Черный день - Алексей Доронин

- Тут рядом в школе могут быть места, - донеслось ему вслед, когда он уже закрывал за собой дверь кабинета. Он даже не успел сказать 'спасибо'.

Данилов взялся за ручку и распахнул исцарапанную дверь с разболтанной пружиной. Он с большим трудом нашел здание школы и должен был радоваться, но теперь чувствовал, что ему не очень хочется переступать порог.

Шагая тихо и осторожно, парень поднимался по выщербленной лестнице мимо стола, за которым раньше сидели дежурные, проверявшие у школяров сменную обувь. В нос ему ударили несвойственные этому месту запахи мочи, перегара, пота, хлорки и подгорелой еды. Саша никогда не любил школы, и ни одного приятного воспоминания об этом 'золотом' времени у него не осталось.

Он сунулся в первый попавшийся класс, но там было как в маршрутке в пять вечера - 'местов нет'. Белье сушится на веревках, кастрюли стоят прямо на полу. Коммуналка, да и только. Нет, раньше, чем его прикончит теснота, он умрет от этого запаха.

Саша долго ходил из класса в класс, выбирая для себя местечко поудобнее, но везде было одно и то же. Орущие дети, надсадно кашляющие старики, выпивающие мужичины и кашеварящие женщины - и ни единого квадратного метра свободного пространства. Сигаретный дым, чад, запах испорченных продуктов и вездесущая гарь. Она прочно ассоциировалась у него с обугленными трупами.

В спортзале и актовом зале была неплохая вентиляция, но он исключил их сразу, и отнюдь не из-за того, что там было прохладно. Просто по прибытии в лагерь неожиданно дал о себе знать застарелый недуг - социофобия. Казалось бы, трагедия должна была вернуть ему чувство общности с человечеством, обратить его к людям, заставить к ним тянуться. Черта с два. Наоборот, он еще сильнее замкнулся в себе, все чаще чувствовал потребность побыть одному. И если днем - в очереди ли, в колонне ли беженцев, - Александр еще мог мириться с толпой, то спать в окружении нескольких сотен чужаков было выше его сил.

После долгих мытарств он, обойдя три этажа и отчаявшись найти свободное место, остановился перед дверью с табличкой 'Кабинет ? 13. Биология'.

Здесь было и просторно, и немноголюдно. На его счастье, нашлось даже свободное койко... точнее, матрасо-место. Расспросив соседей, он узнал, что его прежний хозяин ушел в неизвестность с прошлой волной беглецов, отправившихся куда-то на юг. Данилов с нелегкой душой приватизировал эрзац-кровать, надеясь, что его не поднимет среди ночи пинком какой-нибудь Никола Питерский. 'А вам не кажется, деточка, что ваше место возле параши?'

Саша еще раз критически взглянул на предлагаемые ему удобства. Ничего, ему доводилось ночевать и в худших условиях. Простыни не полагалось, только затрапезное больничное одеяло. Ладно, не барин.

- Вы никуда не уходите? Присмотрите за вещами? - спросил он у полноватой женщины с простым лицом, похожей на учительницу начальных классов.

- Конечно, пригляжу, не бойтесь, - удрученно кивнула тетка. - А уходить... было бы куда... да сами знаете...

Он поверил ей сразу. Видимо, не исчез еще пережиток старого мировосприятия.

На площади было гораздо светлее. Она оказалась освещена несколькими мощными прожекторами, расположенными на крышах соседних домов. Саше это напоминало какой-то безумный рок-концерт под отрытым небом. Не хватало только помоста с аппаратурой и скачущего по нему кумира с электрогитарой.

Пунктом выдачи оказался супермаркет, вполне приличный для относительно небольшого города. Правда, очередь вела не к стеклянным раздвижным дверям, которые теперь были закрыты железными решетками и намертво забаррикадированы изнутри стеллажами и тележками, а к задним воротам, куда раньше подъезжали грузовики с продуктами.

Возле них стоял караул, и с первого взгляда было ясно, что он не почетный, а вполне боевой - четверо не то солдат, не то омоновцев с 'калашами'. А может, с помповиками похожего дизайна. На таком расстоянии и при такой плотности толпы они даже эффективнее. Время от времени двери приоткрывались, запуская человек по десять-пятнадцать. Остальные терпеливо ждали. Никто не выходил этим путем. Казалось, люди исчезали в недрах магазина бесследно, отчего у Саши в мозгу родилась дикая мысль. А вдруг их там забивают как скот и вешают трупы на крюки в морозильной камере?

