Руководство по плохому поведению для девственницы (ЛП) - Клэр Джессика

— Валяй. — На этот раз смех вырвался наружу.

Роум одарил ее мальчишеской улыбкой и расстегнул брюки, и, ладно, она смотрела, как он двигается, пальцами тянет молнию вниз, а затем приспускает брюки к бедрам. Все, что он делал, казалось наполненным чувственностью. Когда он стоял перед ней в одних только боксерах, его член прорисовывался жестким контуром, отчего Элизе пришлось прикусить губу, чтобы не застонать при виде этого.

Было ли плохо, что она действительно хотела прикоснуться к нему в этот момент? Забыть о фотосессии и просто прикоснуться к нему? Но тогда получится, что она притащила его сюда под ложным предлогом.

— Хорошо, — сказала Элиза глубоко вздохнув, чтобы взять себя в руки. — Следуй за мной.

Она подвела его к центру комнаты, к табурету, стоявшему среди драпированной ткани и отодвинула его, затем жестом показала, чтобы он встал там, куда она указала.

— Мне хотелось сделать несколько снимков сидя, некоторые стоя, но думаю, что мы начнем стоя. — Девушка хотела сделать это сидя, чтобы ему было легче, но мысль о том, что он сидит, и эти боксеры натягиваются на его член, отвлекала ее. На самом деле, она просто все время меняла свое мнение.

— Хорошо, — сказал Роум и встал там, куда она указала, уперев руки в бока. — И что теперь?

— Теперь мы займемся освещением, — сказала она. — Просто оставайся там. — Элиза поспешила к нему, взяла зажигалку и стала зажигать свечи одну за другой.

— Это очень мило. — Когда она наклонилась, Роум провел рукой по ее заднице, напугав ее.

— Не делай этого, когда у меня в руках открытое пламя рядом со всей этой тканью. — Элиза вздрогнула и ахнула.

— Прости. — Он рассмеялся. — На всякий случай, есть ли где-нибудь огнетушитель?

— Лучше бы он нам не понадобился. — Она чопорно указала на противоположную стену, где стоял красный огнетушитель.

— Именно на это я и надеюсь, — сказал Роум, но не схватил ее снова.

Элиза была почти разочарована.

Нет, она была разочарована. Но так как она оттолкнула его, это была ее собственная вина. Девушка закончила зажигать две дюжины свечей и просмотрела свою работу.

— Выглядит неплохо, — кивнула она. — Сейчас я выключу свет.

— Я останусь здесь, — сказал Роум, указывая на свое место и улыбаясь ей.

Эта улыбка заставила ее снова нервничать и волноваться, но она улыбнулась ему в ответ, а затем поспешила выключить свет.

Эффект от свечей был приятным. Она поставила свечи так, чтобы свет мерцал на разных уровнях, и это придавало мягкое, темное свечение всему. Элиза хотела, чтобы этот контраст света и тени сочетался с его мускулами и татуировками. Но это было не совсем идеально, поэтому ей хотелось большего.

— Не думай, что я странная из-за следующей части, ладно?

— Ты же не собираешься просить меня одеться как единорог или что-то в этом роде? — Роум бросил на нее настороженный взгляд.

— Ничего подобного. — Элиза рассмеялась. — Но вся моя концепция, что я собираюсь реализовать — это игра света и тени на коже, поэтому хочу убедиться, что это заметно. — Она отошла в сторону, взяла маленькую бутылочку детского масла и показала ему.

— Ты собираешься меня обмазать? — Роум выглядел удивленным.

— Ну, вообще-то я думала, что ты сможешь…

— О нет. — Он покачал головой, прервав ход ее мыслей, прежде чем она успела закончить. — Если мы это делаем, то ты сама меня обмажешь. Считай это платой за все это дешевое моделирование, которое ты получаешь.

Элиза пожала плечами, изображая безразличие.

— Я могу это сделать. — Она стряхнула колпачок и брызнула изрядное количество себе на ладонь, а затем начала растирать руки, чтобы согреть масло.

— Давай. — Его глаза сверкнули, когда она протянула к нему руки.

Он шагнул немного ближе к ней.

Когда его взгляд упал на нее, Элиза вдруг почувствовала себя неловко. Она нерешительно положила кончики пальцев ему на грудь и снова удивилась тому, насколько он теплый.

