Гордость и предубеждения женщин Викторианской эпохи - Коллектив авторов

Энн Хэтэуэй в роли Джейн Остин и Джеймс МакЭвой в роли Томаса Лефроя, главной любви в жизни великой писательницы. Томас Лефрой стал прототипом центрального персонажа в романе «Доводы рассудка»

Первые романы. Первые неудачи

Примерно в то же время Джейн начала писать свой первый «серьезный» роман «Элинор и Марианна», который позже вышел под названием «Чувство и чувствительность» («Sense and Sensibility»). Это история о двух сестрах, младшая из которых, Марианна, была очень «чувствительна», пережила бурную и несчастную любовь, но позже нашла свое счастье с пожилым и очень положительным джентльменом. Старшая же, Элинор, хотя и испытывала глубокое чувство к другому джентльмену, тем не менее была очень сдержанна и терпелива и в награду за долготерпение обвенчалась с любимым. Из романа нетрудно заключить, что автор больше симпатизирует Элинор, но племянник Джейн Остин, Джеймс Эдвард, полагал, что и Марианна была ей близка. В 1813 году он написал панегирик своей тетке, недавно опубликовавшей «Чувство и чувствительность»: «Неудивительно, что так хорошо пишет об этих предметах та, в которой соединены эти качества; драгоценная чувствительность, любимица стерновской музы, и чувство, умело сдерживаемое, в ее уме отражена прекрасная Элинор, а сердце волнуется чувствами Марианны; что ж, благородная леди! Продолжай писать, восхищая и волнуя чувства своих читателей». Сама Джейн писала об этом романе: «Я не могу забыть о нем, так же как мать на может забыть свое грудное дитя».

Так или иначе, Джейн не повторила ни судьбу Марианны, ни судьбу Элинор. Она осталась старой девой и писателем.

«Ее сравнивали с Шекспиром, и правда, к ней применима известная шутка: некто сказал, что мог бы писать как Шекспир, если б только голова его была устроена подобным же образом. В данном случае нам видится тысяча старых дев, сидящих за тысячей чайных столиков; все они могли бы написать „Эмму“, если б только голова у них была так же устроена, как у Остин», – пишет по этому поводу Честертон.

Одновременно с «Чувством и чувствительностью» Джейн начинает работать над другими романами: над «Кэтрин» – будущим «Нортенгерским аббатством», тонко пародирующим готические романы Радклиф, и над «Первыми впечатлениями», которые позже станут «Гордостью и предубеждением».

Джейн Остин и ее герои, «георгианцы» или, если угодно, «джорджианцы» – поданные Георга III, короля ганноверской династии, правившего Англией с 1760 по 1820 год. Правление его было весьма беспокойным: большую часть времени король проводил в схватках за власть с собственным парламентом, всячески поддерживая промонархическую партию тори и пытаясь совершенно истребить вигов – «партию страны». «Наступила эпоха бедствий и позора, чрезвычайных мер, запугивания оппозиции» – так характеризует эту борьбу словарь Брокгауза и Эфрона. Но парламент оказался крепким орешком – королю периодически давали по рукам, и он, по выражению того же Брокгауза, «попадал под ненавистную власть вигов». В конце концов Георгу удавалось «пропихнуть» к власти угодных ему министров.

Во внешней политике успехи Георга были еще более скромны. Он попытался приструнить американские колонии, да так «удачно», что началась война за независимость, позже не менее «успешно» пытался бороться с Великой французской революцией, а еще позже – с ее могильщиком Наполеоном Бонапартом.

В семейной жизни Георг был счастливее. Его супруге Шарлотте-Софии Мекленбург-Стрелицкой были присущи достоинства настоящей королевы: строгие моральные принципы и высокая плодовитость – она родила королю пятнадцать детей, девять сыновей и шестерых дочерей. У супругов были общие вкусы – оба любили классическую музыку и сельскую жизнь. Были у них и разногласия, но без разногласий супружеская жизнь слишком пресна и однообразна. Памятуя о своих высоких моральных принципах, Шарлотта неоднократно пыталась вмешаться в управление государством, но Георг каждый раз ее осаживал – возможно, зря. Но что поделать? Шарлотте-Софии не повезло. Со времен королевы Елизаветы прошло двести лет, до правления королевы Виктории, внучки Георга III, оставалось еще почти полвека. Мужчины хотели порулить.

