Простодушны и доверчивы - Александра Сергеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда воевода с воеводихой и воеводской внучкой вернулись домой, когда показали свою добычу, Лёка глазам не поверила. Что угодно готовилась увидеть, но не это. Долго сомневалась: может, их надули? Может, подсунули какую-то ерунду? Древних предков каких-нибудь покемонов…
— Зараза! — выругалась она в сердцах, стрельнув глазами по сторонам.
Их отдел походил на конюшню, стойла в которой изготовлены из стационарных стеклянных перегородок. Клетушки, где с трудом помещался стол, простенькое офисное кресло, стеллаж и тумбочка под оргтехнику. Восемь прозрачных сот для рабочих пчёл и одна непрозрачная для начальника отдела.
В принципе, тут ругайся, сколько хочешь: всё равно не услышат. Их потому и рассадили по стеклянным колбам, чтобы не мешали друг другу делать звонки. Но Лёка ещё не привыкла чувствовать себя отрезанной от мира, когда ты вся на виду.
— Так, — встряхнулась она и продолжила: — Товар должен быть поставлен в упаковке, обеспечивающей защиту товаров от их повреждения или порчи во время транспортировки и хранения.
Интересно: а повредить ключи как-то можно? Допустим, каменный наверняка так просто не поломать. А вот костяной выглядит таким хрупким: в руки брать страшно. Правда, когда он в те руки попадает, приобретает более надёжный вид…
— Вот же наказание, — досадливо пробормотала она, стянув с носа компьютерные очки.
Потёрла переносицу. Помотала головой. Для надёжности отхлебнула остывший, но очень крепкий чай. Голова набита ватой. Спать хочется так, что умереть хочется ещё больше. Днём работает, а полночи шмыгает по межмирью: нужно хоть разок побывать на разведанных дедом и Веткой точках перемещения.
И зачем она здесь? Как это поможет отыскать остальные ключи? Да, третий ключ — медный — Марго носит на себе. Лёка даже знает где. Верней, догадалась: он же практически на виду. На шее этой стервы в оковах из золотого кулона. Заперли его туда бедняжку…
— Застрелиться, что ли? — тоскливо пожаловалась она отражению в небольшом зеркале, висевшем на боковине стеллажа. — Дед «Гюрзу» запирает, но можно стащить ключи. Или утопиться, — выдвинула она своему отражению альтернативный вариант.
Отражение скуксилось и показало ей язык. Не хочет стреляться — констатировала великомученица, напялила очки и вернулась к работе:
— Упаковка товара и комплектующих товара должна отвечать требованиям безопасности жизни, здоровья и охраны окружающей среды. Иметь необходимые маркировки, наклейки, пломбы…
— Привет. Как оно сегодня?
Лёка нехотя оторвала взгляд от монитора и укоризненно воззрилась поверх очков на посетителя.
Работы завались, а она тут без году неделя — в буквальном смысле слова. Нужно любой ценой удержаться в компании, пока не свершится то, чему до крайности важно свершиться. Ради чего, собственно, и ушла из прежней фирмы, где ей было вполне комфортно. Да и платили больше. Не говоря уж о том, что в областной центр ей каждое утро пилить на маршрутке шестьдесят километров. Когда попросила у полковника его «Патриот», тот скрутил внучечке убедительный кукиш: мол, обойдёшься.
— Привет. Сегодня оно, как всегда, — постаралась ответить Лёка, как можно, приветливей, справилась с этим и тут же брякнула, не подумав: — Какими судьбами?
— Хороший вопрос, — дёрнулись в скупой улыбке уголки его прямо-таки «несгибаемых» губ.
Олег протиснулся между столом и стеклянной перегородкой, протянув ей букет роз. Белых. Очень красивых. Лёка обернулась и демонстративно воззрилась на стоявшие за спиной вдоль перегородки четыре точно таких же букета. Он приносил их каждый день. И с каждым днём росло число её недоброжелательниц — некоторые убить готовы.
— Соскучился, — нагнувшись и коснувшись губами её макушки, пробормотал Олег.
— Мы не виделись меньше суток.
— И, тем не менее, я соскучился, — возразил он. — Тебя слишком мало в моей жизни. Непривычно это ощущать. До сих пор одиночество было самым комфортным состоянием. Теперь начинает действовать на нервы. И чертовски раздражает, что ты не рядом, а где-то. Помаячишь неподалёку и снова тебя не достать.
— Ты несправедлив, — попеняла ему Лёка. — Мне нужно втянуться. Никто не давал мне времени, чтобы осмотреться и постичь. Назвалась специалистом, полезай… сам знаешь, куда, — похлопала она по толстой стопке бумаг. — Тем более что подло влезла по блату, о чём тут не сплетничают только принтеры. И чему ты активно поспособствовал.
— Учись игнорировать чужие личные интересы, — посоветовал профессионал в этом деле.
— Некогда учиться, — пожаловалась она, ничуть не покривив душой, и поинтересовалась: — А что у тебя с глазами? Щуришься с подтекстом. Я что-то натворила?
— Ничего, — усмехнулся он и продолжил обескураживать: — Сегодня освобожусь пораньше. Не дам тебе улизнуть на остановку, и отвезу сам. Со всей твоей оранжереей. Но, сначала мы всё-таки поужинаем в интимной обстановке.
— В ресторан не пойду, — принялась отнекиваться Лёка.
— Ты не любишь общепит, — всегда помнил он однажды сказанное. — Поэтому туда не приглашаю.
— А куда? — вдруг стало ей впервые по-настоящему интересно.
— Ко мне, — без преамбул и лишних предосторожностей прямо заявил он. — На дачу. Кстати оттуда до твоего посёлка вдвое ближе.
— А спать когда? — дежурно отшутилась она, досадуя, что не сможет сегодня попасть в межмирье.
Такого перегруза не выдержит даже молодой здоровый организм при поддержке непреклонного характера и настырности.
— Вот и мне интересно, — ничуть не шутя, заметил он. — Что у тебя за хобби, если ты патологически не высыпаешься?
— Забыл? Женихаюсь по ночам.
— Любой процесс должен иметь результат, — возразил Олег, убирая ей за ухо выбившуюся прядку. — Если так долго и упорно женихаться, обязательно наженихаешь себе хоть кого-нибудь. Даже среди подростков и вдовцов. Твой же результат нулевой.
Лёке вдруг показалось, что тема её недосыпаний его очень сильно интересует. Поболе всего прочего, что связано с ней. На ревность не похоже. Тогда что? Неискоренимая привычка контролировать всех, кто попадает в орбиту его интересов? Во всех аспектах и мелочах?
А она туда влетела безо всякой инициативы со своей стороны — буквально, втянута за уши. И до сих пор не воспылала страстью, хотя привыкать к этому человеку вроде начала. В её случае Олег уже на полпути из категории «чужая бабья смерть» в категорию «бабье счастье» подвид «её всё
