Хакер и коллекционер - Петр Северцев

Я продолжал грести, оглядывая окрестности, и как только я поровнялся с очередным КПП, то резко свернул и поплыл в его сторону. На каменной стене, отражая яркий солнечный свет плексиглазовой поверхностью, висела большая табличка, на которой было аккуратно выведено через трафарет: В/ч # 2356.

«Она!» – обрадовался я. Чуть дальше вдоль берега росли могучие ивы, перегнувшись через парапет своими плакучими ветвями. Под их сенью, словно шпион, я незаметно подобрался к берегу и тихонько вылез на камни. К счастью, я оказался в тени, и проходивший мимо патруль, увлеченный какой-то оживленной беседой, не заметил меня. Уф-ф!

«Так, отлично, полдела сделано. Теперь придется разыскивать этого Гаманюка», – подумал я, вглядываясь во внутреннее пространство части между узкими, как японские глаза, листья ивы. – «И почему у всех прапоров в армии хохляцкие фамилии?» Но не успел я завершить свои националистические мысли, как вдруг откуда ни возьмись передо мной выросли два солдата с автоматами и штык ножами, а также красными тряпками, намотанными поверх засученных рукавов кителей. Ну, прям, как деревенские полицаи во время войны. Не хватало только черных угловатых МП-40 на плече.

– Рыбку половить захотел? – почему-то обрадовался один из них. – А ну-ка предъяви увольнительную.

– В каком смысле? – удивился я. Неужели я настолько молодо выглядел, что меня могли признать за солдата-срочника?

– Ну что, Козлов, в комендатуру его? – усмехнулся солдат.

– Да вот еще возиться, давай пока на кичу, пусть Гаманюк разбирается, – возразил его напарник. – У нас смена через полчаса, спать пойдем. И так уже восемь часов на ногах.

Гаманюк был типичный совковый прапор, солдафон.

– Так, кто тут нам предъявить себя решил? – он подошел ко мне, едва патруль, доложив, ушел. – Как Ваша фамилия, товарищ солдат?

– У меня нет фамилии, товарищ прапорщик, – улыбнулся я.

Прапорщик побелел от гнева:

– Ты что, издеваться вздумал?! – вся его вежливость испарилась в один миг. – Кто тут тебе прапорщик. Я – старший прапорщик, запомни это, салага!

– Я не салага, я по делу, – парировал я, и взгляд прапорщика (пардон, старшего прапорщика) вмиг изменился. – Вот, – и я достал из заднего кармана джинсов непромокаемый пакет.

«Деньги», – явно догадался Гаманюк. – «Еще один пиротехник-чудак».

– Что за дело, выкладывай, – быстро пробормотал он вслух и почему-то оглянулся. – Ствол нужен?

Я понял, что пришел по верному адресу.

– Позавчера, я присылал сюда человечка. Надо было боекомплект дополнить, – спокойно ответил я. – Человечек не вернулся...

– Был здесь один, – прищурившись, словно вспоминая, сказал Гаманюк. – Длинный такой, молодой. Нервный, правда.

– Гранату купил? – уточняющим тоном спросил я. – Е отправлял его за гранатой.

– Две. Он две взял. «Лимонку» и РГД. Зачем, не объяснил.

– Правильно. А зачем тебе знать?

– Точно, – нервно усмехнулся прапор. – Мое дело – продать, посчитать, списать. Я знаю в этом толк. Может, ты чего возьмешь?

– Я? Нет, у меня на это люди есть, – важно ответил я. – Только, как видишь, не очень надежные. Трудно сейчас хорошего курьера найти...

Гаманюк кивнул, соглашаясь. Потом поднялся, намекая на то, что мне пора уходить. Назад я выбрался без проблем, пройдя в сопровождении Гаманюка три КПП.

– Это мой брат, – говорил прапор караульным в ответ на их недоумение ввиду того, что в журналах моей фамилии не было.

Что ж, хорошо, что военные все еще ценят деловых людей.

Покидая городок, я бросил прощальный взгляд на озеро, где еще недавно боролся с рыбой, и увидел, как мои лодочники, надыбав где-то огромный бинокль, пытались узреть свое имущество на необъятных просторах серо-голубой глади.

Когда я пришел в Пепелищево, одежда на мне была уже совершенно сухой.

ГЛАВА 17

Судя по описанию, это был именно Слава, кто приобрел у Гаманюка пару гранат. Наверно, не был уверен, что одной на меня хватит. А может, и так просто, на всякий случай взял. В любом случае, когда Слава узнает, что я остался жив, а это наверняка очень скоро станет ему известно, он попытается устранить меня снова. Он уже понял, что я намеренно обманул его, и теперь он наверняка ляжет на дно. Зато пока вне подозрений останется его напарник – Иван Иванович, Асмодей Петрович или Николай, а может, все трое.