Каким государством управлял Георг? Сохранились данные статистики, которые говорят нам, что к началу XIX века в Англии проживало 11 миллионов человек. Из них 2 миллиона были заняты в сельском хозяйстве, около 750 000 – в промышленности. Остальные восемь с небольшим миллионов – нахлебники. Из них 5000 составляло дворянство, владеющее землей, 18 000 – духовенство, около 300 000 – армия, еще 300 000 занимались торговлей, 800 000 прислуживали в богатых домах. В городах жило около 15 % населения, остальные – в сельской местности. К числу «чистых иждивенцев» относились 2,5 миллиона детей и 2,5 миллиона женщин всех возрастов.

Понятно, что в такой ситуации длительное сохранение «статус кво» было невозможно. Восемь миллионов моментально съедали, выпивали, снашивали все, что производили три миллиона. Единственным выходом было развитие производства, это понимала даже консервативная партия тори.

На дворе конец XVIII века. В Англии вот-вот начнется промышленная революция, только что построена первая железная дорога на конной тяге, идет работа над первыми паровыми судами, на улицах Лондона для освещения используется газ, Эдуард Дженнер начинает вакцинацию против оспы, Великобритания захватывает Цейлон и вторгается в голландскую колонию на мысе Доброй Надежды. Недавно опубликованы книги Томаса Пейна «Права человека» и Мэри Уолстонкрафт «Защита прав женщин». Во Франции правит Директория, Наполеон женится на Жозефине де Богарне. Франк Аппер изобретает консервы для снабжения армии. В Америке Джордж Вашингтон отказывается баллотироваться на третий срок, его преемником становится Джон Адамс. В России умирает Екатерина II, на престол вступает Павел I.

В микрокосме семейства Остинов жизнь тоже идет своим чередом. Джеймс-младший, готовящийся стать приходским священником, как его отец, и уже успевший похоронить первую жену, делает предложение Элизе де Фейид, но она предпочитает его младшего брата Генри и вместо роли доброй пасторши примеряет на себя роль «полковой дамы». Тогда Джеймс женится на подруге детства Джейн Мэри Ллойд, и она становится мачехой его маленькой дочери Анне. Счастливчик Эдвард давно женат на дочери кентского баронета Элизабет Бриджерс, и у него тоже родилась дочь – Фанни, та самая, что годы спустя упрекнет тетку в провинциальных манерах. Фрэнсис и Чарльз служат во флоте.

Политические перипетии почти не находят отражения на страницах романов Джейн Остин. Это не дань общественному мнению и не следование традиции, это – осознанный выбор. Ее современницы – английские писательницы сестры Бронте, Джордж Элиот и Элизабет Гаскелл – обладали гораздо большим кругозором и более активной жизненной позицией. Среди их героев были фабриканты и рабочие, евреи и священники-расстриги, французские философы-вольнодумцы и женщины, сами зарабатывающие себе на жизнь, на страницах их романов обсуждались самые актуальные вопросы и проблемы эпохи. Не то у Джейн Остин. Она ограничила круг своих героев лишь самой верхушкой английского общества: дворяне-землевладельцы, духовенство, офицеры, изредка чиновники и стряпчие. Даже прислуга, неизменно присутствующая в дворянских домах и игравшая немаловажную роль в жизни их обитателей, почти не персонифицирована на страницах ее романов. Ее герои никогда не бывают в парламенте, не выступают в судах, не объезжают свои земельные владения, разрешая трудности арендаторов. Они лишь танцуют на балах, ездят на воды, наносят друг другу визиты. Такое умолчание очень красноречиво. Кажется, Джейн Остин просто боится говорить о том, что выходит за узкие рамки частной жизни. Более того, она описывает лишь немногие аспекты этой жизни. Героиням Джейн Остин всегда по двадцать лет. Они никогда ничему не учатся, не рожают детей, не нянчатся с младенцами, не воспитывают подросших малышей, не заказывают мясо у мясника, а молоко у молочника, не составляют меню, не ходят на кухню, чтобы снять пробу, не оплачивают счета. Они находятся в бесконечном ожидании – нового бала, нового пикника, нового визита. «И день и ночь до новой встречи». Иногда спрашиваешь себя: о чем они будут говорить со своими мужьями, когда наконец их найдут? Ведь все, что было в их жизни, – только этот поиск.