Сын Толстого: рассказ о жизни Льва Львовича Толстого - Бен Хеллман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Встреча с другим миром начинается уже на Финляндском вокзале в Петербурге: голубоглазые люди, шведская речь, экзотичный «шведский стол» с хрустящими хлебцами. Неприятное впечатление производят некоторые заносчивые русские, которые по отношению к финнам ведут себя в определенной степени как завоеватели. Лев реагирует на такое категорично: культура Финляндии развитее и старше русской и заслуживает всяческого уважения. Впечатления от нескольких часов в Гельсингфорсе это подтверждают: все здесь чисто, опрятно и цивилизованно. Отели, церкви, прекрасная Эспланада…
Укрепляют любовь к великому княжеству и воспоминания о лете в Хангё в 1895:
В Финляндии вообще есть что-то такое трогательное и симпатичное, что всегда подкупает меня. Я люблю душой ее скучную, серьезную природу, ее угрюмого, медлительного обитателя, ее сосны, ели и гранит.
И тем печальнее слышать об уязвимом положении Финляндии в Российской империи.
До Швеции ходит Oihonna, красивый пароход с роскошным рестораном, в котором есть даже пианино. Далее следует рассказ о Швеции, объемом в триста книжных страниц, в основе которого прочитанные книги, интервью и собственные впечатления от визитов в школы и прочие учреждения. Результат – замечательная познавательная книга, вдохновленная любовью и уважением к стране, с которой Льва познакомили болезнь и брак. Лев не скупится на прилагательные в превосходных степенях, описывая демократию, конституцию, государственный бюджет, экономику, образование, просвещение, сельское хозяйство, животноводство, добывающую промышленность и металлообработку, лесную промышленность, экспорт, ремесла, религиозные отношения, помощь нуждающимся, культурную жизнь, гастрономические традиции, воспитание детей… Повсюду он видит следы рационального мышления, планирование, которое приносит отличные результаты и порождает благополучие, о котором в России можно только мечтать.
Жизнь в Швеции больше не означает мучительную борьбу за выживание. Здесь самая высокая средняя продолжительность жизни в Европе. В России она ниже тридцати лет, а в Швеции – около пятидесяти. Шведы употребляют мало алкоголя. В приходе Фунбу Лев ни разу не встречал пьяных и не был свидетелем скандальных сцен. Шведы используют современную технику. Во всех больших домах Стокгольма есть лифты, все гостиничные номера оснащены телефонами. Нередки конные трамваи без кондукторов. Люди трудолюбивы, честны и разумны. А король Оскар II безупречен как личность, испытывает живой интерес к литературе и, да, сам пишет стихи.
Успехи шведов Лев объясняет высоким уровнем образования и гражданскими свободами. Во всех домах читают газеты (и неважно, что они, по мнению Льва, бессодержательны). Примечательно, что официант стокгольмского отеля не только слышал о Толстом, но и понимал суть его мировоззрения. «Ваш отец на триста лет опережает время», – сказал он Льву.
Особый интерес у Льва вызывает система шведского образования с ее народными школами, гимназиями, высшими народными школами и университетами. Он дважды посещает сельскую школу, сидит на школьной скамье, присутствует на уроках географии, Закона Божьего, естествознания и физкультуры. На уроках труда ученики увлеченно мастерят ножи для бумаги, ложки, веники и совки. На этом фоне воспоминание о русской сельской школе навевает печальные мысли. И дело не только в том, что на родине Доры все чисто, аккуратно, царит безупречный порядок и применяются современные пособия. Шведские дети более развиты, это заметно по их заинтересованности, по их ответам и вопросам. В Швеции практически искоренена безграмотность, в то время как 60–70 процентов населения России не умеют читать и писать. Не вызвала сомнений и высокая компетентность школьного учителя, хотя это был всего лишь псаломщик местной церкви. Из ответа на прямой вопрос Лев заключает, что жалование шведского учителя в три раза превышает зарплату его российского коллеги.
Визит в сельскую школу порождает интерес к следующей теме – сельскому хозяйству. Сельскую школу и имение разделяют четыре километра и, возвращаясь в Хальмбюбуду, Лев видит пасущийся скот, ухоженные поля, современные сельскохозяйственные машины и спорых работников – и в очередной раз проклинает российскую систему землевладения. Швеция наглядно демонстрирует, что только частная собственность позволяет развиваться и наращивать благосостояние.
В «Письмах» Льва упоминаются три выдающихся имени – Анна Иерта-Ретциус, Эльза Борг и Эрнст Вестерлунд, все они филантропы и активно занимаются развитием здравоохранения и благотворительностью. Иерта-Ретциус основала так называемые arbetsstugor («трудовые хаты»), прообраз современных культурных центров, где по вечерам дети из нуждающихся семей получают еду, присмотр и навыки ремесел. Вместе с Иерта-Ретциус Лев совершил два ознакомительных визита в такие «трудовые хаты». Столь же добра и энергична Эльза Борг, основательница детских домов и приютов для «падших женщин». Русскому гостю она продемонстрировала учреждение, носящее название «Приют Белой горы». Ожидаемо большое внимание уделяет Лев и собственному тестю врачу Эрнсту Вестерлунду, который служит людям со всей преданностью. Лично для Льва овсяная каша, воздушные ванны, массаж и лекарства были вторичны, поскольку в первую очередь этот доктор умел лечить пациентов «своей доброй, разумной любящей душой».
Центральную роль играют гражданские свободы, что Лев отмечает и в актуальной переписке с отцом. В Швеции свободы совести, собраний, вероисповедания, слова и печати – само собой разумеющиеся понятия, в отличие от русского самодержавия. Подробнее всего Лев пишет о свободе вероисповедания, связывая ее со свободой слова. Религиозная нетерпимость несет в себе большую опасность, уведомляет Лев русского читателя. Дайте каждому возможность высказаться – ложь станет зримой и потеряет привлекательность. Два примера: пастор Янсон (возможно, подразумевается норвежец Кристофер Янсон) может публично одобрять свободную любовь и призывать к расторжению брака, если супруги понимают, что больше не любят друг друга; равно как и Эллен Кей, случайно, по мнению Льва, прославившаяся старая дева, может открыто призывать к свободным любовным отношениям.
Как обычно, Лев уделяет пристальное внимание религиозным вопросам. Католической службе он предпочитает протестантскую, какой увидел ее в приходе Фунбу, – «серьезные псалмы, чтение Евангелия, задумчивые лица прихожан». Лев также отмечает методистов, Армию спасения, вольных каменщиков, свободную церковь Вальденстрема. В Энчёпинге он посещает капеллу баптистов, но впечатление неблагоприятное:
Проповедник с бритым лицом и в белом галстуке стоял на кафедре и проповедовал. Он жмурился, грозил и махал руками, гримасничая немилосердно.
Намного больше ему понравился литературно-музыкальный вечер молодежной христианской организации YMCA в Стокгольме с толкованием Библии, чтением стихов и игрой на пианино. Впечатлило и мощное пение. Попутно заметим, что Швецию Лев называет «страной песни», считая шведские голоса вторыми по красоте после итальянских. В России у организации YMCA насчитывается двадцать