— Как хорошо. — Роум вдохнул от ее прикосновения, долго и медленно.

Так оно и было, не так ли? Элиза была очарована прикосновением к нему. Вместо того чтобы быстро и деловито размазать масло, она провела кончиками пальцев вверх и вниз по его телу, чувствуя мышцы под кожей и наслаждаясь тем, как он себя чувствует.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Роум застонал, его дыхание стало прерывистым.

— Как ты можешь сводить меня с ума таким маленьким прикосновением, Элиза? — его голос был тихим шепотом в ее ухе.

Элиза не знала. Ее собственное сердце колотилось от желания, пульс бешено колотился, когда она скользнула руками по его груди, а затем прижала ладони к нему, покрывая больше кожи. Прикасаться к нему было пагубной привычкой, и девушка была рада, что он предложил ей сделать это. Элиза начинала возбуждаться. Черт побери, она уже была возбуждена, но прикосновения только усиливали желание, тепло собиралось между ее ног.

— Ну и как оно выглядит? — прошептал Роум ей на ухо.

Элиза вздрогнула от хрипоты в его голосе.

Она провела ладонями вверх и вниз по его большим, мускулистым рукам, размазывая масло, а затем попыталась изучить его с непредвзятой точки зрения. Но все, что она видела, это свет свечей, мерцающий на больших загорелых мышцах и черных линиях татуировок, рассекающих бронзовую кожу.

Пока Элиза смотрела, Роум переместился, его член шевельнулся в боксерах. Он выглядел огромным и напряженным даже сквозь одежду.

Элиза посмотрела на Роума, и у нее перехватило дыхание. На его лице было то самое выражение, что она пыталась поймать на фотографии. Это сексуальное выражение «Иди сюда и дай мне трахнуть тебя». На мгновение возбуждение переполнило ее, девушка схватила ближайшее полотенце, чтобы вытереть руки.

— Придержи это выражение лица.

— Что, — пробормотал он. — Выражение «Мой член сейчас тверд как камень»?

— Вот именно, — согласилась Элиза, возвращаясь за фотоаппаратом.

Она сняла крышку объектива и сфокусировалась, застонав от того, насколько идеальным был снимок.

— Боже мой, Роум. От тебя просто дух захватывает.

— Вот как? — его голос был хриплым от желания.

Элиза сжала бедра, начав фотографировать. Затвор щелкал и жужжал милю в минуту, когда она делала снимок за снимком.

— А ты можешь… можешь мне попозировать? Может быть, немного согнуться? — Роум так и сделал, и в течение следующих нескольких минут она руководила им, чтобы он принимал разные позы. Он поворачивался к ней спиной, поднимал руку над головой, делал все, что Элиза попросит.

Через несколько мгновений Элиза снова начала терять его выражение лица. Ей нужно было увидеть этот мягкий, сексуальный взгляд в его глазах.

— Роум… — Она прикусила губу, размышляя.

— Хм? — Он скользнул рукой вниз по смазанному маслом животу, создавая завораживающую игру света и тени, на мгновение отвлекшую ее.

— Ты… ты все еще думаешь обо мне грязно?

— Теперь да. — Его веки снова закрылись, немедленно.

— О чем ты думаешь? — Элиза продолжала фотографировать, очарованная его лицом, его глазами.

— Вроде как подумываю о том, чтобы затащить тебя на эти простыни и съесть твою киску, просто чтобы посмотреть, смогу ли заставить тебя снова брызнуть.

У Элизы перехватило дыхание, ее пальцы на мгновение задрожали на камере. Мужчина только облизнул губы. У нее вырвался стон, когда она представила себе это.

— Здесь? — выдохнула девушка.

— Мы здесь одни, не так ли?

— Так и есть. — Они были одни.

— И ты сказала, что хочешь получить некоторый жизненный опыт.

Элиза продолжала фотографировать, запечатлевая его красивый рот и этот мягкий, сексуальный взгляд в его глазах. В этот момент мужчина источал секс. Она не могла дождаться, чтобы увидеть получившиеся фотографии.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я думаю, что поедание твоей киски будет большим опытом для тебя, — пробормотал Роум. Он скользнул пальцами по своей маслянистой руке, и она развернулась, чтобы поймать это движение. — Просто зарываюсь лицом туда и лижу тебя часами напролет. Ты когда-нибудь думала об этом?