Как стать героем - Вячеслав Козырев

Бежавший первым широкомордый детина ткнул в него пикой, но промахнулся и, потеряв равновесие, споткнулся. Голова его воткнулась в щель между створками, где и застряла. Второй стражник, громко сопя и задыхаясь от такого забега, оказался удачливее и попал в цель. Правда, не туда, куда целился, а чуток пониже — первому в зад. Пострадавший взвыл и, вывернувшись, с размаху опустил свой щит на голову растяпы. Тут наконец-то подоспел третий, самый толстый, самый неповоротливый стражник, и, не сумев затормозить, со всего маху врезался в первых двух. Раздался оглушительный грохот, вопли и ругань. Перед воротами образовалась небольшая свалка из рук, ног и доспехов. Хряк взвыл от злости.

Санька стоял рядом, задумчиво разглядывая эту симпатичную картину.

Берендей в это время поднимался на крепостную стену. Услышав шум, он подскочил к бойнице и выглянул наружу:

— Что, где, почему? — но, увидев кучу мала и рядом Саньку, упер руки в боки. — Опять хулиганишь?

— Ничего подобного. Пытаюсь пройти для доклада. Водяной привет передавал. Сказал, на завтра сапоги готовь, дождик пройдет.

— Ты чего несешь?

— Вот и я удивился, при чем тут погода. А он говорит, что ты у него уже третий раз прогноз узнаешь.

Берендей пожевал губами, посчитал в уме. Действительно, Хряк посылал на верную гибель двоих смутьянов, и те сгинули, а этот, вишь, вернулся. Не сработало колдовство.

Советник тем временем вихрем взлетел на стену, подскочил к царю и настойчиво потащил его прочь, погрозив молодцу кулаком.

— Царь-батюшка сейчас отдыхать идут, а ты домой отправляйся, завтра будет тебе новое задание.

Санька шел домой, задумавшись о том, что все это очень странно. Берендей совершенно не желаете ним разговаривать. Советник постоянно ставит палки в колеса и скорее всего опять даст какое-нибудь идиотское поручение. Этак он никогда не узнает, какое же тут Зло объявилось, а если и узнает, то не будет ли слишком поздно?

Задачка, похоже, оказалась ему не по зубам; зря Кащей на него понадеялся. Это было как-то даже обидно, и парнишка размашисто шагал, невнятно бормоча ругательства и дергая головой. Редкие прохожие шарахались в сторону, что также раздражало. Но было еще что-то такое, от чего становилось и вовсе неуютно.

Он резко остановился и осмотрелся вокруг. То, что он увидел, настроения не прибавило. Во-первых, забрел неизвестно куда. Во-вторых, совершенно не представлял, как отсюда выбраться. Два тупика, куча высоких заборов. Возле одного из них что-то жгли — к небу тянулся серый дым.

Прикинув, где примерно может находиться его дом, парнишка повернул обратно. Проплутав еще немного, он вновь огляделся. Впереди засияли маковки царского дворца. Санька хотел шагнуть в этом направлении, но замер: из зарослей крапивы вверх поднималось знакомое серое облачко.

Санька насторожился, но виду не подал, а, небрежно насвистывая, зашагал к дворцу. Выйдя на площадь, он резко повернул, краем глаза посмотрев назад. Настырный дым двигался следом.

«Похоже, за мной шпионят. Интересно кто? Что, если это злые силы узнали, кто я такой, и решили расправиться? — От такого неожиданного вывода ему стало не по себе. — Баюн говорил, если понадобится, то Василиса поможет. Да и Липуня может чего-нибудь умного подсказать. Однако сразу сейчас к ним пойти нельзя, об этом тотчас станет всем известно. Хорошо, устроим маленькое представление».

Он остановился, задрал голову вверх, закатил глаза и, подвывая, затянул гнусавым голосом:

— Призываю силы небесные, дабы поразили они все ту маны стелющиеся, а через них и врагов моих невидимых.

Дым задрожал и моментально растаял в воздухе.

— Так, от ищейки избавились на время. Теперь нужно Липуню и Василису отыскать. Сначала домой, в этом деле без Домового не обойтись.

Парнишка прибавил шагу и вскоре открывал дверь в свою избу:

— Ау, люди!

Из-под печи показалась заспанная голова Домового:

— Чё случилось?

— Срочно разыщи воеводу и царевну. Но так, чтобы ни одна собака не пронюхала. Встречаемся у Лени.

— Усе исполним, и в лучшем виде, — лихо отрапортовал Домовой и исчез.

Выйдя за ворота крепости, Санька направился к знакомой хибаре. Здесь было по-старому, словно он никуда и не уходил. Леха все так же лежал на своей лавке и глядел в потолок.

— Все лень?

— Лень — двигатель прогресса. Вот новое заклинание придумал. — Леха произнес коротенькую фразу, и вмиг не большой смерч вымел весь сор из избы. Правда, исчезла и последняя корочка хлеба, одиноко лежавшая на столе.

— Издержки, — грустно произнес Леха. — На роду у меня, видимо, написано страдать за общество. Чего хотел?

— Одну загадку разгадать. Ты бы не мог на крылечке посидеть, по сторонам поглядеть, пока мы тут малость переговорим?

— И не стыдно тебе меня тяжелой работой загружать? — вздохнул Леха. — Но раз надо, значит, надо. Только я сперва к одной бабке загляну. Знатный самогон варит; тройной перегонки, березовыми угольками очищена. Слеза. Представляешь: луна, звезды, соловьи поют, а у меня этого нектара целая бутыль. — И он, кряхтя, вывалился за дверь.

Через полчаса появился воевода, вслед за ним в дверь прошмыгнула лисичка и обернулась Василисой.

— Зачем звал? — хором спросили они.

Санька присел на краешек лавки, пару раз кашлянул, прочищая горло, тяжело вздохнул, затем вскочил и принялся шагать из угла в угол — все никак не мог придумать, с какого конца приступить к разговору.

— Понимаете, — начал он. — Я тут вчера, в смысле — сегодня, после Водяного одного волхва встретил. Он ко мне бросился, начал говорить, что видение ему было — царство наше в опасности. Что вы на это скажете?

— Моя дружина всегда готова разбить любого супостата, если он к нам сунется, — твердым голосом отчеканил воевода. — А насчет всяких там предсказателей у меня от батюшки-царя есть ясные указания: все они жулики и пройдохи. Как начнет такой вот «знаток» людей мутить, сразу его в дальний монастырь и под замок, чтобы другим неповадно было.

Паренек взглянул на Липуню и пожал плечами.

— А ты что скажешь? — повернулся он к Василисе.

— Мне кажется, что нет дыма без огня, — задумчиво проговорила царевна. — Последнее время у меня часто на душе неспокойно, а отчего, сама не знаю, тревожно, и все. Я, конечно, еще многого не умею, но стоит мне «на будущее» начать колдовать, словно пелена встает, ничего не вижу. Кто-то не дает мне этого делать. Превращение или перемещение — пожалуйста, сколько душе угодно. Причем я чувствую, что этот таинственный кто-то для меня совершенно не опасен. Я пыталась спрашивать у лесных волшебников, но они об этом говорить боятся, а отец даже слушать не захочет.