Ликвидатор. Исповедь легендарного киллера - Алексей Шерстобитов

Ничего личного — это было не то, потому что как бизнес эта работа никогда не воспринималась, иначе валил бы всех подряд, всегда и без разбора, набирая чужой кровью свой авторитет. Несколько же раз я упускал момент умышленно или вообще, отказывался по разным причинам, которые даже не пытался объяснить руководителям, понимая, что понят буду вряд ли. В результате, часто слышал, в особенности, от Григория, выговариваемое: «Вот если бы ты тогда и этого…» или «…Зря ты не стал стрелять, хрен с ними, с лохами, одним больше, одним меньше…».

Перекрыть сектор обстрела никто не мог, я отсёк два выстрела, и видимые до того в «амбразуру», сквозь прицел, голова и плечи исчезли — так выглядела смерть этого человека, оставшись в памяти всплёснутыми руками и слега задранной головой, обрамлённая кусками бетона забора, сквозь который последний миг и запечатлелся. Послышалась ругань и удаляющиеся шаги бега. В результате я был уверен и проверять не стал, меня больше беспокоило, куда смотрит Пашин ствол, а он смотрел в мою сторону, мои же руки, в свою очередь, направляли ещё дымившееся железо на его грудь. Сообщник был растерян и нервничал, ТТ быстро исчез за поясом, «отработанное» оружие полетело в траву рядом, на всякий случай разряженное и поставленное на предохранитель, с отсоединённым магазином. Мы не спеша прошли через КПП, отвечая на приветствие входивших строителей и улыбкой на оскал уставшей вахтёрши. Думаю, удалось затеряться среди десятков, а то и сотен проходящих мимо на обеденный перерыв и обратно.

Пять минут спустя Паша притормозил, и в мусорные баки полетели шмотки. В другом месте погибли каски и сапоги. Казалось, Павел был спокоен, но нервозность просачивалась через желание выглядеть совсем не интересующимся и будто не имеющим отношения к произошедшему, хотя и свербело любопытство. Рассказать было нечего, и я думал, говорить ли Грише о двух других молодых людях, стоящих рядом с убитым, или «забыть о них», потом понял, что придётся — узнает сам через «третьи руки». Будь что будет, а если не устраивает — пусть идёт и «косит» сам, или приказывает другим, кому без разницы, одного или троих. И вообще, настроение было хуже некуда — ведь не каждый день от твоей руки погибают люди. В этом круговороте беспричинно, потому что были рядом, гибли водители, друзья, родственники, просто пассажиры и случайные граждане и, конечно, соратники главных «целей». Война войной, но пусть из жизни уходят те, кто воюет, то есть те, кто смотрит друг на друга через прицел, совершенно точно зная — ответ может быть адекватный.

Друзья «Удава» не повезли его сами в больницу, но наняли частного извозчика, предполагая, что он не выживет, и час или более были потеряны. Перепуганный водитель привёз к ЦиТО уже холодный труп, где и бросил его в машине. Кстати, этому таксисту пришлось «отсидеть» некоторое время, но всё для него окончилось благополучно, после того, как следователю стало ясно о его и без того понятной непричастности. О жертвенности говорить не приходилось, но бизнес и его долю, конечно, «попилили», как всегда и как везде.

Воистину, мы узнаём, кто наши друзья, только после своей смерти, и дай Бог, если это будет хотя бы один человек.

О похоронах, как всегда, помпезных, говорить не хочу, а о том, кто это сделал, товарищи покойного узнали от вдовы Григория через пять лет, отдыхая на побережье, разумеется, без каких-либо последствий. Оказывается, они все вместе начинали в конце 80-х, а после разошлись и собрали свои команды, но это уже совсем другая история.

Кроме «Удава», было ещё два человека, возглавлявших эту же группировку, я должен был заняться и ими, шеф торопил, хоть и был доволен — он мечтал «аннулировать» это бригаду в кратчайший срок, что и получилось. Это был уже конвейер, и кто будет очередным, не знал никто, а ведь мог быть и я, и Паша, и кто угодно.

