Это война, братишка (СИ) - Корр Кристина

Прыгнул через всю кухню, ухватил за резинку штанов и потянул их наверх, замечая прикольные трусы шортиками с кисками и сердечками.

– Что ты делаешь? – испуганно прошептал, оглядываясь, не вышел ли Мич.

– Собираюсь ходить в трусах, – хмыкнула зараза. Почему от неё вечно так вкусно пахнет?.. Кокосом, немного ванилью и даже шоколадом. Вся такая сладкая… Нет, я не о том думаю.

Я усмехнулся и отступил назад, примирительно выставляя руки.

– Ладно, я понял, супер-пупер шантажист. Я надену штаны, – развернулся и бросился выполнять обещание, пока она ещё чего-нибудь не удумала.

Я опасался, что Камила после вчерашнего будет меня избегать, зажмётся и мне придётся её выковыривать из панциря, но, судя по всему, она слишком умна для этого или ей просто пофиг. Но в последнее я отказываюсь верить: ведь сам видел её глаза, это безудержное желание, слышал сбивчивое дыхание…

Из комнаты я вышел вместе с Мичем, оба в брюках и рубашках, с рюкзаками за спиной. Камила наливала чай.

– У-у-у, – Мич присвистнул, оглядывая сестрёнку с головы до ног и обратно. Безжалостно стукнул его кулаком в плечо.

– Эй, это моя сестра, – тихо напомнил, чтобы Камила не услышала.

– Ну, не жена же, – усмехнулся парень, хитро прищурившись.

– Не вздумай провоцировать меня, – пригрозил я и пошёл к Камиле, выяснять, что это такое на ней надето.

– Где твои шорты, футболка и кеды? – отодвинул стул, сел и придвинул ароматную кашу.

– И тебе доброе утро, – лукаво улыбнулась сестрёнка, поворачиваясь лицом. – За сегодняшнее утро ты сказал две фразы – и ни одного приветствия. Где твоя хвалёная вежливость, братишка? – насмешливо произнесла зараза, размешивая чай.

– Доброе утро, Камила Сергеевна, – учтиво склонил голову и отсалютовал ложкой с кашей. – Где твоя нормальная одежда, братишка? – передразнил я.

– Я успел? – спросил Мич, усаживаясь за стол. – О, вместо попкорна каша. Отлично! Подойдёт, – он взял ложку и приступил к еде. – Ну, вы продолжайте, не буду отвлекать.

Мы хмыкнули и вернулись к «разборке».

– Чем тебе не угодила эта?

Я скривился, показывая своё отношение.

– Это вообще-то форма. Слышал о таком? Я учусь в одном из самых крутых университетов мира: думаешь, меня пустят на занятия в шортах и футболке? По уставу полагается клетчатая юбка, блузка с эмблемой университета на груди, гольфы и туфли. Сама не в восторге, но что поделать? – Камила развела руками, поправила короткую – на мой взгляд – юбку и села.

– Я тебя отвезу, – напомнил на всякий случай. А то сестрёнка такая… рассеянная, может и без меня уйти.

– Тебя заклинило? У меня есть транспорт: четырехколёсный.

Я чуть ложку не выронил.

– Ты собралась в этой одежде ехать до универа на скейте?!

– Что в этом такого? – удивилась Камила.

Она ещё спрашивает! Я и сам не знаю «что», но мне это не нравится.

– Мелкая, мы едем на учебу – от моей школы до твоего универа только дорогу перейти. Дай мне, пожалуйста, нормально отучиться весь день, а не теряться в догадках: доехала ты, не доехала, убили, изнасиловали…

Камила приподняла брови, но комментировать не стала.

– Ладно. Тоже мне, капитан Америка.

– Во сколько заканчиваются занятия?

– Не знаю ещё, по идее в три, но мне надо в библиотеку и, возможно, на семинар – ещё точно не знаю.

– Напиши, как узнаешь, заберу тебя.

Камила ухмыльнулась.

– Ты же не станешь вечно меня подвозить-отвозить?

– Посмотрим, – задумчиво ответил и рассмеялся, видя её растерянную мордашку. – Не дрейф лягушка, болото близко, – щёлкнул мелкую по носу и пошёл мыть тарелку, размышляя как мне вытащить её на прогулку.

