Записки Дмитровчанина - Борис Федорович Хазов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Потихоньку разместились под елью, утоптали снег под ней, повесили рюкзаки и ружье на обломанные ветки ели и стали осматриваться. Понемногу рассветало. И из сумерков начала проступать зимняя лесная сказка. Все деревья, кустарники, растущие на просеке и даже высокая сухая трава, которая сплеталась в причудливые лабиринты, были покрыты снежной шубой, где толстым слоем, а где тоненьким покрывалом. Все это искрилось в лучах восходящего солнца, а учитывая что солнце встало и светило вдоль просеки, то сама просека, на фоне окружающего с двух сторон более темного леса выглядела такой воздушной, фантастической долиной, на краю, которой мы стояли. Причем вокруг всего этого великолепия на удивление было тихо. Не было ветра, не слышно птичьего гомона, даже сучки не потрескивали от мороза. Казалось вся природа замерла, в ожидании рассвета.
Ну а мы с Алексеем стояли под громадной елкой и просто болтали. Обо всем. О жизни, о работе, об охоте. Я ему рассказывал все подряд. Показал как заряжается ружье, дал ему попробовать самому зарядить. В общем вели себя довольно шумно. Когда он спросил меня об этом, я ему объяснил свою проблему – у меня правый глаз практически не видит. И стрелять нормально как все я не могу. Поэтому у нас, на подстраховке, на соседних номерах стоят охотники карабинами, которые и должны встречать зверя. А наша задача немного пошуметь. Зверь издалека шум услышит и уйдет или вправо или влево от нас.
Так мы стояли примерно два с лишним часа, даже поесть успели и чайку попить из термоса. И чем сильнее стали замерзать, тем интенсивней топать ногами и хлопать по себе руками, что бы немного согреться. Заледенелое ружье так и висело на сучке ели. И вдруг в глубине леса на той стороне просеки послышался лай собак, которые гнали зверя на номера. Они с загонщиками были. Я, честно говоря, даже обрадовался, чем быстрее охота закончится, тем быстрее поедем домой. Уверенности в том, что подстрелим зверя почему-то не было. Мы продолжали стоять на номере, и теперь уже обсуждали куда пойдет зверь. Потом звуки лая собак усилились и я понял, что зверь идет на соседний справа номер или где-то между нами. Снял на всякий «пожарный» случай ружье, подошел поближе к краю просеки и стал внимательно всматриваться и вслушиваться.
Вдруг, на той стороне просеки, лес как взорвался снежной пылью, засверкавшей на солнце и на просеку выскочил лось подгоняемый собаками. От нас, до него, было метров сорок и пока он устроил снежную бурю, сбивая снег и иней с кустарника и травы, пересекая просеку я спокойно смотрел и думал, что сейчас сосед его подстрелит. Так как лось шел примерно по середине между нами, да и у соседа карабин с оптическим прицелом. Кроме того он же знал, что я стрелять не могу.
Но выстрела все не было. Если бы не собаки с громким лаем, хватающие лося за ноги и круп, то он бы давно перескочил просеку.
И тут я не выдержал, понял, что сейчас, еще мгновенье и лось уйдет. Схватил ружье в левую руку, приложил приклад к левому плечу, попытался совместить прицел с «мушкой» левым глазом. Вижу все. Лось практически ушел. И тут время для меня как бы замедлилось. Все движения вдруг стали плавными и медленными. И я успеваю. Выскакиваю на протоптанную тропинку, одновременно выцеливая левым глазом и «мушку» и лося, и тут поскользнулся и упал на левое колено прямо в сугроб. В последнюю долю секунды нажимаю курок. Ружье стреляет… Лось поднимается на дыбы и разворачивается в обратную сторону. Я понял, что попал… Стреляю второй раз, сопровождая стволом лося, но в последнее мгновение дергаю ружье вверх. Испугался подстрелить собак, сидящих прямо на хвосте у лося. И по инерции окончательно заваливаюсь левым боком в снег. Краем глаза успев увидеть как лось, подняв облако снежной пыли, тоже падает в кустарник, по середине просеки.
Дальше, я ничего не мог видеть чисто технически, так как провалился с головой в сугроб. Все мои попытки выкарабкаться из снежной ловушки не увенчались успехом. Пытаюсь опереться на руки, проваливаюсь, в рыхлом как пух снеге, еще глубже. Опоры то нет. Пока, наконец, не нащупал под собой ружье и оперся на него, приподнимая верхнюю часть тела из сугроба. Можете представить себе лицо, голые руки… мороз двадцать градусов. Снег везде – в рукавах, в куртке под воротником, на лице, в волосах. Тает и одновременно замерзает.
И когда я почти встал, мне на спину обрушивается что-то большое и тяжелое, опять меня вминающее лицом в сугроб. Вообще… даже слов не хватает, выразить свои чувства. Одна ненормативная лексика.
Опять вылезаю, с помощью Алексея. Оказывается после выстрелов, с ели, под которой мы стояли на номере, скатился здоровенный пласт снега. Он-то и вогнал меня по новой в сугроб.
Пока отряхивался, вытирал лицо и руки, вытаскивал снег из под одежды, подошли охотники. У нас ведь как, выстрелы услышали – все, охота закончилась. И давай, глядя на то как я очищаю себя от снега на до мной смеяться
– Он и не видит, и ружье у него кривое, сам в снегу закопался, как в окопе и лося подстрелил.
Но это недолго было. Пошли все смотреть лося. Матерый зверь. Ну а дальше все пошло как положено…
Тушу разделали, шкуру сняли. Потом костер, жаренная печенка и другой ливер, конечно выпивка с рассказами и смехом над разными случаями на охоте. Стрельба по пустым бутылкам, которых оказалось неожиданно много – штрафные запасы у всех были. Ну а потом дележка мяса при мерцающем свете костра. К этому времени уже полностью стемнело.
А потом надо было дотащить добычу по сугробам к машинам. Хоть и говорят – своя ноша не тянет, тяжело было, да и наклюкались уже прилично. Однако все все дотащили, ни кого не потеряли. Я притащил мяса много, Алексей шкуру – она одна весила килограммов тридцать. В общем поохотились. Котлеты из лося мы ели до мая месяца. А
