Самый лучший апокалипсис 2 - Ам Аль Гамма
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да застрели ты уже её, Петров! – сотней метров левее четверка армейцев вела прицельный огонь по Настюхе-чебуречнице. Один из них, видимо, старший по званию, стрелял по огромной тётке из табельного и кричал в спину тому самому Петрову – щуплому пареньку с любопытными способностями. – И почему вас, дебилов таких, в армию берут?!
Петров, надо отдать ему должное, все эти крики старательно игнорировал и скрипя зубами старался прошить огромную тетку очередью из своего черного как смоль АКМа. Каждый раз, как Петров давил на гашетку, синяки под его глазами становились всё больше и выразительней, черты лица заострялись, проступала неестественная худоба. Способности армейца жрали кучу виртуальной выносливости, но достигаемый с их помощью результат поражал своей эффективностью. Обогащённые непонятной чернотой патроны, да и сам АКМ, стреляли с какой-то ну просто космической скоростью и пробивали к чертям собачьим всё, что встречалось им на пути. Двенадцатиэтажка, служащая естественной преградой на пути со двора, целиком и полностью пестрела сквозными отверстиями. Я даже кинотеатр разглядел через все эти многочисленные дырки, так кучно, а главное насквозь расстрелял Петров нижние этажи новостройки.
– Поставь щит! Поставь щит, говорю!
– Ускорь меня, ну!
– Где Игнатов?! Игнатов где?! ГДЕ ЭТОТ НАШ ЦЕЛИТЕЛЬ, БУДЬ ОН НЕЛАДЕН?!
Подобного рода крики и приказы, летящие от армейцев со всех сторон, давали понять, что прокаченного народа среди вояк в общем-то хватает. Я насчитал не меньше пяти человек, использующих в боевых действиях всякого рода способности. Игнатова тоже нашёл. Так называемый целитель прямо сейчас возвращал с того света растоптанного Настюхой обезображенного солдата, с невероятной скоростью сращивая тому кости, заживляя раны и регенерируя бедолаге отсутствующие конечности. Сам Игнатов в этот момент светился что та новогодняя елка и напоминал мне небезызвестного Макара – благородного паладина, почившего в одном рейде со мной. У меня от одного взгляда на лучезарного лекаря-армейца носом пошла кровь, в висках застучало, а настроение быстро и бесповоротно понеслось к отметке "ниже плинтуса".
– Долбанный Игнатов, – злобно бубнел я из своего подвала, вытирая идущую носом кровь. – Долбанные вояки.
С каждой секундой происходящее меня злило и нервировало всё сильней и не последнюю роль в этом играла сама гигантская Настюха. Гром-баба начала быстро сдавать, носилась по двору уже не так резво и кричала в три раза меньше. Отощавший до состояния скелета мазила Петров наоборот взял темп и оформил из своего заговоренного автомата первое попадание по гигантской тетке. Пулевое ранение неожиданным образом придало директору рынка новых сил, взбешенная Настюха тут же взяла курс на горе-снайпера и его начальство. Однако уже сейчас становилось понятным, что долго так продолжаться не может. Буйную директрису скоро либо застрелят, либо заарканят и тогда мои расстроенные черти с их циркулярной пилой останутся не удел окончательно. Мораль, что называется "будет потеряна". Во второй раз. С вояками нужно было побыстрее решать.
Я покрутил головой, высматривая подкрепление, подождал пару секунд для надежности.
– Ну?! – вскинул я раздраженно руки. – Долго ещё?
Под окнами соседнего здания заалеяло. Красные каракули медленно проявились на пошарпанной стене девятиэтажки, намереваясь привлечь к себе внимание ближайших армейцев старым дедовски способом – провокацией. Удивительно, что красная писанина никак себя не показала во время моей беседы с зиккуратом. И в подвал, когда меня тащили, тоже ни слуху ни духу. Я успел над этим немного подумать, пока выбирался из подвала темными коридорами, и пришел к кое-какому выводу.
– Это хреновая затея, – рассерженно заявил я в пустоту перед собой, пригнулся, опасаясь свистящих пуль над головой, – даже не думай.
Несмотря на мои требования алая живопись возникла ещё двумя копиями – у мусорных баков на вонючей тряпке и под козырьком подъезда, неподалеку от другой группы армейцев. Вывалив разного рода подробности о прошлой жизни силовиков, провокационная писанина осталась дожидаться ответной реакции солдат, наивно полагая, что занятые стрельбой вояки обратят на неё внимание. А даже если и обратят, то общей картины это все равно не изменит. Армейцев слишком много и одиночные пикеты с записками от Фредди Крюгера здесь не помогут. Правильным в текущей ситуации будет попытка раздробить красную писанину отдельными буквами и разбросать по всей округе. Как на минном поле. А ещё лучше их всех между собой чем-нибудь соединить – чернилами схожего образца.
Багровые записи все-таки отреагировали. Вонючая простыня у мусорных баков лишилась красных закорючек, алый текст в том же виде возник у меня перед ногами. Спустя секунду одно за другим исчезли почти все слова, а ещё через мгновение у меня под ногами и вовсе остались две буквы алфавита, равноудаленные друг от друга.
– Ща проверим мою идею, – вытер я алые потеки из собственного носа, размазал кровь от буквы до буквы. – Ну! Работай давай!
Со скрипом, с большой неохотой, но жидкая кровавая полоса набрала свечение, зарядилась от двух ярко красных букв на её хвостах.
– Даже не сомневался, – прокомментировал я полученный результат.
По моему глубокому убеждению вся эта паранормальная хренотень с хвостатыми чертями, красным мелом и наскальными пейзажами должна подчиняться законам жанра и человеческая кровь далеко не последний реагент с которым алые каракули могут взаимодействовать.
– Такая чертовщина просто обязана работать, – заверил я сам себя, определяясь с планом дальнейших действий.
К нужному мне авто я добирался под оглушительный взрыв – Настасья Павловна неожиданным образом сумела применить воздушный кулак. Помимо своих уникальных размеров директор рынка и тут отличилась. Мало того, что смогла активировать способность, дак и залп вышел чудовищным по своей мощности. Дыра в соседней хрущевке получилась три этажа в диаметре.
– ВОТ ТАК! – победоносно взревела женщина-кувалда и села жопой на мокрый снег.
Позабыв о стоимости воздушного кулака, гром-баба лишилась выносливости, оказалась в состоянии близком к полуобморочному. И пока всем на головы сыпались дерево, кирпич и человеческие потроха