Очередь выглядела довольно организованной. Давки и толкотни не было, все стояли на своих местах, как солдаты в парадных коробках. Но когда на его глазах какой-то парень в кожаной куртке попытался ужом втиснуться в толпу со стороны, его тут же схватили два десятка рук, вырвали из гущи людей и выставили вон, наградив напоследок несколькими увесистыми пинками. Знай свое место, скотина!

- И не боятся, что кто-нибудь два раза пройдет? - ни к кому не обращаясь, вслух спросил Саша.

- Да ты в этой очереди как раз полдня стоять будешь, - успокоил его сосед. - Аккурат до новой раздачи. А с теми, кто все в одно рыло хочет захомячить, здесь разговор короткий.

Значит, порядок наводят силой. Данилов вспомнил повешенного. Может, он ошибся, и это сделали власти? Или народ и армия были в этом вопросе едины и вместе прижучили преступный элемент? Да уж, благородно. Но что толку? Все равно, что затыкать пальцем дыру в плотине. Еду не производят в магазинах. Рано или поздно она там заканчивается.

Вереница людей была молчалива и сосредоточена, пустых разговоров здесь не велось. Если люди и обменивались репликами, то только с родственниками или знакомыми. Чужаков игнорировали. Чтобы хоть как-то убить медленно тянущееся время, Саша начал смотреть по сторонам.

В неровном пляшущем свете костров Коченево выглядело зловеще и таинственно. Именно здесь, в центре, разрушения были гораздо заметнее. Он насчитал с десяток сожженных машин. Одна протаранила ограждение и въехала прямо в витрину полностью выгоревшего компьютерного магазина. Похоже, тут было жарко.

Когда Саша увидел это впервые, вопрос сам сформировался в его голове. Как, черт возьми, удалось пресечь грабежи и погромы? Из разговоров он постепенно сумел составить картинку того, что происходило тут в первые дни.

Сначала все было тихо. В первые сутки после атаки люди прятались по домам, тщетно пытаясь узнать хоть что-то о том, что же произошло. А на второй день внезапно начался форменный беспредел. Молодежь из близлежащих деревень, беженцы из пригородов Новосибирска, уже успевшие добраться сюда на колесах, и просто местные маргиналы, вылезшие как тараканы из щелей, начали 'трясти' город. Но не только они. Многие вполне приличные люди вдруг словно с цепи срывались. Это было похоже на эпидемию помешательства. Вчерашние школьники и отцы семейств вдруг присоединялись к волне погромщиков, движимые простым и понятным желанием - урвать, пока не поздно. Создать запас на черный день.

Некоторые заходили еще дальше. Они тащили все, что плохо лежит, врывались в дома, считавшиеся богатыми, избивали всех встречных и поперечных, крали, грабили. Но затем волне насилия был поставлен заслон.

Чрезвычайный комитет, организованный силовиками, начал наводить порядок, проведя пару карательных акций. И мародеры будто испарились. Местные растворились среди законопослушных жителей, а пришлые 'гастролеры' отправились туда, где власть была слабее, прихватив с собой все, что смогли унести.

Настоящих буйных оказалось немного, и почти все они ушли. Затем власти предприняли попытку наладить в поселке и в лагере беженцев, выросшем вокруг него, мирную жизнь. Они реквизировали все, что было в магазинах, на элеваторах и складах, и начали раздавать 'каждому по потребностям'. Несмотря на явную обреченность всех этих начинаний, Данилов не мог не восхищаться их действиями.

Мало кто в эти дни продолжал заботиться о других. Даже в том, чтобы разделить запас продуктов на крохотные ежедневные пайки, а не выдавать каждому недельный рацион, был свой смысл. По шоссе постоянно приходили новые люди, и раздать все сегодня означало оставить ни с чем тех, кто придет завтра.

Размышления всегда помогали Саше скоротать время. Он и не заметил, как подошла его очередь. Кордон из вооруженных бойцов и краткий, но тщательный обыск на входе только усиливали сходство с концертом популярной группы.

Видимо, эксцессы уже случались, подумал Данилов. Миновав разгромленный коридор, он оказался в длинном полутемном помещении, освещенном парой исправных ламп. Но сбиться с пути ему не дали указатели, нанесенные светящейся краской на стенах, и несколько ополченцев в камуфляже, которые направляли поток людей, как регулировщики - транспорт. Возле двери какой-то подсобки Александр чуть задержался. Оттуда доносилось фырчание, а в воздухе висел терпкий запах бензина.

Элементарно, Ватсон. Должно быть, там генератор. Вот, значит, откуда у них электричество.

Но поразмышлять об этом парню не дали, ненавязчиво подтолкнув в спину. Мол, не задерживай людей. Впрочем, его уже не надо было подгонять. Его нос учуял другие запахи, гораздо приятнее. Запахи еды!