Примерно в это же время, на одной из редких вечеринок в доме одного из моих друзей детства, которому я помог вернуть похищенное Дворманом, я познакомился с его шефом. Дмитрий Ческис знал об этой весёлой истории, и мы разговорились. В самый разгар, удачно разоткровенничавшись о планах компании (возглавляемой доктором Марком Волошиным, на тот период близким другом президента ЮАР, господина Манделы), грандиозность которых возбуждала, а отсутствие у них «защиты» — удивляло. Оказалось, что ряд некрупных сделок затягивался, а одна, на сумму около 100 тысяч долларов, для «Марвола», а именно так называлась фирма, вообще оказалась невозвратной. Имеющимися контактами с силовыми структурами для решения этих вопросов не пользовались, а понятие «крыша» у Марка Волошина пока отсутствовало. В тот день и была заброшена удочка с предложением о помощи. Дмитрий взял на обдумывании пару дней, по прошествии которых я имел краткий разговор с верхушкой компании. Заинтересованность в наших возможностях и предоставляемых гарантиях вылилась в предварительное согласие — остальное мне, с моей загруженностью, было не интересно. Поставив в курс Григория, обрисовав ему подробно всю ситуацию, описав психологические портреты и указав на подводные камни (давление на них могло впоследствии пригодиться), договорился об официальной встрече с руководством «Марвола», которую и устроил с «Сильвестром», Ананьевским, «Осей» и «Северным» и ещё одним человеком, за что получил на долгое время приличный процент, приходящий в «профсоюз» от чистой прибыли этой «дружбы». Забегая вперед, скажу, что не раз встречался с их представителями, дабы оказывать разного рода помощь. Следующее моё дело, как потом и ещё одно, было частично связано с этой темой.

Не прошло и двух дней, а у нас была уже другая задача. Три человека из той же группировки — Лёня Терехов, «Стас», и Костя «Чеснок» — составляли костяк неплохо стоящей и тоже «Медведовской» бригады, по слухам, чувствующей себя гораздо лучше нашей, параллельной.

Гусятинский сам ездил со своим водителем «Полпорции», показывая места обитания и предполагаемого появления, осталось выбрать и действовать. Мы занялись Стасом и «Чесноком», и если маломощный направленный взрыв у подъезда дамы сердца Кости на одной из Хуторских улиц лишь слегка контузил и сильно напугал его, то второму повезло меньше.

Арсенал в моём схроне рос неумолимо, единственный минус — я не получал то, что заказывал, а то, что собиралось, было не всегда с нужными ТТХ, и не всегда хорошего качества и состояния. Скажем, в своё время я отказался от произведённых в Чечне «БОРЗов» и так известных ныне «АГРАМ-2000» и вообще по многим причинам увлёкся мелкокалиберной техникой, хотя она-то менее всего подходила тогдашним целям и задачам… Но! Это точка зрения человека, не верящего в свои силы и привыкшего лупить из пушки по воробью. По-моему, расстояние в 20–40 метров для длинноствольного пистолета калибра 5,6 мм, и 120 метров для винтовки того же калибра очень даже приемлемо. С другой стороны, если цель в движении, в машине, за стеклом, одета по-зимнему или дальше 100 метров, да ещё при неважной погоде с порывистым ветром, то лучше положиться на более сильный патрон и более длинный ствол. Это доказал хороший выстрел из мелкокалиберного «Рюггера» с 80 метров, но из-за слабой мощности патрона даже не пробивший лобовое стекло «Вольво», а растёкшийся по нему, оставив лишь трещину и всего лишь напугав человека, чего, в принципе, было достаточно. Я не видел смысла в этом покушении, но, что бы показать человеку, что я отработал, выстрелил не по стоящему открыто, что было бы для него смертельно, а по уже севшему в машину, под защиту стёкол. Это был период последней, хотя и самой продолжительной из всех наших войн — с «измайловскими». При желании можно было перестрелять многих, и некоторых я пугал, чтобы слух о моей стрельбе через третьих лиц доходил до моего начальства. Это должны помнить «Тимоха» у кинотеатра «Пушкинский», и «Павлик» у кафе на Щёлковском шоссе, в один из его дней рождения и, конечно, сразу несколько человек у «своей», скрытой от посторонних глаз столовой, во дворе кинотеатра им. Моссовета у Преображенской площади — тогда несильный взрыв безоболочного, дистанционно управляемого устройства разметал большой сугроб, выбив взрывной волной несколько стёкол в кафешке. Парни перепугались, что неудивительно, и, забежав обратно, вышли лишь по приезду милиции. Думаю, что я сделал бы то же самое на их месте.

Можно было сделать многое и у одного из корпусов гостиничного комплекса «Измайловский». «База»- так называлось место на первом этаже среди своих. Три месяца мы снимали, отслеживали посещение этой точки с разных мест, в том числе и через стекло одного из номеров корпуса, стоящего рядом, из которого и предполагалось вести огонь в известном случае. Удобных моментов, крупных встреч было масса, но они не использовались из-за одной- единственной причины: мне было дано указание только по одному человеку — «Аксёну». А общая тенденция «убирать окружающих лиц» — не для меня. (Причина происходящего была в столкновении двух личностей — только что упомянутой и «Культика». Видимо, места в Москве для них обоих одновременно было мало). До сих пор слышу слова Григория о неправильном тогда выборе оружия, но он не хотел понять, что стрелять в потоке машин более мощным патроном — значит стрелять не точечно, а насквозь, по всем проезжающим, хотя, по-своему, возможно, страшась этого человека, он был прав. Но если Господь посчитал нужным сохранить эту жизнь, то вправе ли я, человечишка, даже думать: «А если бы…?»