Если можешь – прости - Анна Данилова

На какое-то время боль притупилась, словно тело Стеллы налилось лидокаином.

Она нашла кнопку звонка на калитке и позвонила. И почти сразу же вспыхнул фонарь над крыльцом, дверь распахнулась, и тихий голос позвал: «Ты?».

– Я, – тихо ответила Стелла. – Открой гараж.

Роза в накинутом на плечи полушубке быстрым шагом приблизилась к ней. Увидела ее и зажмурилась, чтобы не закричать, прикрыла ладонью рот.

– Помоги, – всхлипнула Стелла, чувствуя, что теряет сознание. – Прошу тебя!

Роза подхватила ее и залопотала что-то на своем татарском, оттаскивая ее к крыльцу. Сердце ее, еще недавно исполненное ненавистью к этой женщине, вдруг забилось так, как если бы она увидела свою сестру, а не соперницу. Распахнув дверь, она внесла Стеллу в дом, уложила на диван, сама вернулась, чтобы поставить машину в гараж, где стояло и без того уже две машины, принадлежащие Луке и его людям.

В гостиной, при ярком свете, ей удалось хорошенько рассмотреть свою соперницу. То, что сделали с ее лицом, доставило физическую боль даже ей, Розе. Какой же зверь ее так отделал? И почему она приехала сюда? Неужели, узнав адрес от людей Луки, надеялась застать его здесь, попросить помощи?

Она не злилась на нее. Увидев некогда красивую Стеллу в таком плачевном виде и еще не зная, в порядке ли ее внутренние органы, может, ей отбили и их, и она вообще может умереть в любую минуту, она готова была даже связаться с Лукой, чтобы сообщить ему о случившемся. В конце-то концов, даже если бы они были женаты с Лукой, вряд ли он хранил бы ей верность. Не такой это мужчина. Он слишком мужчина, чтобы довольствоваться одной женщиной. Вот как бы только научиться не ревновать его к этим девицам?

Стелла вдруг открыла глаза. Роза склонилась над ней, приподняла подушку, на которой лежала ее голова.

– Стелла, ты слышишь меня?

– Да… – она с трудом разлепила окровавленные губы.

– Ты хочешь увидеть Луку? Ты ведь за тем приехала сюда?

– Нет… – исторгла она из себя вместе с каким-то рычанием. – Умоляю тебя, не надо… Это же он меня… так… Ты просто не знаешь его… Он – настоящий зверь! Он и тебя тоже вот так когда-нибудь…

Роза почувствовала, как волосы на ее голове зашевелились. Что она такое говорит? Чтобы ее Лука, ласковый и нежный мужчина, поднял на нее когда-нибудь руку? Бред. Такого не может быть!

– Я приехала к тебе, чтобы предупредить… Будь с ним осторожна… И спрячь меня, пожалуйста. Не выдавай меня, иначе он меня убьет…

– Но за что? Что ты такого ему сделала?

– Просто надоела ему, вот и все. У него теперь другая, ее зовут Кристина. Я попыталась устроить ему сцену ревности… Ох… не могу говорить… Он же мне зубы выбил!

Стелла отогнула край нижней губы и показала похожие на маленькие кровавые вишенки следы в деснах от выпавших зубов.

– Послушай, тебе нужен доктор… Он что, бил тебя и по телу? – спрашивая об этом, Роза почувствовала, как живот ее сжимается от странной, придуманной ею, воображаемой боли.

– Да я сама не знаю, как осталась жива…

– Что я могу для тебя сделать?

– У тебя есть место, где бы я могла отлежаться, где бы меня подлечили? И чтобы там меня никто не нашел?

– Да, есть такое место. Я отвезу тебя туда. Но тогда и ты, когда увидишь когда-нибудь Луку, не говори, что это я тебя туда отвезла. Не хочу, чтобы он так же поступил и со мной.

– Конечно…

Роза оделась, набросила полушубок, укутала Стеллу шерстяным одеялом и помогла ей подняться и выйти из дома.

Выехав из гаража на одной из машин, она усадила туда Стеллу, заперла дом и выехала со двора. Ей предстояло проехать всего-то пятьдесят километров, в Луговое, где находился санаторий, в котором работал ее хороший знакомый, доктор Александр Борисович Равенков. Он не раз выручал Розу и ее знакомых, когда нужно было решить проблемы с огнестрелом, ножевыми ранами и даже депрессиями. Это был непростой доктор, который помимо своих основных обязанностей главного врача закрытого частного санатория имел и другие, о которых знал лишь определенный круг лиц – он лечил преступников, их друзей и знакомых, а также членов их семей. Во всяком случае, именно так представил его Розе Лука лет восемь тому назад, когда его самого пришлось везти в Луговое после огнестрельного ранения в живот. Равенков буквально спас его от смерти. Понятное дело, что он работал там не один, что у него был тщательнейшим образом подобран штат врачей и медсестер, причем самого широкого профиля. Многие из них работали в Москве, в хороших клиниках и медицинских центрах и выезжали в Луговое, лишь когда этого требовал случай. Розе, к примеру, там удалили желчный пузырь, а чуть позже сделали аборт.

