Такси «Новогоднее» - Алиса Лунина

А если самоуговориться? Некоторым помогает. Может, и на нее подействует, и она станет спокойная, как «покойник перед отпеванием». И Саша начала мысленно повторять: «Я – Будда, я – Будда. Снова Будда!»

Едет себе таким Буддой по Тверской в час пик.

Не верится. Не получается. Будда где-то там. Высоко. Недостижимо. В горних высях. А она – Саша Семенова, дура отсталая.

Пассажиров не было, и Саша сидела в Масяне, перебирала четки. Вспомнила про Арсения. Представила море (нет, лучше – океан!) А хорошо, наверное, сейчас там, где океан и солнце. Если долго сидеть на берегу океана, можно понять, что спешить уже не нужно. Ты уже там, где надо. Здесь. И сейчас.

А тут… Осенняя Москва и небо беспросветно серое. И к «здесь» и «сейчас» еще надо стремиться.

Заветная мечта большинства русских людей – отдых. Живут они, бедные, и все время думают, как бы чудесным образом устроиться так, чтобы ничто тебя не могло достать. Ни государство, ни семья, ни необходимость зарабатывать хлеб насущный. Чтобы лежать под солнцем в гамаке, раскачиваясь, лет пятьдесят. Или под пальмой сидеть и руку поднимать, чтобы снять банан. По сути, русские люди – буддисты, поскольку постоянно грезят о нирване.

Но под нирваной понимают свое – вот эту свободу от всего и от всех; жизнь, когда просыпаешься утром с блаженным осознанием того, что ты никому ничего не должен!

Саша, как русский человек, тоже имела бесстыдные тайные желания – о постоянном отдыхе, независимости от быта, денег (их отсутствия), курса нефтедоллара, женских критических дней и прочих обстоятельств, которые почему-то постоянно влияют на жизнь, и далеко не лучшим образом.

Но, как и у большинства соотечественников, ее мечты так и оставались мечтами. Быт, критические дни и отсутствие денег сродни стихийному явлению, отменить которое невозможно. Отдых и независимость оставались чем-то призрачным и недостижимым…

Неизвестно, как там во Вселенной, а в Сашиной личной вселенной энтропия действительно увеличивалась с каждым днем, и хаос наступал. На пятки. Хаос – он такой большой, нет, просто огромный, засасывающий и беспощадный, а она такая маленькая! И что она перед лицом хаоса? Жалкая отдельная единица!

И вот она билась, старалась изо всех сил, бросалась на борьбу с самым вездесущим хаосом и затыкала собой щели мироздания!

Пример из жизни.

В Сашиной, то есть Сениной квартире вдруг начал протекать кран в ванной комнате, сначала потихоньку, в рамках приличия, терпеть можно. И она терпела неделю, пережидая, может, само собой наладится? А оно никак само не налаживалось! Более того, через неделю текло уже так, что ужас. И надо было звать сантехника. А сантехники – враги рода человеческого. Их на землю посылают в наказание людям. Пришел этот раздолбанный сантехник и с порога весело сообщил, что вообще он бывший прапорщик. Стал топтать чистый пол своими грязными ботинками, дышать перегаром и шумно, не к месту, приговаривать: «Опаньки!», заставляя хозяйку вздрагивать от испуга.

Он долго, нудно чинил кран и постоянно самодовольно спрашивал, что бы Саша делала, если бы он не пришел вовремя и не спас ее от протечки?!

Герой! Можно подумать, он спас Сашу от дракона или не взял бы с нее деньги за этот чертов кран! И она ему в отместку, с издевкой сказала, что если бы не его помощь, то повесилась бы на этом полотенцесушителе. Прямо тут, в ванной комнате.

А он почему-то обрадовался и начал на полном серьезе уверять, будто на полотенцесушителе вешаться – ерунда, тут дела не будет! Вот крюк от люстры – самое то!

Саша стала интересоваться его богатым жизненным опытом. А он им с Сашей щедро делиться.

– А тут я как-то бабу сымал, как раз на полотенцесушителе повесилась. Пьяная, мля!

– Ну и как? Живая осталась?

– А че ей сделается? Снял ее, она пошла дальше бухать и песни петь!

Наконец веселый прапорщик ушел, содрав с Саши дикое количество денег, а она, помыв пол и проветрив помещение, выпила корвалол и долго приходила в себя.

Нашествие сантехника пережила. Но побыть в покое удалось недолго. На кухне что-то приключилось с проводкой, и надо звать электрика!

А этот электрик – родной брат того сантехника, и опять понеслось и поехало… Грязные ботинки, смачный солдатский юмор, корвалол (лучше водка!).

Господи! Как тяжело им, одиноким женщинам, можно сказать, сиротам! Им некого позвать на помощь, не к кому приклонить голову! Увы, собственного мужчины, чтобы вбить гвоздь и починить кран, у Саши не было! И, видимо, уже не будет! Удел таких несчастных женщин, как она (звучит неприлично и двусмысленно!), – «муж на час».

Короче, ей починили кран и проводку. И только вроде можно пожить в свое удовольствие – ан нет!

Кажется, Масяня не в порядке – в рулевой какие-то подозрительные подзвяки и в наконечниках, черт бы их драл, неприятный стук.

Кончилось тем, что Масяня сломалась. Они встали с ней посреди улицы. И вот Саша, как бедная блондинка в анекдоте, уже и стекло тряпочкой протерла, и по капоту постучала, а машина не заводится. Понятно, что надо вызывать аварийку и везти автомобиль в автосервис.

В итоге Саша поняла, что хаос живет по каким-то своим законам, он хитер и коварен, и как только ты наносишь ему удар, он сразу наносит ответный. Выглядит это примерно так: ты чинишь кран, а хаос наносит ответный удар протекающим унитазом. Или еще чем-нибудь. И противостоять ему невозможно. С ним можно лишь сосуществовать в динамическом напряжении.

И только у тебя появляется иллюзия насчет того, что жизнь начинает налаживаться и с хаосом установлено временное перемирие, как снова незадача – разболелся зуб. Сначала, как тот кран, терпимо, а потом болит так, что ты уже на стенку прыгаешь и бежишь в клинику, где тебе вместе с зубом высверливают твой бедный мозг.

И так всегда. Как говорит наш мудрый народ: «Не понос, так золотуха!»

«А почему так? Ну почему? – едва не плача, вопрошает Саша. – Хочется безмятежности, полной безмятежности! Разве нельзя полностью расслабиться и отдыхать?»

И сама себе отвечает:

«Можно. Только, видимо, уже не здесь…»

Но, в общем, все это, конечно, мелочи. Для тех, у кого была настоящая лошадка (см. анекдот про оптимистов).

Она даже себе сказала: «Сань, ну кто об этом кризисе вспомнит через сто лет?»

На днях Саша позвонила матери, и та ей сообщила:

– Сашенька, ты помнишь свою одноклассницу Лену? Она умерла.

Саша долго пыталась осознать эту новость, но не могла. Ну как же, Леночка – глаза в пол-лица, высокая, тонкая, смешливая, – и вдруг умерла?! А у нее дочка осталась. Вот так. А Саша, идиотка, жалуется на свои ничтожные проблемы и гневит Бога?! Она стала задумываться о том, что многим людям гораздо хуже, чем ей. Вот, например, до слез жаль «неприкасаемых». Это особая каста людей, которые вынуждены зарабатывать тем, что раздают всякую рекламную ерунду возле метро. Причем, по ее наблюдениям, эффективность их деятельности крайне низкая: никто из проходящих листовки у них не берет, наоборот, шарахаются от раздающих, как от прокаженных. Глядя на них, Саша с грустью понимала, что не хотела бы, чтобы от нее шарахались люди. И стоять целый день у метро под дождем и ветром с протянутой рукой не хотела бы.