Методом исключения - Владимир Турунтаев

12

Дмитрий Ежов, когда его задержали и доставили в милицию, сразу же потребовал адвоката. В противном случае он отказывался что-либо говорить.

Это был жилистый крепыш двадцати восьми лет с темно-голубыми холодными глазами и перебитым носом на круглом лице.

Пока дожидались адвоката, Бородин показал Дмитрию его фотокарточку:

— Узнаешь молодца?

Ежов поглядел и удивился:

— Где взяли?

— Так признаешь себя или нет?

Ежов с напускным безразличием пожал плечами.

— Ну моя икона. И что с этого?

— Значит, мы не ошиблись, — удовлетворенно заключил Бородин.

Глаза Ежова угрожающе сузились.

— Это кто ж вам на меня показал?

Бородин приблизил свои глаза к глазам Ежова.

— Предположим, этого я тебе не скажу. Но твои помощники, с которыми ты обчистил квартиру на Каляева, уже тут, — он ткнул пальцем в пол.

— Что за улица такая? — с недоумением поинтересовался Ежов. — Первый раз слышу.

— А я эти слова уже второй раз слышу, — сказал Бородин. — Женя Тропинин с них же начинал наше знакомство: первый раз, мол, слышу про улицу Каляева! Ну потом вспомнил, что вы не так давно провернули там дельце. И Любка Пермякова, которая живет по Бебеля, сто двадцать восемь…

— Какая еще Любка Пермякова! — возмутился Ежов. — Ну Женьку, предположим, я знаю: шурин мой. Так он с чем у вас тут? Подрался, что ли, опять? С него станется…

— Кражу он совершил, — сказал Бородин.

— Надо же! — сокрушенно мотнул головой Ежов. — Скажи, дурень какой! А где это он?

— На Каляева, двадцать семь.

— Надо же! И что, поди меня припутывает? Так вы ему передайте…

— Нет, — сказал Бородин. — На тебя мы вышли через других людей. Забыл, что ли, как вы с Женькой из квартиры Зверевой выходили — он с ковром, а ты с двумя дорожными сумками, синей и светло-коричневой? И как соседка Зверевой из квартиры напротив спросила вас, куда вы понесли вещи… Не помнишь?

— Ясно, нет! — дернулся Ежов. — Не было меня там!

— А что ты помнишь?

— А что я должен помнить, начальник? — и Ежов решительно отверг подозрения на свой счет.

— Тяни, тяни резину! — со скучающим видом заключил Бородин. — Не знаю только, чего добьешься. Сейчас запишу, что скажешь, и начнем проводить очные ставки. Тебя трое видели с крадеными вещами, суду этих свидетелей вот так хватит!

…Когда пришел адвокат и спросил у Ежова, не желает ли он сделать заявление, тот сказал, что хотел бы написать явку с повинной. Ему было позволено это сделать.

Затем Бородин опять стал вызывать свидетелей и лишний раз убедился в том, что рассчитывать на показания очевидцев, особенно в присутствии подозреваемых, дело почти безнадежное. Боятся. А может, и правильно делают, что боятся, потому что никто их потом не защитит. Нет в нашем славном государстве такого механизма, который защищал бы свидетелей. Чтобы они чувствовали себя в безопасности.

Соседка Зверевой по лестничной площадке, утверждавшая, что «второго вора» она хорошо запомнила, теперь, поглядев на Ежова, засомневалась:

— У того глаза были голубые, а у этого синие…

— Да голубые же у него глаза, посмотрите внимательнее!

Гражданка — в обиду:

— Я что, не вижу! Как есть синие!.. Нет, не похож на того…

И ветеран войны Севастьянов, приглядываясь к Тропинину с некоторой опаской, бормотал себе под нос:

— Не могу ручаться наверняка, примите во внимание мой возраст…

И тут случилось такое, чего ни Бородин, ни Орехов, ни тем более новичок Андрейчиков еще не видели в своей практике. Женя Тропинин слушал-слушал, как ветеран плетет лапти и не выдержал.

— Кончай, дед, придуриваться! — сердито бросил он. — Больно скоро забыл, как подставлял мне подножку да сам в ковре запутался!

А потом были очные ставки. Сперва усадили напротив Любки Тропинина. На вопрос следователя, знакома ли ему эта пичуга, Евгений ответил утвердительно. И рассказал, при каких обстоятельствах встречался с ней.

Любка же сидела молча, поджав губы и сумрачно поглядывая на сообщника.

Затем на место Тропинина посадили Ежова.

— Знакома ли вам сидящая напротив вас девушка? — спросил у него следователь.

— Да, я ее знаю, — ответил, опустив глаза, Ежов. — Это Люба Пермякова, в квартиру которой, по предварительной договоренности с нею, мы заносили похищенные у гражданки Зверевой вещи.