Они наверняка станут действовать вместо него и уже независимо от меня. Им придется поскорее избавиться от товара-улики, и они сделают это первым же удобным способом.

О! В этот момент у меня родилась неплохая мысль.

Но вначале мне предстояло убедиться в обоснованности моих претензий к Николаю. Приятель предполагал, что он может встретиться со Славой, ведь если они в сговоре, то наверняка захотят обсудить текущие проблемы. И я отправился на Маршака 7/13ж к старому дому, где должен был оставаться мой помощник Иванов.

Конечно, их с Абрамовичем стрелку я застать не рассчитывал: путешествие до Пепелищева и обратно заняло у меня часа три с половиной, не меньше. Друзья со школы, они уже должны были расстаться к настоящему моменту. Но Слава наверняка оставался на месте, ведь он был научен опытом, что я могу приехать и проверить, как он выполняет мое задание.

Однако как водится в таких случаях, телефонный звонок (трубка, несмотря на крайнюю вымоченность, продолжала безупречно работать) остановил меня буквально на подъезде к дому, где жил директор музея. Краткое SMS-сообщение говорило о том, что дальше мне ехать не было необходимости. Приятель (как вы догадались, это были его проделки) направил меня по другому, гораздо менее приятному адресу, где располагался городской морг.

«Черт возьми! Опять», – выругался я про себя. Нет, мне не было жалко Славу, тем более что от него я мог больше не ожидать опасности, просто тем самым я наживал себе великий геморрой. Пистолет! Ведь он мог быть у Славы, а тот, кто убил его, наверняка забрал ствол себе. Теперь ищи его свищи.

Впрочем, Аслан держал это дело на контроле, и это несколько успокаивало.

Как приятно было хотя бы на несколько минут покинуть палящую июльскую жару улицы и насладиться прохладой помещений большого каменного здания на Ленина, 246. Дежурный почти не ломался – стольника хватило, чтобы он выложил передо мной лист бумаги, являвшийся копией милицейского протокола досмотра трупа гр-на Иванова В. К., 1976 года рождения.

«Так, ножевое ранение в область печени... большая потеря крови... Дальше... в собственном автомобили марки ВАЗ...», – я пробегал глазами протокол, надеясь обнаружить то, что интересовало меня в первую очередь. – «Ага, вот он – осмотр одежды убитого. Так, паспорт, водительское... дальше... так... Черт!» Мой пистолет не нашли. Не было его при Славе. То ли никогда не было, то ли... Ага, значит, тот, кто его убил, тот и забрал с собой. Это еще большая неприятность. Убивший однажды наверняка не остановится и в следующий раз, и он может пустить в ход мой ствол. Хорошо еще, что я заявление подал об утрате. Правда, все равно теперь я увижу свой «макаров» только месяца через три, не раньше. Экспертизы всякие, штраф еще наверняка заставят платить...

Что ж, ствола при Славе на нашли, зато в нагрудном кармане рубашки лежал... маленький георгиевский крестик. Судя по описанию, точно такой же, что и был найден при Саломееве, лежавшем в ванной в собственной квартире. Цепочка вновь разорвалась, однако я успел ухватить за последнее звено.

Причем, не за самое слабое.

Что могло означать убийство Славы? Расплата за провал?

Устранение соучастника как нежелательного свидетеля и болтуна? А может, просто нежелание делиться похищенным? Но так поступают только матерые уголовники, а из моих подозреваемых только Гилевич имел опыт вкушения лагерной баланды, да и то чисто за хозяйственные преступления. Вряд ли он пошел бы на «мокрое» дело, да еще на родного племяша.

Внезапно я вспомнил Кузнецова и его охранников. Вот, кто мог сделать это. Только зачем? Может, он не хотел, чтобы Слава что-то мне рассказывал? Что-то, что было неприятно Семену Борисовичу? Крамольная мысль потихоньку заползала ко мне в голову: а что, если Кузнецов сам себя и ограбил (правда, не вижу смысла) и теперь устранил важного свидетеля? Теперь Слава не сможет рассказать мне правду, а я могу докапываться до нее сколь угодно долго.

Преступник явно рассчитывает, что сыщики перестанут копать дальше и займутся поисками орденов где-то возле Иванова, а он тем временем толкнет остальное. Только быстро. А как еще быстро можно найти покупателя, как не через интернет-аукцион? Вот тут-то я его и накрою. А что, интересная идея. Уж это – родная стихия Приятеля, и он там никого не упустит.

Однако скоро Гошка придет с улицы и усядется за компьютер. А я не хотел бы, чтобы он узнал про Приятеля. Ведь обнаружить его он сможет очень легко (я же сам учил его компьютерной грамоте), и тогда – прощай, тайна. Надо было скорее возвращаться домой и отправляться на поиски собственной машины по одному или нескольким направлениям, указанным Приятелем.