Бешеная - Александр Бушков

Дверь за ним едва успела закрыться, как раздался могучий начальственный рык:

– Дарья, не мучай фикус! Возьми вон спичечный коробок, пепел аккуратно выгреби, в пепельницу высыпь. Раздымилась тут… Дай сигаретку, у меня вышли, – он шумно вздохнул пару раз, пытаясь охолонуть. – Дарья, садись. Что ты вырядилась, как юная блядь? Это у тебя юбка или лейкопластырь?

– Да я только что из «Листка». Я ж по легенде и есть блядь провинциальная…

– Вот ты бы это Чегодаеву объяснила. Он на тебя косился, как солдат на вошь… Переодеться в кабинете не могла? Ладно. Садись. Будем мучить мозги. Ты что, в самом деле газет не видела? На, пробеги.

Он сунул ей разложенный на нужной странице номер сегодняшнего «Обозревателя».

Сема Васильков превзошел самого себя. Воспоминания о его вчерашнем визите в прокуратуру читались словно репортаж с Лубянки в пору владычества там железного наркома Ежова. «Рецидивы тридцать седьмого года… инспирированные красно-коричневыми дутые дела… брызжущий слюной следователь… беспочвенные обвинения… наша родная милиция, надо полагать, больше привыкла бить сапогами под ребра, чем заниматься, подобно ее коллегам в цивилизованном мире, нормальным расследованием… вопиющие нарушения гражданских прав… демократия… Хартия о правах человека… общеевропейский дом… неприкрытое давление перед выборами… пока так называемые органы пытаются лезть в политику, наши жены, дочери и сестры все так же беззащитны перед вышедшим на кровавую тропу маньяком…»

– Слушайте, – вздохнула Даша. – А может, его и в самом деле по политике грязью поливают?

– Ага, – сказал Воловиков. – И госпожа Казмина – замаскированный секретарь подпольного обкома КПСС, и эта девочка, Анжелка, – переодетый Зюганов…

– Илья Петрович, а может…

– Я тебе дам «может»! – грозно пообещал Дронов. – Даже если ты к нему в квартиру с отмычкой залезешь и тот тесак на столе увидишь, тебе потом пришьют та-акую провокацию… И правильно сделают. Прочитала, Дарья?

– Ну.

– Хрен гну. Ты в самом деле ситуацию не просекаешь?

– Отчего же, – сказала Даша. – Все углы харями кандидатов залеплены, бумаги извели… По сводкам, было уже три драки – одни срывали плакатики, другим это не нравилось… Так, по-вашему, Москалец и в самом деле еще не звонил?

– Не звонил, так позвонит – тут прокурорский кругом прав. Дарья, это для нас, ментов позорных, выборы и все сопутствующее – хренотень на обочине жизни. А для массы народа, и не обязательно несерьезного, это жизненная необходимость. Они в этом деле по уши и ухватятся за любую соломинку, чтобы только поднять пену, пока еще разрешена законом избирательная кампания… Твой Паленый – доверенное лицо господина кандидата в депутаты Государственной Думы Тетерева. Заведует агитацией и пропагандой, как старый газетный волк, благо «Листок» Тетерева поддерживает. И наплевать с высокой колокольни, что эти самые «демократические альтернативцы» уже сто лет как не собирают многотысячных митингов, что в партии у них остались три придурка, бабка Марья, да кот Ромка… Все равно это – политическая партия, участвующая в выборах. И кое-какую денежку им подбросили. И кое-какие средства массовой информации они контролируют. И господин Москалец, Дарий свет Петрович, око государево по Шантарской губернии, их по старой дружбе поддерживает, хоть и с вихляньями. И в столицах у них еще остались горластые кореша, вплоть до Попа Расстриги и Жоры Мордастого. На это нам прокурорский и намекал открытым текстом… – Дронов, утомленный длинной тирадой, ухнул, расслабил форменный галстук. – И прав он, сучара, на сто кругов. Если мы сейчас запечатаем Паленого на нары, через пару дней максимум наши фамилии будет полоскать «Голос Америки», верно вам говорю. Оно нам надо? Я ведь не боюсь – просто в результате всего этого поганого концерта обязательно изыщут способ, чтобы дело у нас отобрать или тихо притушить. А нам бы до выборов продержаться, потом станет не до нас, жопой чую… И потом. Мы и в самом деле уязвимы со всех сторон. Прав Чегодай – не нужно на нас давить, достаточно потребовать строжайшего соблюдения соц… тьфу, законности. Свидетели его не опознают, виляют. Дома у него мы можем ни черта не найти. Через трое суток выпорхнет – и будет над нами порхать летающая корова со всеми последствиями… Копать надо, милые! Мы ж не виноваты, что время такое! Трофимов на стену лезет, так ему хочется этого лидера законопатить – но что делать… – он помолчал. – Детали знает кто-нибудь?

