Поцелуй горца - Карен Монинг

Защитить род. Защитить знания.

Было крайне важно, чтобы он вернулся в свое время.

Хотя он не изменился так сильно как отросшие волосы, пятьсот лет прошло, и ничего не осталось, что бы говорило о его существовании или жизни ни его отца и ни отца его отца после него. Тысячелетия обучения и дисциплины, все ушло в мгновение ока.

Завтра ночью он войдет в круг камней и выполнит ритуал.

Завтра ночью он не выйдет из камней. Так или иначе, его больше не будет здесь и теперь.

И с божьей помощью, завтра ее столетие большее не будет иметь значение, поскольку с удачей, в Мабон он уничтожит всю несправедливость, что была сотворена.

Однако в течение времени, когда он пребывал в двадцать первом веке, его люди были так же мертвы, как и его замок был разрушен, ни больше чем древняя пыль, постыдно разносимая ветром по всей Шотландии. Небрежно тыльной стороной своих рук по щекам, он заставил себя встать на ноги и провел следующий час, блуждая в руинах, ища могилы. Он не нашел ни одной новой надпись внутри часовни. Где его клан? Если они умерли, где они похоронены? Где была могила Сильвана? Сильван сделал это дотошно дорогим, что он желал быть похороненным у рябины позади церкви, но камня с его именем не было.

 - Дэйгис МакКельтар, горячо любимый сын и брат

Он провел своими дрожащими пальцами по камню, который отмечал могилу его брата. Не способный постигнуть, что прошло пяти столетий, Драстена страдал от лихорадочно-острого горя, похоронив Дэйгиса только две недели назад. Смерть брата сводила его с ума. Они были так близки, как только могли быть два человека. Потеряв брата, он проводил бесконечные часы, споря с отцом.

-Что хорошего в знании камней, если я не могу возвратиться и отвести смерть Дэйгиса? – кричал он на Сильвана.

-Ты никогда не должен заходить за пределы твоей собственной жизни, – гневно сказал Сильван, утомленный и с покрасневшими от слез глазами.

-Почему я не могу возвратиться во времени в пределах моего собственного прошлого?

-Если ты находишься слишком близко к прошлому себе, один из вас – только один выживет ты – прошлый или ты – настоящий. Мы никак не можем предсказать, кто выживет. Были случаи, когда ни один не выживал. Это, кажется, нарушает естественный ход вещей, и природа изо всех сил пытается восстановить равновесие.

-Тогда я выберу время в прошлом, когда я был за границей, в Англии,– рычал Драстен, отказываясь признать, что Дэйгис безвозвратно ушел.

-Никто не знает, как далеко – достаточно далеко, сын. Кроме того, ты забываешь, что мы не можем использовать камни по личным причинам. Они должны использоваться только для великой пользы мира – или при чрезвычайных обстоятельствах, чтобы гарантировать преемственность МакКельтаров. Один из рода всегда должен жить. Но это не чрезвычайные обстоятельства, и ты знаешь, что случилось, если бы ты злоупотребил властью.

Да, он знал. Легенда, передававшаяся через века, гласила, что Кельтар, который использовал камни по личным причинам, становился темным Друидом в тот момент, когда прибегал к знанию. Оставленный в одиночестве, чтобы почтить и сожалеть, он передал бы свою душу самым черным силам зла. Стал творением разрушения.

-Черт с этой легендой!– вызывающе гремел он. Но даже в горе, он знал лучше. Была ли легенда верна или не, но он не будет первым МакКельтаром, который злоупотребил такой священной реликвией. Нет, он согласится, как и все его предки согласились, и соблюдали клятвы. Ему дали непостижимую власть не злоупотреблять ею или использовать для личной выгоды. Непостижимая сила была дана ему не для того, чтобы он осквернял ее или использовал в своих целях. Он не мог оправдать использование камней, чтобы залатать дыры собственного сердца.

Если бы он спас Дэйгиса и стал темным Друидом, что тогда он сделал бы, когда Сильван стал старше? Снова обманывать судьбу? Человек мог сойти с ума с такой сильной и беспредельной властью. Как только бы он пересек предел, дороги назад больше не было бы, он действительно стал бы мастером черных искусств.

И так он простился с Дэйгисом и повторно присягнул отцу: – Я никогда не буду использовать камни в личных целях. Только служить, защищать, и сохранить наш род, если он будет под угрозой исчезновения.

Как это было сейчас.

Драстен провел рукой по волосам, вздыхая. Дэйгис мертв. Сильван мертв. Он был единственным Кельтаром, и его обязанность была ясна. В течение пятисот лет мир не был защищен Кельтаром-друидом. Он должен был возвратиться и сделать то, что было необходимо, чтобы восстановить преемственность рода Кельтаров. Любой ценой.

А что относительно цены, что заплатит женщина? – упрекала его совесть.

-У меня нет другого выбора,– бормотал он мрачно. Он погрузил свои руки в волосы и массажировал основанием ладоней виски.

Драстен знал наизусть формулы для этих тринадцати камней, но он не знал три решающие, те, которые определят год, месяц, день. Было обязательно, чтобы он возвратился в шестнадцатое столетие вскоре после своего похищения. Кто бы ни выманил его за стены замка, он будет не в состоянии проникнуть внутрь крепости Замка Кельтар – даже с целой армией – в течение, по крайней мере, нескольких дней. Замок был слишком хорошо укреплен, чтобы быть легко взятым. До тех пор, как он вернется через день или даже два, после похищения, у него все еще будет время, что бы спасти свой клан, замок, и всю информация внутри своих стен. Он победит врагов, жениться, и обзаведется дюжиной детей. Со смерти Дэйгиса, он, наконец, понял напряженные попытки Сильвана внушить своим сыновьям потребность продолжения рода Кельтаров.

-Драстен, ты должен научиться скрыть свои способности от женщин и взять жену – любую жену. Я был счастлив с твоей матерью, это была чудесная и редкой женщиной. Не смотря на то, что я желаю тебе такого же счастья, это слишком опасно. Кельтаров осталось слишком мало.

Он знал, что это трудный путь. Он потер глаза и выдохнул. Он прицелился в слишком маленькую мишень, он никогда не изучал символы, в которых сейчас нуждается. Ему запретили перемещаться во времени на всю жизнь, так что не было причин запоминать символы, охватывающие время после его поколения.

Все же …. в тяжелый момент слабости и тоски, он искал те, что перенесут его назад в то утро смерти Дэйгиса, и от тех запрещенных символов он мог попытаться вывести формы и линии трех символов, которые сейчас ему были нужны.

Однако это предположение. Невероятно опасное предположение, со страшными последствиями, если он неправильно их вычислит.

Что привел его к табличкам. Если Сильван был в состоянии спрятать их где-нибудь на земле вокруг замка, до того как он пострадал от того, что судьба обрушила на него, Драстен не должен будет гадать – он сможет, не боясь ошибки, вычислить символы, в которых нуждался с помощью информации на табличках. Он достаточно уверенно почувствовал, что если вернется на следующий день после похищения, лиги между ним будущим и его зачарованным телом, вместе с толстыми каменными стенами пещеры, будут достаточным расстоянием между ними.