Последние годы Сталина. Эпоха возрождения - Константин Романенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Еще более резкой критике ЦК подвергло Комитет по делам искусств, предложивший театрам репертуар пьес зарубежных авторов. Постановление констатировало: «Эти пьесы являются образцами низкопробной и пошлой зарубежной драматургии, открыто проповедующей буржуазные взгляды и мораль».
В числе пьес, разосланных театрам страны Комитетом по делам искусств, перечислялись: «Убийство мистера Паркера» Моррисона, «Опасный возраст» Пиееро, «Круг» и «Пенелопа» Моэма, «Мое кафе» Борнара, «Пыль в глаза» Лабиша и Делакруа, «Гость к обеду» Кауфмана и Харт, «Знаменитая Мэри»Дюрана, «Корсиканская месть, или Причуды дядюшки» Ожье и Сандро…»
Постановление указывало, что широкое распространение подобных пьес, по существу, явилось «попыткой отравить сознание советских людей мировоззрением, враждебным советскому обществу, оживить пережитки капитализма в сознании и быту». ЦК сочло подобную практику «наиболее грубой политической ошибкой».
Конечно, такое однобокое увлечение театральных деятелей зарубежной драматургией не являлось умышленной идеологической диверсией. В стремлении обеспечить кассовые сборы театральное сообщество потакало жажде зрителя по экзотике. Подобно тому, как в годы так называемой перестройки экраны страны захлестнула волна американских киносказок, в сороковые годы прошлого столетия на сцену прорывалась драматургия ширпотреба.
Для этого существовали не столько внешние, сколько внутренние предпосылки. Наиболее важной причиной недостатков в репертуаре театров ЦК ВКП(б) назвал неудовлетворительную работу драматургов:
«Многие драматурги стоят в стороне от коренных вопросов современности, не знают жизни и запросов народа, не умеют изображать лучшие черты и качества советского человека.
Эти драматурги забывают, что советский театр может выполнять свою важную роль в деле воспитания трудящихся только в том случае, если он будет активно пропагандировать политику Советского государства, которая является основой советского строя».
Не было обойдено вниманием и Правление Союза советских писателей, которое «ничего не делает для повышения идейно-художественного уровня» создаваемых драматургами произведений, «не борется против пошлости и халтуры в драматургии». Одновременно ЦК указывал и на неудовлетворительную работу критиков:
«Отдельные критики руководствуются в своих оценках пьес и спектаклей не интересами идейного и литературно-художественного развития советской драматургии и театрального искусства, т.е. не интересами государства и народа, а интересами групповыми, приятельскими, личными. Публикуемые статьи о спектаклях часто пишутся малосведущими в искусстве лицами, деловой разбор новых спектаклей подменяется в этих статьях субъективными и произвольными оценками, не соответствующими значению и уровню спектаклей».
Ставя задачи перед драматургами и работниками театров «создавать яркие, полноценные в художественном отношении произведения о жизни советского общества, о советском человеке», в постановляющей части ЦК ВКП(б) указывал:
«Драматурги и театры должны отображать… жизнь советского общества в ее непрестанном движении вперед, всячески способствовать дальнейшему развитию лучших сторон характера советского человека, с особой силой выявившихся в Великой Отечественной войне.
Наши драматурги и режиссеры призваны активно участвовать в деле воспитания советских людей, отвечать на их высокие культурные запросы. Воспитывать советскую молодежь бодрой, жизнерадостной, преданной Родине, верящей в победу нашего дела, не боящейся препятствий, способной преодолевать любые трудности».
Скептически настроенный читатель может заподозрить, что ориентация творческой интеллигенции на создание высоконравственных театральных произведений, прозвучавшая с партийной трибуны, должна была повлечь за собой усиление цензурного контроля за авторским творчеством, создав тем препятствия для самовыражения индивидуальных качеств драматургов. Однако такое подозрение будет неверным, противоречащим действительным фактам.
Наоборот, в постановляющей части документа указывалось: «6. ЦК ВКП(б) отмечает, что серьезным препятствием для продвижения в театры советских пьес является наличие большого количества инстанций и отдельных лиц, имеющих право исправлять и разрешать пьесы к печати и постановке в театрах.' Рассмотрением пьес занимаются работники местных управлений по делам искусств, республиканские комитеты по делам искусств, Главрепертком, Главное театральное управление комитета по делам искусств, Художественный совет Комитета, руководители театров, работники редакций и издательств.
