Мимикрики. Камни основы - Лес Ситдик

— Странная какая-то собака, — сказал один, склонив голову почти до плеча, пытаясь рассмотреть лису получше.

— Вообще, все равно, какая она. Главное — мы теперь в картофанах, как в собаках резанных, — сказал другой.

Если бы Дэйна, выходила почаще из своего леса и видела, что происходит вокруг, она бы знала, что Шептуны давно уже нашептывают ни сказы, а утвержденные канцелярией Мэл- Карта тексты. В этих текстах нашептывается в том числе о том, что собаки — зло, что их нужно ловить и сдавать в переработку. За поимку собак давалась награда, целый мешок картофанов и розочки на грудь.

Незаметно пробрались на территорию, бывшую когда-то их Миром, неслышно открыли дверь родного дома, который сейчас пребывал в пелене иллюзий и выглядел как старый потонувший корабль.

Дэйна и Вихат тихо, сдерживая стон сердца, оплакали Нянюшку — Древнюю Оливу, вросшую в стены того, что было им так дорого. Олива узнала их. Заскрипели ветви, смола выступила на коре, и, если приглядеться, можно было увидеть в древесных складках лицо Нянюшки, ее добрую улыбку. Дэйна и Вихат прониклись, услышали тихий, уходящий стук сердца и обнаружили Дар Нянюшки — четвертый Камень Основы.

А потом, потом случилось это… прямо на выходе из дома, над ними просвистела сеть. Янтарная Ящерица успела отреагировать, а вот Лисичка…

— Что это у вас такое? — неожиданно громыхнул из-за неозабрала голос над головами у мальчишек, рассматривающим свою добычу.

Мальчишки подняли головы. Над ними стояли Охотники за Мирами в полной экипировке.

— Кошка, — быстро ответил первый.

— Хорек, — одновременно с первым ответил второй.

— Ха-ха-ха! Не договорились, значит… — засмеялись Охотники. Но вдруг один из них перестал смеяться и громко рявкнул:

— А ну, отойди, мелкота. Собаку забираем.

— Это наша собака! — встав в полный рост и загораживая собой сетку с лисой, сказал первый мальчик.

— Дяденьки, у нас братья, сестры младшие, есть просят. Не отбирайте, дяденьки… — запричитал второй.

«У меня тоже братья и сестры, — подумала Янтарная Ящерица, — и одна из сестер очень нуждается в моей помощи, прямо сейчас. Нужен перенос. Я могу его осуществить, у меня есть Нянюшкин Камень». Ящерка перекатила по небу каменный кругляш, удерживающий в себе энергию. «А как же наш мир? Что будет со всеми нами, если мы не соберем эти камни и не выстроим его заново?»

Охотники все еще пререкались с мальчишками, и, пользуясь этой временной заминкой, Дэйна приняла решение активировать ценный артефакт. Перенестись с сестрой в место, где она сможет принять свой облик и оказать ей помощь. Ящерка сухим листом юркнула прямо в сеть, прижалась к Лисичке и открыла портал. Последней ее мыслью было: «Ой, мамочки, как страшно… Я хочу очутиться Дома! Дома, где все знакомо. Мамочки-и-и-и-и…»

Глава 16. Принцесса Теллуров

«Зачем я это сделала? Он же мой друг. Друг ведь… или как это все называется? Он приютил меня, поддержал, создал мне море за окном. Я никогда не видела моря, да и жизни, в общем-то, не видела. А его Дед, он вообще для меня… Зачем я это сделала?»

Эва спускалась по высокой лестнице насыщенного темно-красного цвета, испещренной белыми прожилками, словно венами. Еще вчера этой лестницы не было. Ее создал он, Великий Кутюрье и Режиссер, художник на службе у Правителя. «Смешной, нелепый… гениальный… Зачем я это сделала?»

Лестница покрылась колючками. Эва вскрикнула, резко отдернула от перил руку.

— Это Шуруны. Я их освободил. Ну в пределах замка, конечно. У каждого ведь свой предел. Так?

Внизу лестницы стоял Славик. Ноги у Эвы налились свинцом. Медленно передвигая тем, что передвигалось с трудом, она постаралась привести в порядок лицо. Напустила на него безразличие и холодность, но сердце, будь ононе ладно, так разволновалось, что даже в ушах у Эвы был слышен этот стук тысячи молотов по наковальне. Уши вспыхнули, — она знала об этом без зеркала, — заалели огнем стыда. Железный человек с горящими ушами спускался по лестнице под стук собственного сердца. Убегать было некуда.

Славик, не отрывая взгляда, смотрел на Эву. Голубое платье, которое ей сшил Дед-Пчела, очень ей шло. Словно заблудившийся ветер в цветах сирени, такое ощущение вызывала Эва в этом платье. А ведь он никогда не принимал ее всерьез. Она была как все. Ничего примечательного. Худенькая, серенькая какая-то, в очках, напоминавших рыбьи глаза… «Глаза… глаза у нее красивые… луг, гречишный мед, переливающийся в заходящем летнем солнце. И вот с такими глазами, как же она могла? А смогла ведь. И не раз смогла. Просто тогда меня это не касалось, а теперь коснулось. Единожды предавший, предаст еще раз. Хотя, может, она и не считает это предательством?»

Эва сделала последний шаг. Встала напротив Славика. Лицо — камень, руки сжаты в кулаки… Впрочем, какие это кулаки?.. Так, кулачки девичьи. Уже защищается. Еще пару секунд, и начнет нападать.

— Шоколадку хочешь? — неожиданно спросил Славик.

— Что? — опешила Эва. Лестница за ее спиной закрутилась каруселями, взорвалась конфетти. Славик протянул Эве внезапно возникшую коробочку с конфетами. От конфет шел тягучий, приставучий, зазывный аромат шоколада. Кулаки разжались.

— Не переживай. Не отравленные, — подмигнул Славик. — Угощайся. Давай, давай. Тебе нужно.

Эва подняла руку, но до коробки не донесла. Думает, видать.

— Работа-то нервная, напряженная, — продолжал Славик. — Каждый день с угрозой для жизни. Небось к Царю-то нашему целая очередь из отравителей выстроилась?

Рука Эвы так и висела, застывшей в воздухе. Аромат шоколада, в свою очередь, усилил движение и интенсивность. Заизлучал все, на что был способен, со всей возможной привлекательностью. Так манил, что Эва сдалась. Взяла конфету, быстро засунула ее в рот. Глаза сами закрылись, чтобы все внимание бросить на удовольствие. Сиюминутное удовольствие среди нескончаемых дней тревоги.

— Ты напугана, правда? — откуда-то издалека на волне какао и ванили приплыл вопрос Славика. Эва, не открывая глаз, кивнула и продолжила жевать.

— В тебе всегда было много этой энергии. Стаха. Так ведь? — продолжал Славик.

Эва открыла глаза. Теперь у нее горели не только уши, но и щеки. «Он знает больше, чем знаю