Помимо того, что Равенков был талантливым врачом, он был еще и приятным в общении и очень понятливым человеком. Розу он любил, как он сам говорил, за ее особенную красоту и татарские кушанья – эчпочмак и фаршированные гусиные шеи.

Несмотря на падающий мокрый снег и снежную кашу на дороге, она добралась до Лугового довольно быстро, въехала в лес и запетляла по узкой дороге, ведущей к санаторию.

– Александр Борисович, это Роза, я приехала, стою перед воротами, – сказала она, не выходя из машины, когда машина почти коснулась мощных металлических ворот, соединявших высокие стены, окружавшие территорию санатория.

Через несколько минут ворота открылись, и машина Розы въехала на круглую площадку перед центральным входом в санаторий. Окна трехэтажного здания были ярко освещены. За полосой из кустарников и елей просматривались и другие постройки, в которых тоже была жизнь и горели огни. Там размещались хирургический блок, кухня и дома для обслуги.

Доктор Равенков, невысокий, ничем не примечательный мужчина средних лет с совершенно не запоминающейся внешностью (серые волосы, серые глаза, мелкие черты лица), в белом халате, под которым виднелся серый вязаный свитер с высоким воротом, сам лично встретил Розу на крыльце.

– Рада вас видеть, Александр Борисович, – сказала Роза, нервничая. – Скажу честно, я привезла Стеллу, подружку Луки. Она чуть жива… Говорит, что это он ее так избил. Уж не знаю, почему она приехала именно ко мне, не знаю, кто рассказал ей о моем существовании и тем более дал адрес, но она здесь, в моей машине… У нее разбито все лицо, а сама она без сознания уже почти полчаса.

– Лука? – Равенков машинально поправил очки на носу. – Что-то на него не похоже. Хорошо, я сейчас позову своих людей, они поднимут ее ко мне… или… Давайте уж сразу определим ее в хирургию.

– Александр Борисович, а мне надо возвращаться домой, Лука может появиться в любую минуту. Что я ему тогда скажу? Спрячьте ее и подлечите, и уж, пожалуйста, не выдавайте меня. Что-то мне как-то не по себе стало…

– Хорошо, Роза, поезжайте.

– Да, деньги я привезу, просто мне нужно в банк…

– Об этом не переживайте.

Роза села в машину, развернулась на площадке и выехала за ворота, которые сразу же за ней и закрылись. Снег падал большими мокрыми хлопьями и залеплял стекла машины.

Роза зашептала: «Бисмилла ир-рахман ир-рахим…»

18. Виолетта

– Ольга Михайловна Берглунд, – повторила Таисия, держа в руках последнюю страницу договора. – Кто она такая? Я ничего не понимаю… А это чья подпись, Миша?

– Продавец – Иванов Олег Васильевич, вот видишь? Это его подпись, я знаю… А покупатель – Ольга Михайловна Берглунд. Все документы на самом деле в полном порядке, ведь так?

Губы его растянулись в дурацкую улыбку.

– Постой, ты хочешь сказать, что Иванов все-таки подписал купчую? – недоумевала Тая. – Но как? Когда? Он же мертв!

– И кто его убил? Она? – Теперь уже Миша смотрел на меня, только на меня, а я не знала, куда деться, спрятаться от его испепеляющего взгляда. Вот только я не понимала тогда, он осуждает меня за убийство (которого я, кстати говоря, не совершала) или за то, чья фамилия проставлена в графе «Покупатель». Но из всей компании я одна знала, что Ольга Михайловна Берглунд – моя родная бабушка. Моим друзьям это не было известно. А потому мне надо было срочно что-то придумать, чтобы они не заподозрили меня в предательстве. Но что?

Надо ли признаваться в том, что имя своей бабушки я увидела еще раньше, как только папку с документами привезли в Денежный переулок и я мельком просмотрела документы. Увидела, удивилась, хотя нет, я была просто потрясена этим обстоятельством, но тогда еще мало что понимала. А вот когда увидела гору трупов в ресторане, то картина происшедшего прояснилась. И снова – это стало прозрачным и ясным лишь мне.

Ведь только моя бабушка знала о моих планах в отношении Иванова. Получается, что это она, пожилая женщина, вошла в ресторан, спокойно постучалась в кабинет Иванова, протянула ему документы, которые каким-то волшебным образом забрала у нашего адвоката Лазарева, предварительно заставив его вписать в графу «Покупатель» не Мишину фамилию, а свою собственную, нацелила на него пистолет… Конечно, во все это верилось с трудом. Но у бабушки всегда были какие-то свои доверенные люди, взять хотя бы этого Митю, выполнявшего все ее поручения… Кто знает, кто он такой и что ему по зубам? Быть может, он друг моего отца-киллера, или вообще его ученик, и для него убивать людей – как орехи щелкать? Стыдно признаться, но, думая об этом, я испытала даже что-то похожее на гордость за своего отца-преступника.