Это создает вредную волокиту и безответственность и мешает быстрому продвижению пьес на сценах театров.
Предложить Комитету по делам искусств устранять препятствия, мешающие опубликованию, распространению и постановке в театрах пьес советских драматургов, сократить до минимума количество инстанций, занимающихся рассмотрением пьес. Возложить на т. Храпченко личную ответственность за своевременное, быстрое рассмотрение в Комитете пьес, написанных советскими драматургами».
В это время произошли и кадровые реорганизации в различных творческих союзах. Так, уже в августе поэта Николая Тихонова на посту руководителя Союза писателей сменил писатель Александр Фадеев. Совершенствуя идеологическую и воспитательную систему гражданского общества, определявшуюся условиями «холодной войны», Сталин ясно представлял ее важнейшие цели и актуальную направленность.
Такая политика не была его прихотью. Она диктовалась практическими задачами укрепления государства в противостоянии западному мировоззрению, И при осуществлении мер для формирования практической позиции партии он опирался на Жданова, ставшего главным партийным идеологом. Оказавшийся на пике идеологической борьбы Андрей Александрович Жданов являлся сильной, неординарной личностью.
Он родился в Мариуполе, в семье инспектора народных училищ, и к революционному движению примкнул еще в 1912 году, а через два года вступил в РСДРП(б). В период Гражданской войны он был политработником в Красной Армии. Секретарем ЦК и членом Оргбюро его избрали в 1934 году на XVII съезде партии после убийства оппозиционерами Сергея Кирова. Оставаясь членом ЦК и Оргбюро, А.А. Жданов стал первым секретарем Ленинградского обкома и горкома ВКП(б). Во время Великой Отечественной войны он являлся членом Военного совета Северо-Западного направления и Ленинградского фронта; одновременно руководил парторганизацией и всей жизнью блокадного Ленинграда.
Очернительство секретаря ЦК ВКП(б) Жданова началось еще во время хрущевской «либеральной оттепели», но своего апогея оно достигло в пору так называемой перестройки. Правда, уже в изданном в 1995 году сборнике статей и документов «Блокада рассекреченная» неожиданно появился другой взгляд на гонителя «безродных космополитов».
В. Демидов и В. Кутузов писали: «Жданов резко выделялся личностными свойствами и характеристиками из общего фона ленинградских руководителей. Его отличали незаурядный здравый смысл, реалистическое мышление, умение быстро ориентироваться и адаптироваться к обстановке, неординарная память… самообладание и природный талант…»
После снятия ленинградской блокады в 1944 году он был переведен в Москву, где возглавил в ЦК Отдел пропаганды и агитации. Новое управление с 28 июня 1946 года стало издавать собственный печатный орган — газету «Культура и жизнь», в которой охотно печатались будущие хулители главного сталинского идеолога.
Андрей Жданов много сделал для укрепления идеологического климата страны в начале «холодной войны». Интеллигенция преклонялась перед ним, восхищаясь остротой его фраз и логикой мысли. Он никогда не боялся публичных выступлений. Он любил говорить перед широкой аудиторией, на собраниях и пленумах писателей, активах творческой интеллигенции. Его мысли и критические рассуждения неизменно находили многочисленных сторонников и последователей.
Впрочем, прошедшие после войны шумные идеологические кампании не заканчивались репрессивными мерами; критикуемых «творцов» не сажали в тюрьму и не ссылали в отдаленные места.
Им давали возможность поразмышлять над особенностями своего творчества, подсказывая, что оно должно быть не подрывным, а патриотическим и гражданственным. Впрочем, еще классик утверждал: «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан».
Может быть, если бы на грани двух столетий появились сдерживающие опошление гражданского самосознания преграды, то любителям телевидения не пришлось бы плевать в туман «голубого» экрана.
Косноязычного сатирика Зощенко, любителя рыться на дне обывательской грязи, простили уже спустя девять месяцев после публикации постановления ЦК. 13 мая 1947 года на вопрос главного редактора журнала «Новый мир» можно ли печатать рассказы Зощенко, Сталин спросил Костантина Симонова:
