Призраки нехорошей квартиры - Дарья Александровна Калинина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Значит, к вечеру эта новость уже вполне могла достигнуть ушей Константина. Слухами, как известно, земля полнится. Тот сказал этому, этот другому, в итоге дошло и до Константина.
Фима ощутила нечто вроде облегчение. Какое счастье, никакого дара предвидения не существует. И магия – это просто ловкий трюк. Константин откуда-то пронюхал, что найдено тело Беллы, и не упустил шанс произвести на Фиму впечатление. Разыграл перед ней сцену, будто бы видит духов погибших в «Квестляндии» троих несчастных. Двух мужчин и девушки.
Выйдя из кабинета следователя, обрадованные девушки тут же кинулись благодарить Арона Наумовича. Тот смущенно отводил глаза, шаркал ножкой, а потом пригласил девушек в ресторан. Впрочем, справедливости ради надо сказать, что приглашение прозвучало как-то так, что Насте лучше будет вернуться к маме, которая не находит себе места. А уж они с Фимой поужинают за нее.
Настя не стала возражать. Она загадочно подмигнула Фиме и мигом исчезла. А Фима со своим новым поклонником отправилась на поздний ужин.
В ресторане Арон Наумович предложил Фиме выбирать себе, что ее душа попросит. Но Фима не привыкла наедаться на ночь. И хотя за день успела сильно проголодаться, ограничилась кусочком курицы с легким и по цене, и по составу овощным салатом. От вина она тоже отказалась, лишь после долгих уговоров согласилась выпить бокал легкого столового вина, чтобы придать блюду аппетит, а вечеру томность.
Что касается Арона Наумовича, то он вовсе ничего заказывать не стал. Просто сидел и молча наблюдал за тем, как Фима расправляется со своим ужином.
– Фимочка, а кто ваши родители?
– Папа и мама архитекторы.
– Надо же, как интересно! Скажите, а у вас в роду были евреи?
– Как-то не задумывалась над этим.
– В роду у каждого уважающего себя архитектора обязательно должен быть хоть один еврей, – наставительно произнес Арон Наумович. – Архитектура – это у нас в крови. Храм в Иерусалиме – это величайшее творение всех времен и народов.
Фима поерзала на стуле и деликатно пояснила:
– Мои родители проектируют мосты.
Это заставило Арона Наумовича замолчать. Аналогий с мостами в Древней Иудее он в своей памяти не нашел.
Вместо этого он предложил:
– Может быть, десерт?
– Спасибо, но нет. Сладкого я сегодня уже наелась.
– Я смотрю на вас и хочу спросить, а вы всегда так мало кушаете?
Вопрос Фиму смутил, но она все же ответила правду:
– Вообще-то да, я малоежка. Мама всегда шутит, что меня прокормить легче легкого.
Арон Наумович улыбнулся, словно ничего приятней в жизни своей не слышал.
– Фимочка, я хочу вам сказать, что вы самая очаровательная девушка, какую мне доводилось видеть за последние годы. Не откажите, примите от меня в знак моего расположения этот скромный подарок.
И перед взором ошеломленной Фимы появился продолговатый футляр из черного бархата, в котором сверкало и переливалось дивной красоты ожерелье. Одних брильянтов в нем насчитывалось несколько десятков, а еще жемчуга и рубины.
– Это фамильное украшение, – произнес Арон Наумович, и глазки его затуманились. – Его носила моя мама. А до нее бабушка. А до бабушки все женщины в нашем роду с тех самых пор, как это ожерелье сделал мастер Семен Кац в Вене и продал его моему предку за баснословную по тем временам цену в полторы тысячи золотых рублей.
– Оно очень красивое.
– Возьмите, сделайте приятное старику.
– Что вы! Я не могу. Да и вы далеко не старик!
– Только за одни эти слова я готов кинуть к вашим ногам все сокровища этого мира.
– Но ожерелье очень дорогое. А мы с вами почти незнакомы. Вы что, всем вот так дарите украшения?
– Не всем, далеко не всем. Но вы, Фимочка, случай особенный. Когда я увидел вас, то сразу понял, вот девушка, которая озарит своим светом последние дни моей жизни. А они, Фимочка, увы, сочтены.
Фима так и ахнула.
– Да что вы такое говорите?
– К сожалению, это так, моя дорогая. И этот маленький подарок пусть напоминает вам о бедном старом Ароне Наумовиче.
– Нет, все равно не могу. У вас же есть дети. Фамильная драгоценность принадлежит им.
– Я одинок.
– Всегда есть кто-то!
– Только не у меня. Все мои близкие погибли в топках последней войны.
– Но вы рассказывали про свою маму.
– Мама выжила, – быстро нашелся Арон Наумович. – Единственная из всей своей большой семьи. Выжила, чтобы родить меня.
– Значит, и отец у вас тоже имелся. Неужели с его стороны тоже все погибли?
Арон Наумович как-то смешался, словно бы до сих пор никто не пытался переубеждать его. Но так или иначе, а принимать назад ожерелье он отказался наотрез. Проводил Фиму до дверей ее квартиры и торжественно сдал на руки тетушке Римме, которая при виде такого поклонника выпучила глаза. Но еще сильней они у нее увеличились в размерах, когда она разглядела ожерелье, украшающее шею ее племянницы. Тут уж Фиме стало даже страшно за тетушку, и всерьез возникла мысль вызвать ей врачей.
Глава 10
К счастью, тетушка достаточно быстро сумела совладать с собой. Глаза у нее вернулись к привычным размерам, вот только появился в них какой-то пугающий блеск.
– Дай-ка мне взглянуть получше, – потребовала она. – Что это тебе подарили?
– Так… немножко брильянтов с рубинами.
– Я вижу, тут еще и жемчуг имеется. Шикарная вещь. Неужели этот сморчок, что тебя провожал, расщедрился?
– Ты удивительно догадлива.
Павлик высунулся из своей комнаты и посоветовал:
– Бери лучше того, что с пирожными подваливал. Вку-у-усные!
От пирожных, и правда, мало что осталось, по одной штучке каждого вида.
И тут ей позвонила Настя.
– Ну как Арон Наумович? Предложение стать его невестой он тебе уже сделал?
– Да. Как ты догадалась?
Настя хихикнула и продолжила расспросы:
– А ожерелье своей мамочки тоже подарил?
– Подарил. Но откуда ты об этом знаешь?
– Так он всем подряд его дарит! И предложение делает.
– Но зачем?
– Нравится ему. Развлекается он так.
– И где же все его невесты? И почему ожерелье снова у него?
– Ты не волнуйся, старичок не опасный. Через денек-другой он отыщет в тебе какой-нибудь недостаток и порвет вашу с ним помолвку. Кстати, ожерелье придется тоже вернуть, хотя оно и не настоящее.
– В смысле?
– В коромысле! Подделка это! А ты думала, брильянты?
– Арон Наумович сказал да.
– Стразы и пластик с перламутровым напылением! Вместо золота – серебро с позолотой. Старичок не такой дурак, чтобы разбрасываться фамильными брильянтами. Настоящее ожерелье тоже имеется, но лежит оно у него в сейфе. А то, что ты ожерелье у него
