Прикладная некромантия - Карина Пьянкова

— Наверное, он прав, Келе, — предсказуемо согласился староста.

Третий участник нашей компашки еще более предсказуемо засопел от возмущения.

— Выходит, это не попытка стать Изменившимся, а возвращение к старым заклятиям, — задумчиво сказал Рем.

— Возможно, — пожал плечами я. — Только я практически ничего не обнаружил в библиотеке, и вряд ли наставники пойдут навстречу нашей тяге к знаниям и одолжат необходимую литературу.

Некоторое время мы шли молча, и уже на самом входе в столовую Анджей произнес:

— Дураки вы оба. Надо сперва понять, как они вытащили наших из комнат. Ментальная магия не запрещена, и по этому направлению имеются книги. Мы сможем хотя бы определить, насколько эта тварь сильна. Ведь до того момента, пока он не выкрал ребят, у него не было материала для ритуалов.

Рем изумленно кашлянул и покосился на меня. Я пожал плечами. Студиозус Вархович среди нас считался слабым звеном. Он не обладал ни старанием и умом нашего старосты, ни моими природными способностями, но порой умудрялся выдавать идеи вроде бы элементарные, но при этом именно те, до которых мы бы не додумались. Потому что гордыня мешает видеть то, что лежит на поверхности.

— Анджей, ты гений, — вынес я свой вердикт и двинулся к ближайшему свободному столу. Ребята последовали за мной. — После обеда засядем в библиотеке и прошерстим все, что есть у светлых по техникам управления сознанием.

— Это драконова уйма времени! — недовольно воскликнул Рем, которого промедление совершенно не устраивало. Однако от еды он отказываться, хвала Тьме, не стал.

— И что? — мрачно переспросил я, вцепившись в ближайший бутерброд. — Сядем и сделаем.

— Слишком долго, — раздраженно хмыкнул староста, орудуя ложкой. — А если за это время еще кого-нибудь убьют?

— Отлично, — окрысился я. — У тебя есть более удачные идеи?

Анджей смотрел то на меня, то на старосту и предусмотрительно лопал молча.

— Кладбище. Нужно понять, как его так стерилизовали.

— Готов поставить свою корону против дохлой ящерицы, это был только побочный эффект. Так что про кладбище мы не знаем ничего. И даже понятия не имеем, где это «ничего» искать, — медленно, но верно стал повышать голос я, уже понимая, что мы плавно скатываемся в скандал.

Проклятые нервы просто не выдержали. Совершенно идиотское поведение, которое никому не принесет пользы, но и остановиться нет никакой возможности. Истерика — она как лавина, пока не дойдет до конца, ничем не остановишь.

— А с чего ты вообще взял, что это побочный эффект? — упер руки в бока Рем, с восторгом включаясь в начатый мною скандал.

— А на кой ляд так мудрить с погостом? Согласен, это вызвало шок у некромантов, ну и что с того?

— А бес его знает!

— Р-ребята! — попытался остановить нас Анджей, но куда там. С другом мы сцеплялись невероятно редко, но если уж ссора начиналась, да еще на почве расшатанных нервов, то остановить нас мог только…

— Студиозусы!

…замдекана по воспитательной работе, возникший перед нами аки Любвеобильная Невеста в ночи.

— Что за гам? Эльдан, вы опять драку хотите устроить?! — взвился наставник.

— Почему сразу «Эльдан»?! — возмутился я тем, что меня назначили крайним. Как обычно.

— Потому что только у вас имеется привычка в случае противоречий расквашивать носы и ломать ребра! — с откровенным сарказмом заявил Суслик. Тут же захотелось и ему нос расквасить. — Между прочим, студиозус Константин до сих пор не оправился после вашего… выяснения отношений. Я, конечно, понимаю ваши мотивы, но могли бы и поаккуратней действовать!

Я едва не задохнулся от обиды. Рядом возмущенно ахнули друзья. Поганец полоскал имена наших друзей, а мне это еще и в вину ставят?! Да мало я ему еще накостылял! Но то, что только я в Академии решаю противоречия мордобитием, — истинная правда. Все остальные полагаются на магию, забывая о запрете смертоубийства при помощи колдовства. Дуэли за землю не в счет, там мы друг друга пытаемся лишь изувечить. Поединки на оружии тоже под запретом. А вот на вульгарное избиение противника, которым, по сути, балуюсь я один, пункт пока не написали, ибо маг редко бывает силен физически, а уж дворовой драке и вовсе почти никогда не обучен.

— Пусть этот гад спасибо скажет, что я ему ноги не выдрал и в задницу не засунул! — непримиримо насупился я. — Будет еще каждый эстрийский засланец тявкать на некромантов… Я ему тявкальник-то прочищу!

— Эльдан!

— Что «Эльдан»?! Вы еще скажите, что я неправ! — не сдавался я, чувствуя свою полную правоту и молчаливое одобрение всех студиозусов, собравшихся в столовой.

Ну и где справедливость? Эстриец заслужил взбучку? Заслужил, причем куда большую. И я же еще должен был нести ответственность за его поганый язык!

— Я скажу, что вашим поведением займется тот, кто более привычен к этому делу, — недовольно процедил наставник.

Угу. Суслик согласен с моими действиями, но ему не нравятся методы. И еще он как член преподавательского состава не может высказываться в пользу проявления насилия между студиозусами. Неужто мама приехала? Или бабушка? Или… отец? Нет, отец здесь вряд ли когда появится. Он мою профессию не одобряет. И официально, и неофициально. Он меня вообще не одобряет, но, какая незадача, мне глубоко на это плевать, и сводить счеты с жизнью из-за его мнения я не планирую.

— Приехал господин Айаллэ, — со вздохом сообщил мэтр. — Он ждет вас в приемной декана для беседы. И надеюсь, он поговорит с вами о вашем вопиющем поведении.

Я счастливо улыбнулся. Хотелось бы, конечно, чтобы мама или бабушка приехали, чтобы поддержать меня. Но Айаллэ… Он уж точно не станет распекать меня за драку. Скорее покажет пару новых приемов. Он гордился мной, я знал это. Гордился, что я не побоялся гнева деда и отца и уехал в Академию, гордился, что я могу постоять за себя, гордился тем, что я отлично учился… Он просто мною гордился, как мог бы, наверное, гордиться собственным сыном, и любил как родного.

К обиталищу декана я летел словно на крыльях. Шутка ли, целых четыре месяца не был дома! Я дико соскучился по родным. Заодно соскучился по этому покровительственному отношению близких, которые всегда будут видеть во мне ребенка. Пока живешь рядом с родителями, всегда болезненно реагируешь на любую попытку опеки, считая это посягательством на твою свободу, но стоит оказаться вдали от этой самой опеки, сразу хочется выть.

Я тосковал по отеческим подзатыльникам Айаллэ, которыми он награждал меня после очередного изуродованного погоста. У меня всегда было плохо с нервами и самоконтролем, так что в «естественном», так сказать, состоянии я представлял угрозу большую, чем любой злокозненный некромант, обладающий полным набором профессиональных умений. Скорее всего, из-за этого меня все-таки и выпустили из Рассветного леса, решив, что связываться — себе дороже. Но если бы дед пожелал запретить мне обучаться проклятому ремеслу, он бы запросто мог это сделать.