Замуж за давнего друга - Джулия Тиммон

– Знаешь, по-моему, ты прав, – с неподдельным огорчением произнесла Дебора.

Фрэнсис посмотрел на нее в готовности выслушать. Хорошо, что Элен здесь почти никого не знала, а Герберт был слишком занят какими-то мыслями, и ни она, ни он не стали никому рассказывать о присутствии на вечеринке великого Фрэнсиса Кейджа. К нему не лезли с желанием познакомиться, в его сторону не бросали любопытно-подобострастных взглядов. Словом, он мог позволить себе удовольствие спокойно и расслабленно посидеть в стороне почти незамеченным.

– Когда я заглянула Фионе в глаза, меня поразило то же самое – холодность и… как будто недостаток ума, – проговорила Дебора задумчиво. – Может, такой красавице это и простительно, но для Герберта… Не думаю, что он найдет с ней счастье.

Вокруг Герберта и двух его спутниц собрался кружок парней и девушек. Ему задавали какие-то вопросы, он кратко и с очевидным нетерпением на них отвечал и все поглядывал на Дебору, словно хотел ей что-то сказать. Она вдруг почувствовала себя до того неловко, что предложила Фрэнсису:

– Давай опять выйдем в сад? Там, пока не стемнело, не так людно.

Фрэнсис кивнул. Они поднялись с кресел и направились к выходу. Дебора успела заметить отразившееся в глазах Герберта отчаяние, но мгновенно отвела глаза.

– Не представляешь, что я сейчас чувствую, – горячо заговорила она, едва они сошли с крыльца и побрели в сторону сада, где стояли лишь двое куривших и жарко о чем-то споривших парня. – Такое ощущение, что я в чем-то виновата.

– Виновата? – удивился Фрэнсис. – Ты о чем?

– Когда я увидела Фиону вблизи, услышала ее голос, почувствовала на себе ледяной взгляд, то отчетливо поняла: эта женщина не для Герберта. Я и раньше ему говорила: ей, мол, идеально подошел бы бессовестный красавец-богач, но он продолжал страдать, едва не обливался слезами. – Она покачала головой. – Я устроила это шоу, чтобы соединить Герберта и Фиону, поэтому чувствую себя ответственной… Но, видит бог, я это от чистого сердца… Мне было ужасно непросто, потому что… Ну ты сам знаешь…

Фрэнсис фыркнул.

– Ты вовсе не несешь за него ответственности. Он ведь взрослый мужчина, – насколько я понял, умный и даже, наверно, волевой, только вот попался на крючок к этой Фионе. Впрочем, что-то я не увидел в нем особенной к ней страсти. Даже, наоборот, он, кажется, все больше поглядывал на тебя.

Дебора развела руками.

– Я тоже это заметила. И совсем растерялась… Если бы ты знал, как он убивался из-за Фионы буквально две недели назад. Готов был волосы на себе рвать… – Ей вспомнился тот злополучно-прекрасный вечер, но, тяжело вздохнув, она решительно прогнала видение прочь.

Фрэнсис долго молчал.

– Может, тебе переехать отсюда? – спросил вдруг он.

Дебора обрадованно на него взглянула.

– За несколько минут до вечеринки мне в голову пришла та же мысль, представляешь? Я зашла к Герберту помочь с прической, и он настолько меня поразил необычным поведением, что я почувствовала – больше так не смогу.

– Это в любом случае пойдет тебе на пользу, – рассудительно сказал Фрэнсис. – Наступает день, когда любой ребенок должен выпорхнуть из гнезда родителей, какими бы заботливыми и тактичными они ни были. К маме на пирог можно приезжать и в качестве гостьи – это вдвойне приятно. Попробуй жить самостоятельно и вдали от Герберта. Во всяком случае, какое-то время. Посмотри, что из этого выйдет.

Дебора в лихорадочном волнении закивала.

– Да-да, я сама решила завтра же обратиться в агентство недвижимости. А пока поживу еще немного у подруги, она будет только счастлива. Герберт же тем временем разберется с Фионой. Без постороннего вмешательства.

– То есть без тебя? – Фрэнсис криво улыбнулся.

– Да, – ответила Дебора. – Если решит, что ему нужна именно она, пусть пытается ее переделать. Хотя… На мой взгляд, все такие переделки не заканчиваются ничем хорошим.

– И я так считаю, – поддержал ее Фрэнсис. – Моя старшая сестра три года перевоспитывала своего несчастного мужа и в итоге осталась одна.

– У тебя есть старшая сестра? – удивилась Дебора.

– А я ни разу о ней не упоминал? – спросил Фрэнсис. И, получив отрицательный ответ, с удовольствием принялся рассказывать о своенравной сестре, талантливой художнице.

Дебора мало-помалу отвлеклась мыслями от Герберта и Фионы, от своих смешавшихся чувств и даже повеселела. Фрэнсис был чудесным рассказчиком. Умел вставить, где надо, остроумную шутку, искусно сымитировать чужую интонацию, даже состроить забавную рожицу. В который раз за непродолжительное время знакомства сердце Деборы наполнилось по отношению к нему искренней признательностью.

– Может, уедешь прямо сейчас? – спросил он, закончив рассказ и пытливо заглянув Деборе в глаза. – Все, что ты могла, уже сделала. В остальном пусть решают сами. Тебе, как мне кажется, не мешает отдохнуть.

Дебора утомленно улыбнулась.

– Я что, ужасно выгляжу?

Фрэнсис покачал головой.

– Выглядишь ты прекрасно. Смотрю на тебя и удивляюсь: ей к лицу быть любой. Веселой, задумчивой, деловитой, грустной, даже уставшей. Но в глазах у тебя тоска. Тебе тяжело тут находиться. И чем дальше, тем будет хуже.

Дебора кивнула.

– Все правильно. Да, пойдем, сейчас же простимся с Гербертом и уедем. Ты, впрочем, можешь остаться.

Фрэнсис криво улыбнулся.

– Без тебя мне нечего здесь делать.

Они вернулись в гостиную. Герберт, едва заметив соседку, устремился ей навстречу, будто не видел сто лет и страшно соскучился.

– Деб! – воскликнул он с радостью и облегчением. – А я уж было подумал, ты на что-то обиделась и без слов ушла.

Дебора улыбнулась.

– Нет, ты что. Я так не могу.

– Вот и я все твердил себе: она так не может…

– Я ни на что не обиделась, но уйти собираюсь. Устала очень, хочу отдохнуть.

Герберт в растерянности приподнял и тут же опустил руки, вопросительно и с вызовом взглянул на Фрэнсиса, покачал головой. Его лицо приняло странное выражение – как у человека, которого лишили только что приобретенной ценности.

Фрэнсис протянул ему на прощание руку.

– Было приятно познакомиться. Спасибо за угощение.

Герберт мгновение поколебался, но руку гостя все-таки пожал. К нему с обеих сторон подошли его спутницы, обе устремили взгляды на уходящих: Элен восторженно-льстивый на Фрэнсиса, Фиона победно-испепеляющий на Дебору. Та сдержанно ей кивнула.

– Всего хорошего.

Фиона удостоила ее в ответ лишь кривой улыбки. Дебора взглянула на потерянного Герберта, и ее сердце дрогнуло от прилива чувств.

– Пока. – Она шагнула к нему и дружески тепло обняла, мысленно прощаясь с ним навек, а заодно и с детством, и со всем, что их так долго связывало. Почувствовав, что вот-вот прослезится, она отстранилась и, не взглянув больше ни на кого, стремительно пошла к выходу.