Путинбург - Дмитрий Николаевич Запольский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А зачем нам лимузин?
— Как зачем?! А где мы будем дороги пахать?
Сначала кокаин в город привозили граждане Нигерии. Они вообще всюду по коксу основные, так повелось. В этой чудесной нефтяной державе, кроме английского, есть еще другие языки. Например, эдо, эфик, адамава фульфульде, хауса, идома, игбо, канури, йоруба, багирми, нгамбай — больше пятисот. Ловит полиция нигерийского наркокурьера, а он требует переводчика. И что делать? Суд, состязательность процесса, все дела… Нехорошо получается. Ну а если вдруг и найдется знаток конкретного диалекта и захочет помочь в допросе соплеменника, то родственников в далеком отечестве будут очень долго мучать, перед тем как они умрут. Всех. И даже соседей и одноклассников. Поэтому молчат они. Как настоящие партизаны.
В Санкт-Петербурге таких было трое: Лаки Ийнбор, его брат Сэм и их товарищ Энтони Азиегбеми. Все окончили ленинградские вузы и женились на русских девушках. В 1994 году вложили полмиллиона долларов в клуб «Доменикос», помещение которого принадлежало петербургскому Союзу журналистов. От имени трудящихся пера и микрофона договор подписал Анатолий Ежелев — председатель союза, собкор «Известий», бывший народный депутат СССР и член комитета по гласности. Контракт был сразу на 49 лет и по смешной цене. Широким жестом. Рома Цепов уверял, что Ежелева просил о таких странных условиях аренды Анатолий Собчак. «Доменикос» мгновенно стал кокаиновым центром Санкт-Петербурга и оставался им все девяностые.
Там была охрана помимо «Балтик-Эскорта». Специальные люди из ОМОНа забирали у посетителей огнестрелы и складывали в шкафчики, не забывая выдавать номерки. Специальная девушка обыскивала сумки прошмандовок, чтобы те не проносили в богемное царство свой собственный товар, ведь в клубе была наценка: граммулька везде шла по восемьдесят долларов, а в «Доменикосе» — по сто двадцать. Ну и шлюхи там были отборные, апробированные лично учредителями заведения, причем Ежелев в силу возраста и пристрастий в этом процессе не участвовал. Хозяева очень дорожили репутацией фирмы и в подсобке в процессе тестирования объясняли девушкам правила: никакого кидалова, никаких наркотиков, никаких этих ваших штучек типа карманы обшарить, пока клиент спит, украсть что-нибудь. И да, никакого демпинга! Сто долларов час, четыреста — ночь. Постоянным скидка. И десять процентов в кассу заведения. Если нарушишь, то будет как у нас в Нигерии — родственникам и даже друзьям будет больно. Очень.
Проститутки стояли на экзамен в очереди: желающих было так много, что трое нигерийцев просто не успевали провести осмотр и интервью каждой. Сказывалось повышенное потребление кокаина: даже самый чистый и натуральный, он все-таки понемногу снижает потенцию. Лондонские сексологи даже открыли особый феномен: мужчины всех рас, регулярно потребляющие кокаин, чаще меняют ориентацию. Ну им виднее, этим британским ученым. А вот Рома Цепов ориентацию не менял и услугами проституток не пользовался. Он вдруг решил отбить у тощего двухметрового нигерийца Энтони жену Гулю — миловидную миниатюрную татарочку с вечно выпученными от кокаина глазами-рыбками.
Гуля любила Gucci и Versace. Рома заходил в бутики, которые крышевал Александр Малышев, на кассе предъявлял табельный ПМ[237] и закуривал, пуская дым в лицо охране. Охрана вызывала подкрепление. Приезжали братки на изделиях Баварского мотозавода[238]. Остолбенело здоровались с Романом Игоревичем. И счастливый Цепов говорил Гулечке: вот твой так может? Ни хрена он уже не может, говорила татарочка, подпрыгивая от счастья. Праздник у нее был каждый день. Грамма по три на каждую ноздрю.
Рома в конце концов все-таки отжал «Доменикос» у Гулиного мужа и Сэма. Третьего учредителя, Лаки, к тому времени уже убили.
— Зачем ты это сделал? — спросил я Рому. — Неужели тебе мало денег? Ну сколько зарабатывали нигерийцы на коксе? Миллион долларов в месяц на троих? Так ведь меньше! А ты можешь намного больше, вон ты отжал эскалаторный завод у дагестанцев. Так он же лямов на двадцать тянет!
Рома курил и задумчиво смотрел в окно своей каморки. Потом сказал:
— Кокаин — это как контрастное вещество. Тебе когда-нибудь делали рентген желудка? Нет? Неужели ты еще не нажил гастрит на своей работе? А мне делали. Так вот, когда кладут под аппарат, сначала кормят белой такой жижкой. Барий называется. Он для радиации непрозрачный. И доктор видит, как твой желудок устроен, где какой полип, где язва. Так и кокс. На нем много не заработаешь, себе дороже. Рентабельность — говно. Клиентов на всю страну тысяч двадцать. Вот герыч гоняют по вене в сто раз больше и покупают активнее. Зато тут все свои. Запусти кокаин в тусовку — сразу видно, кто с кем дружит и у кого чье бабло. Ведь нормальные люди не будут тратить полштуки грина на порошок, когда можно хорошего коньячка хлебнуть. А девок и так навалом, главное — в себе быть уверенным. Но на коксе все сидят потому, что стержня внутреннего нет. А значит, их легко — что? Правильно! За-вер-бо-вать. И за кокс они душу продадут. Ибо нет у них стержня.
Рома сделал жест рукой снизу вверх, изображая стержень. Получилось как шест у стриптизерши.
— Всякие эти экстази — для нищих мандавошек[239]. На герыче люди старчиваются, толку от них никакого. А кокс — это контрастное вещество. Сразу видно, где элита. Кто ворует, кто бешеные бабули[240] хапнул, какой хмырь взятки берет и не делится. Поэтому кокаин всегда наша тема.
Рома на секунду мечтательно посмотрел в угол, где стояла мишень из тира, простреленная в центре. Любил он многозначительные взгляды. Всем намекал, что работает на самом деле в ФСБ, а «Балтик-Эскорт» — просто прикрытие…
Рома Цепов знал о кокаиновом трафике в Петербурге всё. И докладывал своему товарищу Путину. Как он утверждал, чтобы центр мог контролировать тусовку.
— Пойми, — щурился Цепов, — кокс у умных. Он денег стоит. А у дуриков лавэ нету. B если случайно к кому деньги попадают, то так же быстро и улетучиваются. А умные — это сила. Кто владеет темой, тот владеет всем. Кокаин — это как пульт дистанционного управления: если он у тебя в руках, то ты в фаворе!
Действительно, кокаиновая тусовка — этот полузакрытый клуб, перетекающий из одного ночного заведения в другой, — была сплоченным обществом со своими ценностями. Его члены одинаково выглядели, стремились подражать друг
