Белый Волк - Александр Мазин

Скиди задумался… Признавать мою правоту ему очень не хотелось.

– Когда я так устану в бою, – наконец нашелся он. – Ты меня защитишь!

Я покачал головой.

– А если меня не будет рядом? Например, потому, что какой-нибудь особо шустрый ворог продырявил меня из арбалета? Нет уж, дружище, если я решу, что ты не сможешь постоять за себя в любых обстоятельствах, то вместо похода с Рагнаром ты будешь вместе с дядей возделывать землю. Как тебе такое будущее?

Перспектива землепашества парня не воодушевила.

– Будем считать, что ты понял. А сейчас можешь передохнуть, пока солнце не окажется вон там.

Я отпустил парня, а сам отправился искать Хавчика. Сборы я решил поручить ему. Опыт подсказывал: мой трэль экипирует меня лучше, чем я сам. Ну если не считать вооружения.

Через полтора часа я возобновил тренировку.

– …Показываю еще раз. Обманный замах справа, – слова я сопровождал действием, – потом, когда противник поднимает щит, – короткий укол. Вот сюда, – я похлопал себя по животу. – Воткнул – на ладонь, не больше, повернул, вытащил и – отход влево. Делай!

Скиди махнул мечом. Я сделал вид, что поверил (в реале никто на такой мах не купится, но сейчас мы отрабатываем не это), поднял щит и подставил мешок… Вот, другое дело! Уже не прореха вполлоктя и солома во все стороны, а аккуратный дозированный тычок, доворот и уход с возможной линии атаки.

– Молодец! Еще раз!

Примерно через час я посчитал, что прием усвоен. Движения экономны, выпад четкий, укол – на нужную глубину. Да и от мешка остались одни клочья.

Теперь поработаем на силу и резкость. Бронь, которую может носить потенциальный противник, покрепче свиной шкуры.

Снарядом для этого тренинга служил подвешенный на веревках сухой ствол сантиметров тридцать толщиной. Воткнул – выдернул. Удобно дозировать силу: много – клинок зажимает, недостаточно резко – ствол отбрасывает назад, и вместо дырки получается затес.

Я дал парню возможность как следует пропотеть, а затем велел надеть бронь (старый тяжелый панцирь из моего арсенала и простой шлем-котелок пришлись Скиди впору), взять меч и щит. На этот раз – деревянный. А сам взял свой любимый шест с тряпичными накладками на обоих концах.

– Ну а теперь – самое главное, – произнес я веско, чтобы молодой понял: до этого были – цветочки. – Сейчас я хочу поглядеть, чего ты стоишь. Помнишь, как ты бился с Медвежонком Свартхёвди у него во дворе?

– Ага! – Паренек довольно осклабился. Еще бы! Он полагал, что сумел достать Медвежонка. Но я сейчас намеревался его огорчить. Сильно огорчить.

Я должен был научить его проигрывать. Почувствовать не только вкус собственной крови, но и едкую желчь бессилия и поражения. Когда, сбитый с ног, ты поднимаешься и продолжаешь бой, чтобы тебя сбивали снова и снова. Когда ты продолжаешь сражаться без малейшей надежды на победу. Ты просто не можешь сдаться. И умереть не можешь. Просто потому, что, когда ты начал бой, твое естественное, единственно возможное состояние было одно: драться.

То, что я собирался проделать с мальчишкой, можно проделать только с мальчишкой. Тот, кому перевалило за двадцать пять (а то и за двадцать – люди разные), уже не подходит для этого испытания. Мой учитель, который устроил мне такую же проверку, сказал позже, что превышать пределы возможностей собственного организма можно только до тех пор, пока он, организм, не начал стареть. А стареть он, вопреки сложившемуся мнению, начинает не в сорок– пятьдесят, а уже в двадцать. Об этом знают мудрые китайцы, но понятия не имеют, к примеру, наши бодибилдеры, ворующие сами у себя десятилетия жизни. Есть простое правило: когда организм растет, запредельные нагрузки ему только в плюс, потому что они расширяют пределы его возможностей. Но когда рост прекратился и предел установлен – всё! Теперь нагрузки должны укладываться в этот предел. То, что сверху, – уже за счет здоровья.

– Попробуй достать меня так же, как ты достал Свартхёвди. Начали!

И не дожидаясь, пока он подготовится, подсек парня под колено. Шлеп! И мое импровизированное копье уже упирается Скиди в горло.

– Подъем! Что ты разлегся, как свинья в дерьме!

Скиди подскочил пружинкой, забыв о предельной усталости. Вернее, о том, что он таковой полагал. Нет, братец, ты еще не знаешь, что такое – настоящая усталость.

Хлест слева – его Скиди принял на щит – и справа, под локоть правой руки, под широкий замах меча, по ребрам. Скиди зашипел. Его даже малость перекосило. Больно. Но не травматично. Ничего страшного.

