Штормовой предел - Шигин Владимир Виленович

— Это же надо, — говорил он супруге, — я еще мальчиком, мечтавший о всеобщем равноправии и социальном равенстве, посмел поднять руку на того, кто не мог мне ответить тем же! В кого я превратился!

— Успокойся, милый, — гладила его по голове Юлия Николаевна, — это все нервы!

После этого жена свозила Миклуху в клинику Новороссийского университета, где ему прописали какие-то успокаивающие пилюли.

В феврале 1886 года Николай Николаевич Миклухо-Маклай покинул Австралию и в апреле прибыл в Россию. Из Одессы он сразу же направился в Ливадию, где добился приема у Александра III. Он опять предложил царю основать русское поселение на Берегу Маклая. "Ваше Императорское Высочество, — писал Николай Николаевич 12 августа 1886 года, — имея высочайшее соизволение на поднятие русского флага на незанятых другими державами островах Тихого океана и получив более 1200 заявлений от лиц, желающих переселиться на эти острова, я надеюсь, что Морское министерство со своей стороны не откажет в содействии к осуществлению предположенного мною плана: так как занятые Россией острова и основанная на них русская колония будут служить удобною военною станцией для русских военных судов и выгодным местом снабжения их топливом, материалами и припасами. Предположенный мною план занятия островов в Тихом океане и образования на них русской колонии необходимо осуществить немедленно, так как при существующем в последнее время стремлении европейских держав, особенно Германии и Англии, к захвату различных островов Тихого океана на долю России в скором времени не останется ни одного более или менее удобного пункта".

Особо рассчитывал Николай Николаевич на брата Владимира, с которым они уже давно мечтали о совместных путешествиях. По задумке старшего брата, младший должен был возглавить морской флот колонии. Владимир, разумеется, сразу дал свое согласие. Он уже давно морально готовился к тому, чтобы быть рядом со старшим братом. Ради этого, собственно, ушел с военного флота на торговый, чтобы стать настоящим океанским капитаном, изучить воды Тихого океана и в дальнейшем быть полезным старшему брату. Казалось, что все уже решено и в истории России появится новая глава — новогвинейская…

В июле 1886 года Николай Николаевич Миклухо-Маклай с женой и детьми прибыл в Петербург. Информируя читателей о его приезде, газета "Новости" сообщала: "Здоровье его неудовлетворительно, страдающую ревматизмом руку он носит на перевязи. Мысли об основании русской колонии на островах Тихого океана он не оставляет".

Супруги поселились на Галерной улице. Наиболее трудной задачей было найти бонну для детей, говорящую по-английски, так как Маргарет и маленькие сыновья совершенно не знали русский язык. В данном случае на помощь пришла Юлия Николаевна, которая привела на Галерную скромную девушку Марию. Девушка согласилась ухаживать за детьми и служить переводчицей за 15 рублей в месяц.

На самом деле Мария Дмитриевна Аронова, "особа интеллигентная, знающая языки, ни по манерам, ни по образованию не похожая на няньку, уже бывавшая за границей", являлась бывшей народоволкой, которая в данный момент скрывалась от полиции. Знал ли Николай Николаевич, кого рекомендовала ему невестка? Если не знал, то, несомненно, догадывался, ибо Мария действительно не была похожа на няньку, вела себя загадочно и избегала говорить о своем прошлом.

Пораженный готовностью русских людей ехать на край света, не имея представления о том, что их там ждет, Николай Николаевич пытался даже отговаривать особо рьяных кандидатов в переселенцы. Некоему Киселеву он, например, терпеливо втолковывал: "Полевая работа на солнце и при тропических дождях не соответствует организму европейца. Переезд туда с семейством представляется весьма неудобным и рискованным. Я думаю, что для вас переселение на тропические острова — вещь совсем не подходящая". Но число энтузиастов, представлявших собой публику весьма разношерстную, не убывало и вскоре перевалило за две тысячи человек. Вот как описывает собрание будущих "колонистов" журналист "Петербургского листка": "Были видны и армейские и флотские мундиры, франтоватые жилетки и потертые пальто, и русские шитые сорочки".

