Испорченный... (СИ) - Юдина Екатерина

— Какое-то время? — Помпей посмотрел на него мрачно. Какого хера человек, который всегда говорил прямо, теперь выбирает какие-то окольные пути? — Договаривай.

— Неделю-другую. Потом это начнет прогрессировать и капельница уже не поможет. Года два у тебя еще будет в запасе. Даже меньше, потому что под конец это будет уже не жизнь. Ты умираешь, Помпей. — Врач закончил ощупывать его и отошел к столу, отвернувшись спиной и что-то перебирая на нем. — У тебя есть истинная.

Именно последние слова прозвучали, как приговор к смерти.

Истинных пар было очень мало. Одна на несколько десятков тысяч. Касательно омег все было проще. Они могли и не чувствовать связь. А для альф это критично. Если не найти свою пару и не пометить ее — смерть. Имея истинную, без нее они не могли жить.

Это было так тупо.

Альфа выслушал это все, даже ничего не почувствовав, кроме пустоты внутри. Ему сообщили о том, что он умирает, а он выслушал это, как новость о погоде.

— Ясно. — произнес он в конце концов. Капельница к тому времени уже была опустошена наполовину, поэтому он выдернул катетер из вены и отшвырнул, встав. — Больше ничего сообщить не хочешь?

— Ты… — врач замер, посмотрев на него. — Куда?

— Ты уверен, что у него есть истинная? — Голод все время стоял около двери, но сейчас подошел ближе. — Проверь еще раз.

— Я уже несколько раз это сделал. Просто так я такой серьезный диагноз не поставил бы. У него есть истинная пара. Это факт. Где-то в этом мире она существует, но все мы прекрасно понимаем, что в нынешних реалиях ее не найти. Истинность это приговор, но я, как врач ничего сделать не могу, хоть и хочу. Никакая медицина тут не поможет.

Помпей вышел за дверь. На улице, прислонившись спиной к капоту машины, он закурил сигарету, глядя в чернильное, пасмурное небо.

Истинная. Омега. Его жизнь зависела от той, которую он никогда даже не видел. От существа, которое он уже заранее ненавидел.

Найти ее невозможно, а когда Помпея не станет, его стая расколется и часть поглотит Вавилон.

Альфа выбросил тлеющий окурок. Уже обжигающий пальцы.

Если такое случится, то Нуба и его стаю просто разорвут. Мальчишка еще слишком слаб, чтобы сопротивляться, и слишком своеволен и нагл, чтобы подчиниться кому-то.

Ему оставалось два года. За эти два года следовало еще многое сделать.

В тот вечер он напился в каком-то баре, а потом вернулся в сознание только стоя перед домом звереныша. Он уже спал, судя по темным окнам. Но альфу это не остановило. Он небрежно отодвинул пальцем почтовый ящик, висящий на стене. В небольшой выбоине лежали запасные ключи.

Черт. Этот зверек совсем не менялся.

Как и прежде, он спал совершенно нечутко. Кто-то говорил Помпею, что так отключаются только люди с чистой совестью. Только когда альфа сел в кресло напротив кровати Нуба, зверек заворочался, сбрасывая одеяло и выставляя на обозрение голые, худые ноги, а потом резко подскочил, зачем-то схватив подушку и прикрывшись ею. Пытался таким идиотским образом защититься?

— Ты сумасшедший. — выпалил Нуб, моргая сонными глазами. — Что ты тут делаешь? Черт. — он зашевелился, поджимая ноги и подбираясь и уже более враждебно глядя. — Пришел собственными руками придушить меня из-за стаи? Хочу сразу тебе сказать, что я никогда не встану перед тобой на колени. Даже в последние минуты…

— Замолкни. — перебил его словесный поток Помпей.

— Ха. — выдохнул зверек. Он внезапно принюхался, а потом перевел на него ошалелый взгляд. — Ах, ты пьян. Ясно. Мой дом тебе что, больница, где тебя приведут в чувство? Ты сам вышвырнул меня, а теперь приходишь и говоришь “замолкни”.

Помпей приоткрыл один глаз, посмотрев на этого раздражающего человека. Хотя, сейчас, это раздражение было тем самым ядом, к которому он уже привык. После того, что разворотило его душу недавно, это казалось даже приятным, словно он снова был жив и мог чувствовать.

