Гиперборейская Скрижаль - Виктор Гламаздин

- Я проверил Даля на детекторе лжи. Он пел соловьем о своей невиновности и в такт ему подпевал полиграф. Аппаратура верит "академику".

- А я нет.

- Почему же?

- Ему могли поставить блоки на сознание. Нынче развелось до хрена мастаков, шарящих в гипномоделировании.

- Гм.

- Я уже давно воюю с подпольем, Харуки, и знаешь, чего я больше всего боюсь?

- Уж во всяком случае, не смерти. Мне иногда кажется, шеф, что Вы ее упрямо ищите.

- Больше всего я боюсь того, что среди партизан окажутся те, кто сумеет объяснить им азы политики и экономики.

- Среди антиправительственного сброда есть немало образованной братии.

- Тут не в образовании дело, а в широте мышления. Знаешь, на каком этапе партизанская война станет по-настоящему опасной для нас?

- Наверно, когда партизаны начнут использовать в качестве основного оружия не автоматы и бомбы, а прессу. Средства массовой промывки мозгов в умелых руках - ужасная вещь. Я прав?

- Нет. По-настоящему партизанская борьба станет опасной только тогда, когда в глазах масс партизанский режим станет социально и экономически выгодней нынешнего.

- А разве такое может приключиться? - удивился Харуки.

- Вполне. Чиновники берут себе в карман с прибыли предпринимателей до пятидесяти процентов. Еще двадцать забирают у деловых людей бандиты. А подпольщики требуют у бизнесменов всего лишь десять процентов и жестоко карают "чинуш" и бандитов, покусившихся на этот кусок партизанского пирога. История знает случаи, когда партизаны, овладевая тем или иным районом страны, уничтожали там преступность и коррупцию, освобождали бизнес от непосильных налогов и гнета чиновников, снижали цены на товары и услуги, давали населению шанс на получение работы, образования и покупку дешевого жилья.

- Уральские партизаны слишком тупы и зациклены на своих разборках, чтобы мыслить стратегически.

- Поэтому я и боюсь союза "академиков" с подпольем. Только они могут дать ему стратегию. Мышление наших врагов сейчас поглощено мыслями об отмщении кому-то за что-то. Но если такие "академики", как Даль, начнут присоединяться к партизанам и поднимут уровень их политических амбиций, наш противник начнет резко умнеть. И обретшим разум партизанам будет легко свергнуть власть тупых, продажных и ленивых бюрократов во главе с говоруном Квашой. Они сейчас начнут драться за освободившиеся после гибели чиновников ВНБ места. Регион вот-вот пойдет вразнос, а тут еще этот Даль.

- Думаете, шеф, он способен повести за собой таких чудовищ, как Ширинкин или Людоед?

- За Далем могут стоять другие "академики". К тому же у него есть жена.

- А что с ней не так?

- Она сейчас в тайге, в Подземном Граде. Шастает там по пещерам. Одна. Ребята из ее смены не смогли мне толком объяснить, почему она не улетела с объекта вместе с ними.

- М-м-м.

- Там, Харуки, между прочим, имеются многокилометровые подземные ходы. Они недоступны сканированию и неплохо защищены от бомбежки. Ставь туда пищевые автоматы, генераторы энергии и вентиляцию - и чем не будущая партизанская база для войны? Возможно, эта война будет не только против Кваши, но и против всего Правительства в целом. Для этого сейчас очень удачный момент - реформа армии, бардак в Правительстве и банкротство региональных бюджетов.

- Хе.

- Госпожа Даль изучала архитектуру Саны. Диссертацию пишет по Сане. Большинство ее коллег уже на Сане. А она, вдруг, остается в Приваловске и ни с того ни с чего увлекается гиперборейцами и уговаривает свое начальство перевести ее на работу в Подземном Граде. Разве это не подозрительно?

- На свете нет ничего, что может не казаться подозрительным. Я до сих пор подозреваю, что Солнце восходит не просто так, а чтобы показать человеку все ту гадость, что он сотворил за ночь. Что ж, шеф, диссертанты так диссертанты. Хоть какое-то разнообразие. А то надоело народ почем зря пачками в расход пускать.

ГЛАВА 17. ПЛОХО, КОГДА ОРУЖИЕ БЕЗ ДЕЛА ЛЕЖИТ

1

Миллиарды землян сейчас пили, ели, работали, скучали, летели в аэромобилях, решали бытовые вопросы и глобальные проблемы, занимались различными видами секса и спорта, трепались о всякой ерунде, - словом, использовали самые разные способы времяпровождения, обладая таким великим сокровищем, как свобода.

А вот Даниил на заседании Приваловского чрезвычайного трибунала был ее полностью лишен. Он сидел в клетке для подсудимых в наручниках и ножных кандалах, являя собой яркую иллюстрацию к таким излюбленным выражениям деятелей легальной оппозиции, как "заложник обстоятельств", "мученик правоохранительной системы" и "раб беспощадных служителей Фемиды".

Но именно сейчас нашему герою как никогда раньше хотелось воспользоваться всеми теми благами, которыми он обладал тогда, когда мог свободно распоряжаться личным временем.

Воображение нашего героя услужливо показывало ему множество мест, где диссертант хотел бы сейчас оказаться.

Его квартира, интерьер которой они с женой создавали не один год.

Наполненные ароматами приготовляемой пищи маленькие ресторанчики на берегу протекающей через Приваловск реки Кряквы.

Обожаемый супругами Даль спорткомплекс "Здоровье" с тренажерными залами и большим бассейном с морской водой и искусственными волнами. городские парки с аттракционами, куда Даниил и Хина любили водить детей

Футбольный стадион "Уралец", где Даниил с детства болел за команду "Приваловские волки"; ночной клуб "Зажигай!" с толпами весело танцующих людей; театр "Шекспир" с визжащей от восторга публикой, приветствующих актеров громкими аплодисментами.

Ну а больше всего наш герой сейчас страстно желал очутиться вместе с женой на берегу какого-нибудь таежного озера и провести там - вдали от цивилизации с ее судами, полицией и тюрьмами - как можно больше времени...

2

Дело "обвиняемого по статье 203 Уголовного кодекса Земной Федерации ее полноправного гражданина со стандартным генотипом Даниила Юрьевича Даля" рассматривалось всего четыре минуты и сорок девять секунд.

Представляющий сторону обвинения прокурор был настолько пьян, что вместо обвинительной речи чудовищным усилием воли смог выдавить из себя лишь:

- С-с... С-с-с... С-с-с-с! Мы-ым-мяу-у-у-у!

Но даже столь короткое (возможно, даже самое короткое в истории судопроизводства) выступление отняло у прокурора последние силы. Он повалился на руки дежурившим в зале сержантам, вовремя бросившимся на выручку государственному обвинителю, и был унесен ими с заседания.

Однако даже такого невразумительного "мяу" из уст представителя стороны обвинения тройке судей трибунала вполне хватило для вынесения безжалостного приговора.