кое в чем Збаражский просчитался. Он был профессионалом, завербовавшим за свою жизнь больше двух сотен человек - но среди них аристократов было, всего двое и то - из первого поколения. Как и все профессионалы полковник был чуточку самоуверен, да и время его поджимало - а потому он пошел в атаку раньше, чем как следует присмотрелся к своему потенциальному агенту, чем посмотрел на его реакцию в различных жизненных ситуациях. Его небрежение в этом вопросе можно было бы оправдать спешкой - но в таком деле оправданий быть не может вообще. Он считал, что все люди одинаковы и предел прочности каждого - не слишком отличается от других. Но так можно было считать только тогда, когда ты не рос в семье высокопоставленного польского офицера. Более того - польского офицера, сознательно принявшего решение присягнуть Государю всея Руси и тем самым поставить себя и свою семью против подавляющего большинства поляков. Более того - в семье польской шляхты, в роду из которого вышло немало знатных гусар и воевод. А граф Ежи был как раз из такой семьи. Он моментально понял, куда клонит Збаражский - и холодная ярость поселилась в его душе. Эта ярость на шантажные намеки, на грязь, в которую его пытались затащить. Но он эту ярость - никак не показал, он просто принял решение.

   - Что вам нужно от меня? - спросил он, выдерживая тон

   - Помилуйте... я вовсе не предлагаю вам лечь в постель с этим содомитом или даже строить с ним дружеские отношения. Не желаете - ваше право. Я бы только просил вас посетить то мероприятие, на которое вас позвали.

   - А потом - донести?

   Збаражский скривился

   - У вас удивительно острый язык, сударь.

   - Я называю вещи своими именами. Только и всего.

   - Сударь. Вы аристократ и служите Государю Императору. Вы помните, слова клятвы, которую приносили на верность Императору? Ну, повторяйте за мной!

   ... о ущербе же Его Величества интереса, вреде и убытке, как скоро о том уведаю, не токмо благовременно объявлять, но и всякими мерами отвращать и не допущать тщатися...

   - Я помню присягу! - с вызовом сказал Комаровский

   - Не вижу!

   Збаражский внезапно сменил тон. Это называлось "маятник". Кто-то наивно считал, что маятник - это техника стрельбы, но на самом деле это была техника работы с агентурой, с подозреваемыми, с обвиняемыми. Качать из крайности в крайность.

   - Сударь, я прекрасно понимаю ваши сомнения. И прекрасно понимаю, о чем прошу. Для любого нормального человека вашего возраста служба - это открытое противостояние силам зла, открытая борьба. Но есть еще и тайное зло - оно во много раз опаснее. Представьте, что было бы - если бы вы не остановили графиню. Елену тогда под мостом, не удержали от гибельного шага. Представили?

   Граф представил. Содрогнулся. Он всецело поддерживал смертную казнь для террористов - но не мог представить в петле Елену. А ведь это может случиться - если он не вытащит ее из гнилого болота!

   - Представьте себе, что вы сражаетесь - а кто-то бьет вам кинжалом в спину. Представьте себе, что это будет такой вот растленный содомит как Ковальчек. Представьте себе, сколько бед он может наделать, если мы его не остановим. Увы, в нашей стране не законы военного времени, мы не можем его просто взять - и расстрелять. Кто-то должен изобличить его, показать всем его гнилую содомитскую сущность. Кто-то должен спасти Елену и таких как она - детей по сути - от растления которое готовят им ковальчеки, растления сексуального, политического, морального.

   - Почему бы просто не арестовать его за содомию?

   - Арестовать за содомию? И чего мы добьемся? Ну, высечем мы его - он просто станет героем дня, только и всего. Посидит и выйдет, пять лет не срок. Может, он даже удовольствие получит от того что его розгами хлещут, среди содомитов есть и такие. Завязанная на него сеть поймет, что она в опасности и заляжет на дно. Во и все что будет.

   - Елена не должна пострадать в любом случае.

   - О Иезус-Мария, граф... - раздраженно проговорил Збаражский - лично я не буду против, если вы хоть прямо сегодня возьмете ее за шкирку, и так за шкирку притащите к ксендзу. Будет еще одна польская семья, а у меня будет меньше головной боли. Если вам так будет спокойнее - можете запереть ее в своем поместье.

   - Это проще сказать, чем сделать, господин Збражский... - расстроено сказал граф Ежи - это проще сказать, чем сделать...

   * рептильный фонд - фонд безотчетных денег

   12 июня 2002 года

   Пограничная зона, граница Канады и САСШ

   У каждого семейства должен быть дом. Не квартира, съемная или находящаяся в ипотеке - а именно дом. С участком, полностью в собственности и желательно находящийся в собственности этой семьи уже как минимум два поколения. Чтобы в этом доме рождались и жили, старились и умирали. Чтобы в нем был большой стол, за которым могла бы собраться по праздникам вся семья, и чтобы было большое дерево, к которому можно подвесить качели. Те семьи, у кого нет такого дома - это не семьи, они подобны деревьям - без корней.

   У семейства Мантино такой дом был. Пусть его купили не так уж давно - но это теперь был их дом, их родовое гнездо, переделанное под потребности их семьи их же собственными руками.

   Чтобы не беспокоить мать - решили поговорить в машине, припаркованной на подъездной дорожке. Это был большой и тяжелый Форд, фермерская модель - на нем ездил отец. На дверях, обклеенных липкой пленкой было название графства и надпись "Управление шерифа". Как только его отца не переизберут - можно будет просто отлепить пленку, и это снова будет обычный пикап.

   Они открыли окна - чтобы дышать свежим воздухом, здесь он пах сосной, смолой, рекой и был просто целебным. Разместились так, чтобы смотреть в глаза друг другу. Сын и отец...

   - Может хватит?

   - Что? - спросил шериф

   - Мама волнуется. Никак не уйдешь на покой. Пока уже, сколько лет то в седле.

   - Ты мне зубы не заговаривай. Я еще тебя обгоню сейчас все слабые пошли чуть что - и к врачу а то и к психологу. У вас психолог есть в участке?

   - А как-же? По штатному расписанию положено.

   - Положено... В наши годы по другому было - зашел в бар, пропустил несколько стаканчиков вот тебе и вся психотерапия. И все - таки - во что ты вляпался? Только честно?

   - Да тут и честно не получается. Па а можно я тебе вопрос задам? Только ответь честно.

   - Задавай.

   - Вот представь себе. Ты вдруг узнаешь о том, что полицейский совершил преступление. Что ты будешь делать?

   - А ты в этом уверен?

   - В том, что коп совершил преступление? Нет. А как можно быть в этом уверенным до приговора суда?

   Отец задумался

   - Но у тебя есть улики? Я имею в виду - ты не придумываешь?

   - Я ни в чем не уверен. То, что у меня есть - все это можно истолковывать по-разному. Очень по-разному.

   - Ты знаешь, что копы должны держаться друг за друга, решать проблемы, которые у них есть самостоятельно.

   - Знаю. А что если это тяжкое преступление?

   - Надеюсь, не совращение детей?

   - Нет. Убийство.

   Отец помолчал

   - Расскажи.

   - Рассказать... Ты знаешь про то что несколько дней назад погиб заместитель государственного секретаря САСШ?

   Отец махнул рукой

   - Ты шутишь? Я знаю о том, что Вашингтон Нэшнлс* выиграли последний матч, причем с солидным перевесом. Я знаю, где в окрестностях можно поймать форель, и где в сезон будет лучшая охота на оленя. Какое мне дело до Пу-Ба**, который склеил ласты в Вашингтоне? Расскажи что-то поинтереснее.