– Чему я тебя учил! – рявкнул я. – Ты воин или трэль-дровосек?

Во-от! Вполне приличный выпад. Только толку от неподготовленного тычка – как с козла молока.

О чем я и оповестил своего ученика, легко парировав меч и вполсилы приложив незащищенным концом шеста по ноге.

Враг – не бревно. Не надо колоть его так, словно он уже обезоружен и привязан к дереву.

Я озвучил эту мысль, сопроводив ее обманным махом, завершившимся мощным, с вложением корпуса, толчком в щит. Скиди отбросило назад, однако на ногах он удержался и (молодец!) предпринял ответную атаку. Даже с неким подобием финта и сопровождавшей его попыткой закрыть мне обзор щитом. В целом недурно, но для опытного бойца, который следит не за оружием, а за тем, кто его держит, – несерьезно. Тем не менее я поощрил своего ученика – не ударил палкой.

Воодушевленный, Скиди забылся, сделал высокий замах… И схлопотал весьма болезненный тычок под мышку.

Я беспощадно гонял его минут десять, сопровождая каждую его оплошность обидными комментариями. Скиди было рассвирепел, но достать меня так и не сумел, только еще больше взмок, начал задыхаться и поневоле перешел к обороне. Я не дал ему передышки.

– Атакуй! – орал я на него, ни на секунду не давая расслабиться и стимулируя боевой дух несильными, но болезненными ударами шеста. – Атакуй!

И добавлял еще какой-нибудь унизительный эпитет.

Скиди бил. Неточно и слабо, потому что еле стоял на ногах. Зато – экономно. И наконец-то начал работать корпусом, подключив те мышцы, которые я и хотел задействовать. Я отшибал меч ленивым взмахом и, если парня разворачивало, наказывал очередным тычком.

Через полчаса он выдохся окончательно. Но не упал, а продолжал сражаться. Ну, сражаться – это, конечно, громко сказано… Парень держался даже не на силе воли – на гордости. А потом и гордости не осталось. Он «плыл» и ничего не соображал, потому что башка у него отключилась напрочь. Я знал это состояние, в котором даже боли почти не чувствуешь и уже не надо заставлять двигаться измученное тело. Второе дыхание уже давно открылось. и закрылось… Ты будто плывешь в тумане, в киселе…

– Всё! – скомандовал я. – Закончили!

Скиди не услышал. Продолжал наступать на меня… Пришлось обойти его и перехватить руку с мечом.

– Всё, викинг, всё! Мы закончили!

Руки Скиди упали. Щит соскользнул на снег, но меч парень не выпустил. Молодец!

– Иди в дом! – велел я.

Парень побрел в дому, шатаясь, как уширявшийся торчок. Один раз он даже хотел опереться на меч, но спохватился. Правда, едва не упал. Добрел и рухнул на лавку. Я кликнул Бетти. Велел парня раздеть, обтереть, обработать ушибы вонючей мазью Хавчика, одеть в чистое, напоить горячим отваром и оставить в покое.

Скиди вел себя как тяжелобольной. Почти не соображал. Не выдал обычной мужской реакции на прикосновения привлекательной девушки. Он был вялым и мягким, как червяк. И это было отлично, потому что означало, что парень – отличный рабочий материал, а я всё сделал как надо. Для зажимов, спазмов, судорог и прочих симптомов перегрузки у организма Скиди просто не осталось сил. Завтра, конечно, ему будет несладко… Ох, несладко!

Бетти выполнила всё в точности, поглядывая на меня с укоризной: завтра вся поверхность юного дана станет синей, как у мороженого цыпленка.

Ничего. Пока меня не будет, у Скиди появится отличная возможность залечить синяки.

Я тоже переоделся, сменив пропотевшую рубаху на свежую, и потребовал обед.

Я его заслужил. За полгода я поднатаскаю парня достаточно, чтобы он выжил в бою. А годика через три он станет настоящим боевым монстром. Стопудово.

Скиди мужественно вытерпел массаж, усилием воли поднял отбитую тушку и заявил, что готов продолжать. Его здорово огорчало, что он меня так и не достал.

– И не достанешь, – «утешил» я его. – В ближайшие пару месяцев – точно. Зато через год, если будешь упираться, сможешь меня побить.

Я его обманул. Не побить ему меня через год. Но у парня должна быть ясная цель. И теперь она у него есть. А через год я дам ему другую, только и всего.

Глава 21,

которую можно назвать: зимнее путешествие с берсерком

После своего возвращения домой Свартхёвди срывался дважды. Один раз его успели повязать, второй случился ночью и тоже обошелся без жертв. Девка, делившая с Медвежонком постель, получила легкие телесные. И не от Свартхёвди, а потому, что, удирая, споткнулась о деревянное ведро и приложилась личиком о стену.