Мелкий Дозор (сборник) - Сергей Лукьяненко

– Ну, вы же уже знаете, как у нас обстоят дела с незаконными передачами в колонию? И алкоголь с воли через промзону передают, и сыры-колбасы. То есть обычные зэки умудряются как-то договориться с вертухаями и проносят через шлюз разные «подогревы». А для Иных лишний глоток Силы – тот же «подогрев» получается. В цехах инициированные Темные скованы заклятьями, но там я за ними лично не присматриваю – вот и ухитряются накачаться чуток Силой. А пронести ее в жилку не могут.

– Почему же?

– Так мы со Степановым в шлюзе все излишки отбираем, – снова пожал он плечами. Угрю показалось забавным, что буквально у всех здесь пожатие плечами – излюбленный жест в разговоре с ним.

– Тоже шмонаете?

– Ну, не совсем… А Степанов не рассказывал, что ли? Там, в шлюзе, такие приспособления стоят… типа громоотводов. Пока обычных зэков обыскивают, Иные обязаны подойти и прикоснуться к громоотводу – накопленные излишки Силы автоматически стекают обратно в Сумрак.

– Вон оно как… Интере-есно! – протянул Евгений. – Скажите, а вот в тот день… Горин проходил через шлюз?

– Разумеется.

– И при нем ничего такого не было?

– Да я не приглядывался как-то. Горин ведь не мой подопечный. Если у него при себе незаконная жрачка была – так это он с вертухаями о ее проносе договаривался, не с Надзором.

– А если не жрачка?

– Тогда Степанов бы точно не пропустил! Он же у нас… хех… неподкупный интеллигент!

– Ну что ж, любезный… Спасибо за беседу, спасибо, что проводили…

– А вы что же, – удивился Темный, наблюдая за тем, как Евгений поднимается на крыльцо административного корпуса, – здесь сегодня остаетесь?

– Видимо, придется.

Степанов терпеливо дожидался возвращения Евгения. При появлении дозорного следователя встал, посмотрел с надеждой и тревогой.

– Поговорил с вашим коллегой, – не дожидаясь вопросов, сообщил Угорь.

– И… что же он вам рассказал?

– Рассказал он мне не так уж много, но поводов для размышлений дал предостаточно. Экая раскладушка чудесная! Спасибо, удружили! – Полюбовавшись раскладушкой, Угорь резко повернулся к надзорному: – Вот что, Степанов… будет у меня к вам еще одно поручение: не сочтите за труд, сходите в барак, где проживал Тараскин, задайте там вот… такие… вопросы… – Он торопливо написал на листе бумаги несколько фраз. – Если народ не будет настроен на беседу – разрешаю применить магическое воздействие седьмого уровня. А мне пока нужно сделать пару звонков. Я воспользуюсь вашим телефоном?

Когда надзорный вышел, Угорь действительно придвинул к себе телефонный аппарат, но прежде чем воспользоваться им, вынул наконец из кармана взятую тайком вещицу. Держа за кончик кожаного шнурка, он поднял ее повыше и полюбовался на то, как преломляется свет электрической лампочки в гранях крупного красного камня. Конечно, это был не тот же самый амулет, названный участковым Денисовым миноискателем. Но это определенно был его родной брат-близнец. И, как иногда случается в человеческих семьях, один из братьев был Иным, а вот другому никаких способностей не досталось. Тот, первый амулет, случайно попавший год назад в Ночной Дозор, был заряжен Силой и умел распознавать места, где Сумрак истончился или попросту исчез, образовав локальную аномалию. Этот, местный, был просто камнем на кожаном шнурке. Но визуально их было не отличить друг от друга.

– Едрить твою редиску… – второй раз за вечер раздумчиво произнес Угорь и наконец взялся за телефонную трубку.

– Вы с ума сошли! – врываясь в кабинет, крикнул Степанов. – А если бы я не сообразил, не успел?!

Угорь, отряхивая брюки, искоса глянул на него и резонно возразил:

– Ну, как видите, я и сам управился. Вы сядьте, Степанов, сядьте. С вами тоже разговор будет… отдельный.

Через несколько минут комната наполнилась оперативниками из отдела Угря. Все озадаченно молчали, и только наверху, прижатый к потолку раскладушкой, хрипел Темный надзорный. Вскоре явился и представитель Дневного Дозора.

– С самого начала, – без каких-либо вступлений заговорил Угорь, – меня беспокоило несколько фактов. Вот здесь, – он постучал ладонью по пухлому делу, лежащему на столе, – я не нашел доклада Степанова о том, как Горин прошел через шлюз в день своего исчезновения. Странно, правда? Горыныча все видели в промзоне, и все были уверены, что после смены он вернулся в жилой сектор, да и погиб он в библиотеке… Но как он прошел в жилку, где прятался двое суток, – об этом никакой информации нет. А вы ведь и не могли эту информацию предоставить, Степанов, верно? Ну да ладно, с вами потом. Второй вопрос – место преступления. Почему Иные погибли там? А все просто: в кабинетах Надзора нет места для пятерых посетителей. Видите? Мы тут сейчас как селедки в бочке! Поэтому занятия со своими подопечными Темный Надзор проводил не в кабинете, а в библиотеке. И это были о-очень интересные занятия!

Угорь встал, обошел стол, задумчиво оглядел притихших присутствующих.