И затем рассказал, как Любка сама предложила ему «вымолотить хату», в которой много чего есть и хозяйка которой уезжает на два дня из города. Как эта Любка, спустившись ночью с крыши по веревке с навязанными узлами (Ежов подстраховывал ее) пролезла в форточку на восьмом этаже. Как открыла изнутри квартиры двери. Как он, Ежов, снес в Любкину квартиру сперва цветной японский телевизор, который еще затемно отвез скупщику на такси. Потом Любка предложила ему еще раз потихоньку наведаться в квартиру Зверевой, только сама пойти туда не захотела, а придумала план с переездом Зверевой на другую квартиру. И тогда Ежов сговорился с Тропининым, посулив ему легкую наживу…

— Золотишко-то когда взяли? — спросил как бы между прочим Бородин. — Ночью или днем?

— Какое золотишко? — Ежов так удивился, что остался сидеть с раскрытым ртом.

И Любка, продолжавшая хранить молчание, делала вид, будто тоже не понимает, о чем идет речь.

Тогда Бородин сообщил Ежову про изделия из желтого металла и драгоценных камней, которые были изъяты во время обыска на квартире у Любки.

Ежов задохнулся от возмущения и свирепо вытаращился на Любку:

— Ты че это?.. Стырила и ни гугу?.. Совсем оборзела? — и посмотрел на Бородина: — Да если б я знал!.. Ух!.. Не сидел бы я тут перед вами!

Бородин готов был с ним согласиться: не пойди Ежов второй раз в квартиру Зверевой, кража эта, скорее всего, осталась бы не раскрытой. Не за что было бы зацепиться, ведь никто не видел этих воров ночью.

— Ах ты, сука! — Ежов не находил слов, чтобы выразить свое негодование и обиду. — Ах ты, су-ука!..

Поглядев на него с брезгливым презрением, Любка процедила сквозь зубы:

— Веники долбаные!

Это была единственная фраза, которую услышали от нее за все время, пока продолжались очные ставки.

13

На этот раз Бородин сам позвонил Зверевой и пригласил ее для разговора.

— Надеюсь, вы мне наконец-то?..

— Могу сообщить, что кража нами в общем-то раскрыта, — скромно оповестил он пострадавшую.

— Вы разыскали его?

— Личности воров установлены, все они задержаны и находятся под стражей, — Бородин сделал вид, что не понял, про кого она спросила.

— И… Агарков тоже? — голос Раисы Алексеевны как-то странно задрожал.

— Агарков никакого отношения к краже не имеет, — вынужден был огорчить ее Бородин.

— И вы… даже не попытались его найти? — тусклым голосом, после продолжительного молчания поинтересовалась Раиса Алексеевна.

Теперь долгую паузу выдержал Бородин, не знавший, как ему отвечать на столь щекотливый вопрос.

— Раиса Алексеевна, сейчас речь не об Агаркове, — сказал он наконец. — Вам надо подъехать, чтобы…

— Сомневаюсь, надо ли…

— …чтобы принять участие в одном следственном действии. Лично я нисколько не сомневаюсь в том, что вам будет очень интересно узнать некоторые подробности.

— Вы меня заинтриговали, — со скукой в голосе, даже как будто с зевком, протянула Раиса Алексеевна. — Что же это за действие такое?

— Приезжайте, — сказал Бородин.

Шумно войдя в кабинет и увидев его перебинтованную руку, Зверева по-женски выразила сострадание:

— Вы… ранены? Надеюсь, не опасно?

— Пустяки, — отмахнулся Бородин здоровой рукой. — Так вот, Раиса Алексеевна, должен вам сообщить, что проникновение в вашу квартиру было совершено через форточку.

— Да что вы говорите?!

— Преступник… Несовершеннолетняя преступница спустилась с крыши по веревке и пролезла в вашу форточку. Это значит, что форточка все же была оставлена открытой.

— А я вам говорю, что перед отъездом закрыла все форточки!

— Возможно, и закрыли, — согласился Бородин. — И тем не менее…

— Вы говорите загадками!

— Немного терпения, Раиса Алексеевна, и мы с вами их разгадаем.

— Ну что ж, буду рада… — горестно вздохнула Зверева.

— У меня к вам несколько вопросов, — сказал Бородин.

— Спрашивайте… — с полным безразличием разрешила Зверева.

— Вопрос первый. Перед тем, как случилась кража, вам на глаза не попадалась в подъезде рыжеволосая девочка лет двенадцати-тринадцати на вид? Нос в конопушках…

— Видимо, вы спрашиваете про Леночку, которая живет у нас на девятом этаже? Неужели выдумаете?..

— Вы ее хорошо знаете?

— Они недавно вселились. Вы что, всерьез думаете?..