– Чирикнула я кой с кем в прокуратуре… – сказала Даша. – Ну, ничего не скажешь, опознание они провели квалифицированно – подобрали четверых статистов со стороны, польты-шапки такие же подыскали, шрамы подрисовали самые разные… Только мой источник говорит, что бабы определенно виляли. Банкирша совсем чуть-чуть, и ее можно понять, и в самом деле, уверяет, мельком видела, а вот девчонка, такое впечатление, просто испугалась. Бывает частенько. Соплюшка, что требовать… Паленого мы обставили плотнейшим образом.

– Даже мусорные баки во дворе тихонечко слямзили ночью на пару часиков, – с грустной усмешкой дополнил Воловиков. – Благо у него окна на другую сторону выходят. Извозились, как поросюки, но не нашли ни ножика, ни шарфиков…

– Если он шиз, не выдержит, – сказал генерал. – Ведь выйдет на охоту, несмотря ни на что, как «доктор Петров»… Вам приборов ночного видения полный комплект дали?

– Ага. Кой-кого учить пришлось, сроду не бачили…

– А что там с моей кассетой? – спросила Даша.

– Ничего пока. Частников обзваниваем, может, кто и возьмется. Ты с этой своей кассетой туману только напустила… И не в том дело, что ты ее изъяла без понятых…

– Ну, так получилось, – пожала Даша плечами чуть смущенно. – Не хотелось позориться, если не будет ничего…

– Я о другом. Нам ее пока не к чему присовокупить. И не к кому. Если кыска пахала на «соседей», то любой запрос, чует мое сердце, проигнорируют. А если на частников – ищи ветра в поле…

– Так давайте крутить пресловутого доктора Усачева?

– Погоди, – сказал генерал. – Тут к нему еще присмотрятся с денек. Надо будет, тебе скажут, пойдешь покрутишь… В общем, кассетка малость выпадает из общей картины маньяческих убийств. Или не выпадает. У остальных двух ничего подобного не было. А то что часы, судя по всему, со всех трех сняли, это как раз в образ маньяка-фетишиста прекрасно вписывается. Что там за ходунцы Ольминская таскала? Я семнадцатый канал частенько смотрю, у нее всегда часы на руке были.

– «Ситизен», – сказал Воловиков. – За полтора лимона. Ну, это либо Крокодил расщедрился, либо Житенев – он у них подвязан с кой-какими рекламными делами, прилично заколачивает.

– Что там с ним, кстати?

– Сопли и слезы. Размяк, как кисель. Ну, вообще-то понять можно мужика… С Ольгой, заверяет, не цапался – разве что в тот вечер начал кушать водку слишком рано, и не получилось полноценной постельки. Что Ольминскую убил он, я не верю ни капельки – многое можно подделать, но не запашок хорошего запоя. На момент убийства Артемьевой у него есть твердое алиби – работал на студии – а вот во время убийства Шохиной, говорит, был дома, с Ольминской, но она уже ничего подтвердить или опровергнуть не может. Немного занимается каратэ, но это не зацепка. Отрабатывать его мы будем, конечно…

– А куда вы, на хрен, денетесь… – фыркнул генерал. – Дарья, у тебя разработка сатанистов из «Листка» много времени отнимает?

– Не особенно.

– Ты все же гнешь на групповуху?

– Да дьявол их разберет! – в сердцах сказала Даша. – Обязана же я прокатать и этот вариант? Особенно после Манска… Мне, кровь из носу, нужно влезть внутрь, на поганую кухоньку, посмотреть, чем там дышит народец и не намечается ли там нечто вроде жертвоприношения. Вы не забывайте, Паленый уже проходил по той краже спаниеля, хоть и отмотался. Нет гарантий, что их завтра на человечинку не потянет или уже не потянуло…

– Понятно. Может, тебе куда-нибудь под лифчик «маячок» втолкнуть? А то пригласят на какую-нибудь дачку, есть у них вроде такая…

– Нашими «маячками» только волков оглоушивать, – сказала Даша. – С их-то габаритами… Паленому мы к машине под днище прилепили – так то машина, что ей лишние триста граммов? Вот если у родителя достать… Я о прикрытии позабочусь, не играть же в ковбоев, в самом-то деле…

– Значит, я так понимаю, ты пока в подвешенном состоянии? Сатанисты много времени не отнимают, а детали по «шарфикам» твои опера отработают? Что ты забеспокоилась? Ничего я у тебя пока не отнимаю, ни людей, ни колес. Просто подежурь завтра с утра, тут Пестерев заявление принес, весь график полетел.

– Есть! – облегченно вздохнула Даша. – Это-то запросто…

– Идите. И политинформацию не забывайте, соколы. – Лицо генерала приняло свирепо-мечтательное выражение. – Хорошо бы, конечно, кой-кому и сала за шкуру, но непременно – с соблюдением всех норм…