– Один Иной решил подзаработать. Ну а почему нет? По служебной лестнице ему не подняться ввиду отсутствия ярких способностей, так хоть материальные блага скопить. Прекрасные образчики тюремного зодчества, всякие перстенечки-статуэточки и так-то ценятся на воле, а если их еще и накачать Силой, сделать Темными амулетами… В общем, за год и на машину накопить можно, и на дачу. Наверное, Фагот не раз подходил к надзорному и пытался объяснить, что не по понятиям это – эксплуатировать заключенных под видом обучения. Но разве наш Иной обращал на это внимание? Он тут – власть, он может делать все, что его Темной душеньке угодно. Фактически справиться с надзорным можно было, только подставив его. Например, совершив побег. Тогда бы, вероятно, начальство заинтересовалось профпригодностью сотрудника, не уследившего за подопечными. В назначенный день для Фагота в промзоне были оставлены консервы, жестяная упаковка которых была накачана Силой. Пронести артефакты в жилку должен был шнырь, обычный человек, которому вовсе не обязательно проверяться у надзорных в шлюзе и у которого все было на мази с вертухаями. Но Горыныч заметил «подогрев» раньше. Что сделал бы Светлый заключенный, обнаружив артефакты? Наверняка он понес бы их своему надзорному. Но своего надзорного в шлюзе не оказалось… Как здоровье вашей супруги, Степанов? Как младенец? Их уже выписали из роддома?

Степанов мучительно краснел и прятал взгляд.

– Тюремным Надзорам нельзя расслабляться ни на секунду, – в пространство бросил Евгений. – Я для себя вывод сделал, но с вами, Степанов, будет разбираться ваше руководство. Итак! – Он звучно шлепнул ладонью о ладонь. – Горыныч, сам того не желая, пришел с опасным «подогревом» прямиком в лапы нашего Иного. Я думаю, все уже поняли, что Темный громоотвод в шлюзе – фикция? Ни в какой Сумрак накопленная зэками Сила не возвращалась, она потом использовалась для изготовления амулетов. Но в артефактах концентрация Силы была такой, что надзорный быстренько все понял: это оружие, нацеленное на него лично. Задумает ли Фагот совершить побег или ударит по надзорному потоком Силы – все едино. И так незаконное производство и торговля артефактами раскроется, и эдак. Воздействовать на слабеньких Темных, откорректировать память тому же Лыко или Фирмачу – это он мог запросто, что, собственно, и сделал перед их освобождением. Другое дело – Иные уровня Фагота или Горыныча. С такими проще разделаться раз и навсегда. Я думаю, Горина он убил сразу же. Или по крайней мере ввел в такое состояние, которое неотличимо от смерти. Тело Горыныча он припрятал – возможно, в той же библиотеке. Теперь… ему было важно, чтобы тело до поры не обнаружили, а для этого нужно было на время прекратить все привычные и неурочные перемещения заключенных внутри зоны. Как это сделать? Нужно, чтобы был введен усиленный режим, во время которого, как известно, не только прогулки запрещены, но и клуб закрыт. Зная о ситуации с Тараскиным и Махмудовым, он решил сыграть на их конфликте. Если бы он воздействовал непосредственно на юного Тараскина, это быстро обнаружилось бы. Тогда он поступил хитрее. Верно, Степанов? Я был прав, отправив вас в барак? Прав. К кому обращаются зэки за разъяснениями? К старшим по бараку – к обычным «смотрящим», людям, блатным зэкам. Когда Махмудов своими угрозами фактически загнал Тараскина в угол, тот обратился к своему «смотрящему» – дескать, что мне делать? А старший ответил ему то, что велел – вернее, внушил, – Темный надзорный. Утром юноша разобрался с обидчиком, начальство колонии ввело усиленный режим. Тем временем лишние свидетели – Фирмач и Лыко – вышли на свободу. Уж не знаю, с чистой совестью ли, но с чистой памятью – точно. На следующий день надзорный «прибрался» в библиотеке и мастерских – стер на всякий случай все следы псевдозанятий с подопечными. Ну а когда все было готово – как ни в чем не бывало позвал Темных на очередной якобы урок. Повара из каптерки видели, как сперва в клуб вошел один человек, а затем – еще трое. Мы со Степановым – и, думаю, не только мы, но и коллега из Дневного Дозора – решили, что первым пришел Горин. Но теперь я знаю, что Горин не мог прийти – он уже был внутри, либо скованный заклинаниями, либо мертвый. Темный надзорный вытащил его тело в коридор, а сам… Знаете, физика Сумрака отличается от физики реального мира, но какие-то законы действуют и там, и там. Заклятье «протуберанец» последовательно выжигает пространство внутри замкнутого помещения, но ему требуется время, чтобы пройти от и до. Я прикинул, посчитал: у человека, который был готов к тому, что сию минуту случится «кара небесная», имелось в запасе примерно четырнадцать секунд, чтобы уйти от огненного вала. Вполне достаточно, чтобы добежать от библиотеки до лестницы, спуститься вниз, выскочить через служебную дверь в торце клуба и захлопнуть ее за собой. Потом, уже вдвоем со Степановым, Темный надзорный определил, что развеявшихся в Сумраке аур было четыре, и это число соответствовало показаниям поваров.