Публицист Василий Модестов, разъясняя в одной из статей планы Миклухо-Маклая, отмечал, что путешественник хотел позволить российским колонистам "завести такое общинное устройство, какое они сочтут для себя наиболее удобным" и которое, возможно, могло бы напоминать им "русский сельский мир". Модестов характеризовал планы Маклая, как олицетворение "идеальной республики Платона" в Южном полушарии. По словам самого Миклухо-Маклая, против колонизации восточного берега Новой Гвинеи не возражал и сам император. Миклухо-Маклай писал, что Александр III "изъявил высочайшее согласие на мое предложение поднять русский флаг на некоторых, еще не занятых другими державами островах Тихого океана".

Не секрет, что ехать осваивать новый мир желали прежде всего вчерашние народники и народовольцы, посчитавшие, что уже если им не удалось создать царство свободы в России, то на далеких островах у них уж точно все должно получиться. Узнав о том, кто именно желает ехать осваивать острова Океании, правительство к этой идее сразу охладело, так как задумалось о политических последствиях.

Кроме этого, пока Миклухо-Маклай соблазнял на путешествие народовольцев, вокруг его идеи о русской колонизации Новой Гвинеи уже начались серьезные политические игры. На Новую Гвинею положила свой глаз Германия. Канцлер Отто фон Бисмарк убеждал своего российского коллегу Н.К. Гирса не поддерживать инициативу Маклая по колонизации Новой Гвинеи, уверяя, что тот действует в британских интересах. К этому времени стала британской юго-восточная часть Новой Гвинеи. Правительство австралийского штата Квинсленд объявило остров своей собственностью и направило соответствующие документы в Лондон. Практически одновременно Германия заявила об установлении своего протектората над северной частью Новой Гвинеи, а также прилегающими островами. Но даже при таком раскладе "Берег Маклая" протяженностью около 300 км, находившийся на северо-востоке Новой Гвинеи, мог быть объявлен зоной российских интересов.

Осторожный Александр III поручил новогвинейское дело специальной комиссии. Ознакомившись с предоставленными бумагами, комиссия отвергла проект Миклухо-Маклая из-за возможных внешнеполитических осложнений и чрезмерных финансовых затрат. Царь вынес вердикт: "Считать это дело конченым. Миклухо-Маклаю отказать".

Министру иностранных дел Гирсу император Александр III сказал так:

— Разумеется, Миклуха действует из лучших побуждений, но Новая Гвинея слишком далека от России, чтобы мы могли ее эффективно осваивать. Нам прежде саму Россию обустроить следует, а уже потом на заморские острова зариться. Поэтому раздувать международный конфликт на пустом месте не будем, пусть уж Лондон с Берлином делят между собой папуасов. Миклухе же, Николай Карлович, откажите вежливо, так как он все же старался…

Когда Николаю Николаевичу передали об отказе в осуществлении его плана, он внешне не слишком расстроился. Брату Владимиру он сказал:

— Что-то подобное я и предполагал. Впрочем, у меня разработан запасной план. Мы создадим Русское тихоокеанское товарищество под эгидой московских купцов. Это будет крупная привилегированная компания, наподобие английской Ост-Индийской, которая не просто займется меновой торговлей на островах Океании с принадлежавших ей судов, но учредит на островах торговые фактории, а также плантации для выращивания тропических культур.

— Дело, прямо скажем, непростое, — подумав, почесал затылок Владимир.

— Все это так, но дорогу осилит только по ней идущей! — приободрил младшего брата Николай. — К тому же правительству все равно придется повернуться лицом к Океании. Пока я буду руководить компанией, ты займешься обустройством угольной станции для нашего флота. Кроме этого, построим судоремонтную мастерскую. Поэтому рано или поздно, но русские корабли станут приходить к нам. Ввиду этого Товарищество сможет рассчитывать на содействие правительства. Полагаю, что мы окажемся не менее счастливыми и энергичными, чем англичане и немцы, и возьмем свою долю пользы с колониальной торговли далекого Востока.