Камила

Макс удивлял. Вот честно. Он умудрялся вести себя как братец-балагур: легко, беззаботно, подшучивая и подкалывая, – и в то же время, его отношение неуловимо изменилось. Появилось больше заботы, скрытой за шутками. Чуткости и внимания…

Но меня терзали сомнения. Казалось, я сама себе всё это придумала, выдала желаемое за действительное. Но кто я ему, чтобы требовать от него всё это или даже ждать? Кто? Никто, просто сводная сестра. Занятия самоанализом – не мой конёк.

Я махнула на это рукой и решила плыть по течению. По крайней мере, пока течение куда-нибудь меня не прибьёт. И главное, не разбиться о камни…

– Позвони мне, как освободишься, – попросил Макс, подъехав прямо к моему универу. Я выглянула в окно.

– Чёрт… – тихо шикнула, но брат услышал.

Он вытянул голову и тоже заметил.

– Я провожу тебя, – решительно произнёс он.

– Какой в этом смысл? Не думаю, что Дастин после субботы станет ко мне приставать. Кажется, даже те, кто не знал, что мы якобы встречаемся, поверили в это, – резонно заметила.

– Даже я поверил, – как бы между прочим произнёс Мич, глядя в окно.

– Мелкая, таких, как Дастин, преграда в виде парня не остановит. Так что давай не бузи и выдворяй свой красивый зад из моей машины.

– Ты сказал «красивый»? – слегка опешила и вышла.

– Я сказал? – удивился Макс, выходя следом. Дастин заметил нас и нагло подмигнул мне. – Это Мич сказал! Как тебе не стыдно, Мич? Это же моя сестра! Пф-ф, – Макс красноречиво хлопнул дверью и подошёл ко мне.

– Ну, ты и… актёр! – поразилась я, вовсю улыбаясь.

– Да, малышка, я такой неотразимый…

– Болтун ты неотразимый, – усмехнулась, стукнув его по плечу.

Многочисленные студенты с интересом на нас посматривали. Многие девчонки узнали Градова, и уже робко шли следом, умилённо хихикая. На меня накатила злость. Теперь они всюду будут за нами ходить? И так всегда?

– Слушай, – раздражённо потянула брата за край его клетчатой рубашки. – Иди в машину. С тобой невозможно ходить.

Макс нахмурился, но тут же хитро мне улыбнулся.

– Не ходи, – пожал он плечами и, подхватив на руки, понёс к дверям универа. – Извините, девочки, руки заняты. Все автографы потом, – весело произнес Градов, поднимаясь со мной по ступенькам.

Я залилась краской и старалась придерживать юбку. Что он творит вообще?

– Ты портишь свою репутацию, – тихо шиплю ему в ухо. – Тебя перестанут слушать влюблённые девчонки.

– Не аргумент, – отмахнулся Макс. – Девчонки не перестанут, пока умеют мечтать. А как известно, все девчонки мечтательницы.

Макс поставил меня на ноги и сам поправил мне юбку и блузку.

– Всё. Веди себя хорошо, будь умницей, делай, что тебе говорят преподаватели, и после учебы нигде не задерживайся, – голосом заботливой мамочки отчеканил брат и поцеловал меня в лобик.

– У меня будет несварение, – скривилась и показала пальцами, что тошнит. Макс хмыкнул и взлохматил мои волосы.

– Так тебе намного лучше, – заметил он, весело улыбаясь. – До вечера, – махнул мне на прощание и скрылся за большими дверями.

Мне совсем не понравилось это новое и противное ощущение тоски. Откуда оно выросло? С чего бы? Мы ведь даже не целовались. Так и не поцеловались…

Развернулась и пошла искать двести вторую аудиторию, лавируя между весёлыми студентами.

***

Вводные лекции подняли мне настроение. Я с удовольствием послушала нравоучения для первоклассников на тему: как важно учиться, быть личностью и найти своё место в жизни. Была впечатлена мягким тоном преподавателей, их улыбчивостью и неподдельной радостью, словно они действительно счастливы работать с гормонально неуравновешенными подростками.

Отовсюду сыпались пошлые шуточки, лились разговоры о сексе, вечеринках и месячных. У меня уши в трубочку заворачивались, и весь день реально тошнило. Всё так сладко и приторно, хоть головой о стену бейся. А на последней паре – «История искусства» – мне сделали заманчивое предложение вступить в хор. «Уж лучше в партию», – буркнула с предпоследнего ряда, на этом всё и закончилось.

За место старосты боролись, словно в депутаты баллотируются. Я наблюдала за представлением со стороны, прикрываясь тетрадью, чтобы, не дай бог, под замес не попасть.