Начисто - Юлия Резник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И вот же, раздвинула. Да, перед зеком. И теперь одного не пойму, как выжить в этой обжигающей нежности, которой я до него не знала?
– Клим, – скулю, не сводя с него глаз.
– Знаешь, о чем я мечтал, когда мы были вместе в прошлый раз?
Озадаченно свожу брови. Он имеет в виду наш виртуальный секс?
– О чем?
Клим протягивает ко мне руку. Я, не сразу догадавшись, вкладываю в его ладонь свою. И безропотно подчиняюсь, когда он кладет мои пальцы на клитор.
– Увидеть это своими глазами.
Господи.
И я захожусь хныкающим стоном.
– Покажешь?
Мое бедро, где он касается его щекой, горит. Низ живота скручивает. Я в агонии.
– Ясенька…
Он так близко, мамочки! Ныряю под абсолютно влажные трусики пальцами. Прохожу по губам и ниже. Клим на миг прикрывает глаза. Я перебираю скользкие складочки, когда он склоняется. Проталкиваю палец внутрь и замираю, глядя в его невменяемые глаза…
– Продолжай.
Вынимаю и погружаю пальцы снова, уже в открытую себя трахая. Клим с рыком втягивает в рот набухший клитор. Я теку, как в последний раз, а он слизывает мои соки широкими мазками языка и только что не урчит.
– Вкусная моя девочка. Давай, отпускай себя…
Я рычу, когда он к моим пальцам добавляет свой, и взрываюсь так, что свет перед глазами меркнет. Пальцы конвульсивно сжимаются на плечах Клима в отчаянной попытке удержать меня в реальности. Но руки соскальзывают с его покрытых испариной плеч, и невольно я опять выпускаю коготки. Горячее дыхание зверя обжигает воспаленную кожу между ног. Даже находясь в стратосфере, я чувствую, как его срывает… Но мне больше не страшно. Вполне возможно, я была создана, чтобы умереть так.
На землю меня возвращает громкий лязг и вторящий ему звук проворачивающегося в замке ключа.
– Твою мать, – шипит Клим и одним прыжком вскакивает с постели, успевая накрыть меня одеялом аккурат перед тем, как дверь в комнату приоткрылась. Меня будто холодной водой окатывает действительность. Какое бы чудо не произошло сейчас, мне не стоило забывать о том, как жестока наша с Климом реальность. Наверное, я все же не понимала, насколько мы сами себе не принадлежим, находясь в этих застенках. И даже хорошо, что мне преподали такой вот урок. Сейчас не время для иллюзий.
– Ой, а я не вовремя, да? – голос того самого охранника звучит так, что сразу хочется помыться. Меня передергивает от отвращения. И… не стыда, нет. От злости. – Ну, извините. Петрович сказал, что вам нож нужен.
Высунув нос из-под одеяла, наблюдаю за тем, как Клим забирает из рук вертухая нож. Может, я еще и не очень хорошо успела его узнать, но почему-то кажется, что ему очень нелегко дается роль подневольного.
– Спасибо.
– А ты быстр, Дым. Уже и оприходовать телку успел.
Клим замирает. На спине проступают каждая мышца и каждое сухожилие. Воздух в комнате тяжелеет, давление подскакивает. Неужели вертухай не чувствует, что перешел грань? Ему не страшно? Мне – очень. Пожар в животе затухает. И там, где еще минуту назад бушевало пламя, стынет от дурного предчувствия.
«Пожалуйста, только держи себя в руках. Пожалуйста! Я не знаю, что делать, если ты сорвешься. Оно того не стоит, пожалуйста, Клим. Пусть что угодно болтает! У меня знаешь какая шкура толстая», – шепчу я про себя в глупой надежде, что мой зэк услышит.
К счастью, Клим отлично владеет собой. Тем непонятнее, почему провоцирующий его скот как-то быстро сдувается и уходит, не забыв нас запереть. С моих губ срывается вздох облегчения.
Клим проходит в тесный закуток кухни. С грохотом отбрасывает от себя злосчастный нож. Открывает кран и сует голову под струю воды. Мне остается лишь догадывается, что он ощущает. Каким образом вообще умудряется в этих условиях сохранять чувство собственного достоинства и не сломаться! Не каждый сможет, когда тебя унижают на глазах у любимой женщины. А что это, если не унижение? Будь мы на воле, Клим бы явно заткнул любого, кто посмел бы вякнуть в мой адрес что-то подобное.
Любимой?
Ох ты ж черт, Яся… Как же ты так влипла?
Клим возвращается. Садится на кровать и, подперев спиной стену, зажмуривается. Я же, напротив, вскакиваю.
– Клим…
Он молчит. И только желваки под кожей сильнее вздуваются. Не придумав лучшего способа, как успокоить мужчину, я опускаюсь перед ним на колени. Осторожно касаюсь ног. Я в одном белье, а он в штанах. Несправедливо.
– Что ты делаешь? – сипло интересуется Клим.
– А ты правда не догадываешься?
– Я даже не знаю, почему ты все еще здесь после увиденного.
– Ну, ты чего? – успокаивающе его глажу. – Я же все понимаю, эй…
– Встань с колен, Ясмин.
– Не хочу! – непонятно зачем упрямлюсь.
– Встань. Я ничего подобного не заслуживаю.
Хочется поспорить. Нет. Закатить ему настоящий скандал, но, черт его дери, у нас так мало времени! Поэтому я, проявив невиданную покладистость, уступаю. Забираюсь к зэку на колени, обвиваю руками шею и мягко тычусь в нее лицом.
– Плевать мне на этого мудака. Вернись ко мне.
Я стараюсь не думать о том, что никто даже не соизволил постучать, что они могли зайти в самый ответственный момент так, словно мы вообще не имеем права на личное. К черту! Если Клим терпит это уже четыре года, три дня я уж как-нибудь потерплю.
– Я с тобой. Слушай, а нож-то нам зачем?
Понятно, заговаривает зубы.
– Не знаю, – пожимаю плечами. – Вдруг захотим что-нибудь приготовить?
– А ты умеешь готовить?
– Чего это? Может, я на твои кулинарные таланты рассчитывала, – бурчу, отчего-то смущаясь.
– Эй, Яся. Ну-ка посмотри на меня!
– Чего?
– Ты не умеешь готовить, я прав? – смеется гад.
– Ну и что в этом такого?! – притворно взвиваюсь. – Что, раз я женщина, то должна…
– Ч-ч-ч. Не кипятись. Ничего ты не должна.
– То-то же!
