Ленин. Жизнь и смерть - Роберт Пейн

Еще когда Ульяновы жили в Симбирске, по установившемуся правилу осенью, с листопадом, они возвращались из Кокушкина в город. Заведенный порядок решили продолжать и теперь, с приобретением новой усадьбы. Лето они должны были проводить в деревне, а на зиму перебираться в Самару.

Ульяновым подыскали большую квартиру на Воскресенской улице, и вся семья двинулась в незнакомую им Самару, оставив Алакаевку на попечение управляющего.

По-прежнему открытым оставался вопрос об образовании Владимира и его трудоустройстве, он не выходил из головы у Марии Александровны. Хозяина собственного имения из Владимира не получилось. Он мечтал о карьере юриста и знал, что в отдельных случаях студентам позволялось сдавать экстерном, не посещая обязательного курса университетских лекций. В ноябре он обратился к министру народного просвещения с просьбой разрешить ему держать экзамен на кандидата юридических наук экстерном при каком-либо высшем учебном заведении. Он писал: «…Имея полную возможность убедиться в громадной трудности, если не в невозможности, найти занятие человеку, не получившему специального образования… крайне нуждаясь в каком-либо занятии, которое дало бы мне возможность поддерживать своим трудом семью, состоящую из престарелой матери и малолетних брата и сестры…» Престарелой Марию Александровну никак нельзя было назвать. Ей было пятьдесят четыре года, впереди у нее было еще почти тридцать лет жизни. Как бы то ни было, и это покорнейшее прошение постигла та же участь, что и предыдущие. Оно было отклонено. Уже начинало казаться, что Владимиру предстоит провести долгие годы «вечным студентом» — самоучкой, среди груды учебников и книг, в глухой провинции, без постоянного твердого заработка и без всякой надежды на лучшее будущее. Таких «вечных студентов» в России было пруд пруди. Но Владимир знал, что это не для него.

В мае следующего года Мария Александровна решила наконец взять дело в свои руки. «Как мать и вдова», она обратилась к министру просвещения. Начала она прошение с того, что перечислила заслуги покойного мужа перед отечеством, а далее посетовала на то, как больно ей видеть, что лучшие годы ее сына уходят впустую, а ведь он мог бы использовать их с толком. На ее прошение министр ответил благосклонно, и Владимиру было позволено сдавать экзамены при любом университете на его выбор. Владимир направил министру благодарственное письмо, в котором просил разрешения сдавать экзамены при Петербургском университете. Письмо он подписал так: «дворянин Владимир Ульянов». Он был вправе называть себя дворянином, что он и сделал дважды, в начале письма и в конце. Он знал, что письма от людей, жалованных этим званием или получивших его по наследству, непременно попадали в руки самого министра и предназначались для его личного рассмотрения. Примечательно, что, переписываясь с матерью, он неизменно писал на конверте: «Ее Превосходительству М. А. Ульяновой».

Получив разрешение, Владимир с головой окунулся в подготовку к экзаменам. Он непременно хотел сдать их с отличием. Одновременно с ним к экзаменам готовилась и Ольга, собравшаяся поступать в Гельсингфорсский университет на медицинский факультет. Она также трудилась, не щадя своих сил, хотя всегда училась блестяще, как Александр и Владимир, по окончании гимназии она получила золотую медаль. Ненасытная жажда знаний совмещалась в Ольге с веселостью нрава, не давая ей превратиться в «синий чулок». Но легкость характера ее имела свои границы. Ольга была одержима идеей служить на благо общества. Потому-то она и задумала стать врачом, чтобы лечить бедных. Но когда она узнала, что для поступления в Гельсингфорсский университет ей придется выучить финский язык, она оставила эту затею. А в России женщин на медицинский факультет в то время еще не принимали. Тогда Ольга решила стать учительницей и записалась на женские Бестужевские курсы, где она хотела изучать физику и математику. Ольга приехала в Петербург, но уже с подорванным здоровьем: сказалось переутомление от занятий. Весной 1891 года она заразилась тифом. Владимир был в Петербурге, сдавал экзамены. Он отвез ее в больницу. Его привела в ужас грязь, которую он там увидел; он опасался, что в таких условиях Ольга не поправится. Так оно и случилось. Тиф осложнился стрептококковой инфекцией. Ольга уже умирала, когда Владимир сообщил матери о ее болезни. Мария Александровна успела к смертному одру своей дочери. Ольга скончалась 20 мая; в этот же день четырьмя годами раньше был казнен Александр.

Из семерых своих детей Мария Александровна уже потеряла троих. Осталось четверо. При ее жизни больше никто из них не умрет.

Смерть Ольги явилась для нее ударом, от которого она так никогда и не смогла оправиться. Сколько известно случаев, когда в большой семье вырастает ребенок, сверходаренный от природы и умом, и красотой. Остальные дети обожают его, по молчаливому соглашению уступая ему во всем первенство. Без зависти, как само собой разумеющееся, они сознают его исключительность и готовы оставаться в тени. В семье Ульяновых таких чудо-детей было двое: сильный духом, целеустремленный Александр и жизнелюбивая, жадная до знаний Ольга. Оба они словно были сделаны из особого, редкого материала, которого на других детей как бы не хватило. Анна, Мария и Дмитрий имели самые заурядные способности. А о Владимире знакомые говорили, что в Астрахани либо в каком другом городе на Волге в базарный день его в толпе и не приметишь, — так себе, обыкновенный парнишка из поволжских. Но в нем была железная, несокрушимая сила воли, и именно этим он отличался от прочих членов своей семьи.

Исключительно силой воли он заставил себя так вызубрить юриспруденцию, что, сдавая последний экзамен по праву в числе ста двадцати четырех студентов, он оказался по результатам впереди их всех. Было это в ноябре 1891 года. Если не считать десяти недель пребывания в стенах Казанского университета, все науки он постиг самостоятельно. Он был настоящий самоучка. Однако тут есть одно «но». Изучая теорию по книгам и учебникам, он был лишен возможности обсуждать пройденный материал с педагогами-профессорами. Владимир был напичкан фактами, но не всегда знал, что за ними кроются определенные причинно-следственные связи. Кроме того, как многие самоучки, он был склонен переоценивать свои знания. Возвратившись в Самару, он занялся юридической практикой. Вот тут-то и выявилась его неподготовленность к работе адвоката.

Он проигрывал процессы один за другим. Кстати, в нескольких случаях ему пришлось защищать простых людей, из крестьянской и рабочей среды, и все они были признаны виновными. Значительно успешней он выступал на стороне обвинения.