Раймон и Армель - Qrasik
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Милая моя Сибилла, вас ли я вижу? Какая радость — снова встретиться! — воскликнула дама. Сибилла узнала Эрменгарду де Мортрэ, с которой не виделась с весны. Когда-то они были очень дружны, но после несостоявшейся помолвки и ссоры, закончившейся поединком Раймона и Бодуэна, отношения между двумя семействами из дружеских и непринужденных стали просто соседскими. Барон де Ренар увеличил число конных разъездов на границе двух владений и приказал получше проверять всех, кто следовал из Мортрэ через его земли. Баронесса Сибилла знала, что точно так же поступили и соседи. Однако этим все и ограничилось. Зная Эрменгарду, легко было предположить, что она вовремя сдержала боевой пыл супруга и сына. И будет сдерживать до тех пор, пока надеется на брак Флор и Раймона. Флорибелла тоже была здесь, очень красивая в серебристо-голубых шелках, но неулыбчивая и высокомерная. Однако она постаралась придать своему лицу кроткое выражение.
— Ах, как хорошо, что мы увиделись, пусть и случайно, — говорила Эрменгарда, ласково пожимая обеими руками руки Сибиллы. Она была сильной и могла бы, наверно, раздробить в своей ладони израненную кисть госпожи де Ренар. Но сейчас пожатие ее было мягким, а голос звучал приветливо. — Я тоже рада, милая Эрменгарда. Выглядите вы просто прекрасно! А Флор еще больше похорошела.
Как подобает вежливой соседке, она справилась о здоровье супруга и сына Эрменгарды. На этом можно было распрощаться, но баронесса Мортрэ никогда не сдавалась без боя. А бой был ей очень нужен сейчас. Бой за счастье дочери.
Госпожа Эрменгарда улыбнулась проникновенно и открыто, что ей всегда легко удавалось. — Дорогая Сибилла, моя самая большая мечта — это чтобы все между нами было, как прежде! Ах, вспомните наши юные годы, как безмятежны и веселы мы были, не знали гнева и упреков и были верны нашей дружбе! — В юности легко жить безмятежно, — кивнула баронесса Сибилла. — Грехи и обиды еще не накоплены, близкие живы и здоровы, от жизни ждешь только счастья, почему бы не веселиться? — Но обиды можно отбросить! Ничего, что наши сыновья повздорили, они молоды и горячи. Но неужели из-за этого должны рассориться мы, их родители? — Родители обычно мудрее. Но дети чище душой и живут чувствами. Их ссора ничего не изменит для нас, добрых соседей в мирное время и соратников в дни войны, — заверила Сибилла. — О, простите, вот и мой сын!
Обе дамы разом повернули головы, видимо, ожидая увидеть Раймона. Но перед ними, сияя улыбкой, склонился семнадцатилетний Гийом, все еще разгоряченный зрелищем боев, которые только что закончились.
Обменявшись несколькими учтивыми фразами, они разошлись в разные стороны. — Как все-таки хитра стала с годами моя дражайшая Сибби! — скрипнула зубами Эрменгарда. — Одни красивые, но ничего не значащие слова в ответ на мои попытки снова сблизиться. Эту гневную тираду она произнесла, уже сидя в дорожном дормезе.
Путь их лежал в обитель Святой Радегунды. — Почему именно туда? — не мог понять сир де Мортрэ, неохотно давая свое согласие на поездку. — Какая-то маленькая обитель в самой глуши, да еще и далеко! Есть же монастыри поближе. — Но только там есть частица мощей этой святой! — его супруга истово перекрестилась. — И с тех пор, как рака с мощами была передана обители, стали происходить чудеса. Ты же знаешь, что святая королева Радегунда при жизни славилась как радетельница семьи и заступница домашнего очага. Она немало способствовала бракам между своими знатными вассалами и чистыми юными девицами, чтобы укрепить славу королевства! Разве это не прекрасно, дорогой? — Ну да, ну да, — буркнул супруг. — Тебе-то зачем это? — Мне не нужно, но вот наша дочь… Мы помолимся, попросим святую, чтобы все уладилось! Флор нужен достойный супруг, и заступничество Святой Радегунды будет кстати.
Барон вздохнул и согласился. Флор уже сровнялось восемнадцать, а в этом возрасте многие девушки выходят замуж или хотя бы обручены. Нельзя сказать, что никто не просил руки их дочери, но одни поклонники были отвергнуты родителями как недостаточно родовитые и богатые, другие не понравились самой Флорибелле.
— Мне раньше казалось, — капризно проговорила Флорибелла, сжимая вышитый платочек, — что я нравлюсь госпоже Сибилле, и она хочет нашей свадьбы с Раймоном. Но теперь я в этом сильно сомневаюсь! — Какая разница, если свадьба состоится? — возразила ее мать. — А сомневаться не надо, если ты что-то решила, делай это. И не вздумай спорить и хмуриться при будущей свекрови. Вот войдешь в их дом женой наследника — тогда другое дело.
Флорибелла кивнула золотистой головкой и стала смотреть в окно.
Разумеется, мощи Святой Радегунды были лишь объяснением для сира Мортрэ, который слабо разбирался в подобных вопросах, а в чудеса и так верил после нескольких десятков набегов, штурмов и осад, в которых лично участвовал. Сказать по правде, чудес в маленькой обители давно не случалось, зато это было тихое место, где не рыщут толпами странствующие клирики, студенты, паломники и нищие. И неподалеку оттуда находилось наследственное владение баронессы Сибиллы — несколько деревушек в окружении полей и виноградников, хорошие охотничьи угодья и усадьба с дозорной вышкой над воротами. Раймон снова поехал туда.
— Это тебе на руку, что Раймон там, — сказала госпожа Эрменгарда, узнав об этом. — Если ты хочешь вернуть его, медлить нельзя.
Флорибелла и сама понимала, что нельзя. Теперь уже невозможно было просто приехать в гости или пригласить к себе. Поехать к ним в замок без приглашения означало бы сделать из себя посмешище. Усадьба, укрытая в лесных чащобах — дело иное, туда она уже приезжала к нему. И ведь Раймон тогда вернулся домой, и даже не оглянулся на эту… то ли прислугу, то ли сельскую госпожу-бесприданницу! Приятно было говорить себе, что не оглянулся.
Хотя ей и рассказывали, что Армель теперь ходит в шелках и бархате, но не было никаких толков о том, чтобы Раймон хоть раз побывал в доме ее отца. Как знать, не сговорил ли ее уже отец за какого-нибудь знатного рыцаря? Мысль о том, что Армель может выйти замуж раньше, неприятно царапнула, но тут же растворилась среди размышлений более важных. Под предлогом посещения обители она