Нуб фыркнул.

— Ты похож сейчас на тех людей со старых картин. Страдаешь? Черт, так тебе и надо. Шел бы ты лучше к кому-нибудь из своим самок, а не ко мне, чертов лицемер. — с этими словами зверек стянул со своей кровати одеяло и небрежным движением накинул его на Помпея. — Хочу представить, что тебя нет. Хотел бы закрыть тебе лицо, но ты задохнешься.

Все его действия противоречили словам, вылетающим из его рта.

Помпей снова закрыл глаза, чувствуя, как отступает то давящее, пустое чувство, пожирающее его все эти дни.

Но все же он ненавидел Звереныша.

Его слишком непокорный характер, чрезмерно бунтарскую улыбку и их первую гребанную встречу. Ведь понимая, что уже скоро исчезнет из этого мира, Помпей не мог успокоиться именно из-за него. Мысли о Нубе выгрызали в нем новую сквозную дыру. Пропитывали ее ядом. Что будет с ним, когда Помпея не станет?

Новая подкуренная сигарета и мельтешащий перед глазами Звереныш, расхаживающий из стороны в сторону. Сокрушающийся гневными тирадами, но при этом вызывающий на губах Помпея ухмылку.

Это решение возникло само по себе. То, о котором он никогда не будет сожалеть. В очередной раз посмотрев на Зверька, он понял, что после своей смерти оставит ему все. Деньги, недвижимость. Свою стаю, которая его защитит.

Помпей уйдет из этого мира. Его больше не будет, но на его место встанет Нуб.

Дни летели быстрее, чем обычно. Возможно, потому, что теперь их было слишком мало.

Время на сон — бесполезно потраченное время. Сознание пропитанное чем-то черным, ядовитым. Сплошным мраком и агрессией. Каждый вечер в сборе со стаей, или на разборках. Кровь на руках и разбитые костяшки. Полный порядок на его улицах, которые должны были достаться Нубу. Для Звереныша Помпей готовил царство. Мир, в котором он будет нормально жить.

В один из вечеров Помпей приехал к Смерти. Когда альфа ему открыл, Помпей молча зашел в квартиру. Остановился. Подобно зверю замер, а потом пошел в гостиную и, открыв шкаф, достал оттуда Нуба. Звереныша, который там прятался, после чего взял его за шкирку и потащил к двери.

— Проклятье, как ты меня нашел? Смерть сдал? — Звереныш пытался вырваться и ударить, но Помпей, вообще не обращая на это внимания, вышвырнул мальчишку из квартиры, после чего закрыл дверь.

Нуб продолжал стучать и что-то зло кричать, но ему уже никто не открыл. Смерть на все это смотрел холодно. Так, словно вообще ничего не происходило, а внутри Помпея разворачивался апокалипсис.

— Я хочу тебе лицо разбить, — сказал он, совершенно не преувеличивая своего желания, на которое Смерть тоже никак не отреагировал. Словно ему было глубоко плевать на все, что происходило вокруг него и на него самого в том числе.

Внутри царапало нечто необоснованное, но очень едкое. То, что Помпей тушил в себе и, положив ладони в карманы джинсов, из-за чего разбитые костяшки царапнуло болью, спросил:

— Верен ли ты мне, Смерть?

— Да.

— Сделаешь ли ты все, что я хочу?

— Да.

— С этого дня ты принадлежишь Нубу. Присматриваешь за ним. Если нужно, ты умрешь за него или, если возникнет потребность, защитишь. От всех. Кем бы этот человек не являлся. Враг Нуба — твой враг.

Смерть еле заметно кивнул, принимая приказ. Клятву.

На этом их разговор был окончен. Смерть являлся самым приближенным к Помпею, но в тот же момент между ними была очень большая пропасть. Рядом друг с другом они несовместимы.

Причиной этому был Звереныш.

Этой ночью Помпей вместе с Голодом сидели в его кабинете. Альфа просматривал информацию на предложенные здания. Одно из них он собирался купить и сделать новым домом для стаи.

— Ты уверен в том, что хочешь сделать следующим вожаком именно Нуба? — спросил Голод, откинув на стол одну из папок. Он единственный, кто знал о решении Помпея и о том, что он уже умирал. — Почему именно он?

— Потому, что таково мое решение.

— Просто хотел услышать причины. Он кажется слабым.