Вероятность конфликта - Андрей Валерьевич Степанов

— Здорово написано, — произнес я, — здорово, не придерешься.

— Так в чем вопрос? Если вы прибыли обвинить меня во лжи, то, очевидно, зря! — воскликнул главный полицейский в управлении. — Свободен! — бросил он через плечо дежурного и тот мигом скрылся за дверью.

— В том, что здесь написана правда, — я выдержал, как мне показалось, эффектную паузу. Злить полицейского всегда здорово, когда ты знаешь, что он тебе ничего не сделает. Просто потому, что он не сможет. — Но далеко не вся. Вопрос первый: почему вы эту правду скрыли?

— Я? Скрыл правду? Что за дело?

Вместо ответа я сунул ему в лицо листок бумаги и остался наблюдать за тем, как бегают глаза, проходя строчку за строчкой. Чем дальше читал Владислав Владимирович, тем сильнее они округлялись.

— Убийство на Сталелитейном? Где были убиты Тит Сергеевич Поликарпов, Юлиан Ксенофонтов и Анастасия Кветкова?

— Если у вас такая прекрасная память, то почему в газете этого нет? Почему нет информации о двух телах из коридора жилого дома? Заметка подана в середине газеты, словно ее пытались скрыть. Не многовато ли проблем для одного ничем не примечательного случая?

— К заметке в газете в том виде, в котором вы ее прочли, я не имею никакого отношения.

— Только не надо перекладывать с себя ответственность, Владислав Владимирович, — я закинул ногу на ногу и принял важный вид. — Сколько вам? Лет тридцать пять? Пытаетесь карьеру строить?

— Что за вопросы! — полицейский отошел от двери.

— Ответьте хотя бы на парочку вопросов, что я задал в самом начале, — продолжил я. — Убедите меня в том, что вы действительно невиновны. Ответственность все равно лежит именно на вас. Либо дали приказ, либо не уследили. Как заметки отправляются в газету?

— Через секретариат участка, — ответил полицейский и сел за стол. — Отчеты о проделанной работе поступают мне, и, если дело того стоит, нужно что-то сообщить людям или имеется иной резон, то мы отправляем в газеты короткие очерки.

— Кто их передает в секретариат? — уточнил я.

— Некоторые передают через меня, я проверяю и корректирую, если необходимо, — Владислав Владимирович взял в руки карандаш и принялся рассеяно черкать на листе бумаги.

— И много проходит?

— Когда как, — продолжил он, погружаясь в собственные мысли все дальше. — Иногда всего один или два за день, а порой и два десятка приходится просматривать.

— Разумеется, те, кто вызывают доверие, передают данные напрямую в секретариат участка, — сказал я, а карандаш уткнулся в лист бумаги. — И именно тот, кому вы доверяли, передал это.

Последовала короткая пауза. Затем Владислав Владимирович принялся рыться в бумагах, которые в изобилии лежали у него на столе. Несколько листов с шорохом упали на пол.

Неужели он настолько картинно пытается доказать, что он не виноват, что он не имеет отношения к происходящему? Я попытался принять вид максимально безучастный, потому что поиски отчета занимали все больше и больше времени.

— Может, уже хватит? — улыбнулся я понимающе, показывая, что моего доверия этот человек все равно не вернет.

— Нашел! — взгляд у Владислава Владимировича оставался рассеянно-пустым, но зато в руке он держал сложенный вчетверо лист бумаги. — Отчет сыскаря Ковалева.

Документ действительно был подписан фамилией Ивана Наполеоновича Ковалева. Я перечитал имя дважды, а потом посмотрел на главного полицейского:

— Серьезно? Наполеонович?

— Вполне. Вас удивляет отчество?

— Да. Пока что — только отчество, — кивнул я, а затем прочитал отчет, который плюс-минус походил на то, что я прочитал в газете. — А вот это выглядит уже гораздо интереснее. То есть, вы выслушали нас, а мы говорили, что тел было больше, но пропустили отчет в таком виде?

— Я помню, что вы упоминали что-то, — засмущался Владислав Владимирович. — Но в тот день было очень много донесений и, вероятно, я мог запутаться в цифрах, поэтому...

— То есть, вину признаете?

— Да что ж вы, судьей себя возомнили, что ли! — он ударил ладонью по столу. — Это всего лишь ошибка, не более!

— Просто два тела, хороша ошибка! — тоже выкрикнул я. — А самое главное, забыть про человека, из-за которого мы сюда пришли. Это тоже память подвела?

— Тит Сергеевич Поликарпов! — немного успокоившись, выдал полицейский. — Я помню про него... и... можно еще раз лист?

— Да пожалуйста, — я пожал плечами и сжал губы. — Ничего нового на этом листе бумаги не появилось и не появится.

— Нет же, не в этом дело... — он схватил лист и перевернул его. — Полагаю, что Ковалев уже отбыл домой, он попросил сегодня отпустить его пораньше в счет отработанных на этой неделе часов. Видите ли, работа полицейского важна еще и тем, что по каждому делу часто запрашивают документы и потому как рукописные, так и отпечатанные отчеты делаются с копиями.

— К чему вы клоните?

— К тому, что моя память, которая меня частенько подводит, как вы изволили выразиться, на самом деле запоминает многое. И мне кажется, особенно, когда я гляжу на этот лист, что отчет отличается от того, что я видел.

— Давайте это выясним, проверим, есть ли оригинал. Спросим самого Ковалева, — продолжал я. — Позвоните ему.

— Он ушел уже три часа назад... просился домой, — принялся рассуждать полицейский. — Пожалуй, он уже дома, — и, сняв трубку, он принялся набирать номер. — Здравствуйте. А Иван дома? Нет? Еще не заходил? Нет, все в порядке, но, если он придет, передайте, что я звонил.

Он положил трубку на место, сцепил пальцы, отбросив карандаш, который до этого активно крутил между пальцами. Уставившись в стол, почесал бровь так, словно кожу снять хотел. И только после всего этого ритуала Владислав Владимирович обратился ко мне.

— Не скажу, что это странно, может, он зашел расслабиться после сложной рабочей недели — всякое бывает в жизни сыскаря. Но зато я бы хотел проверить его кабинет.

— Но вы не думаете, что опытный сыскарь сделает два отчета и сохранит второй, когда надо убедить всех вокруг, что... — я задумался и сбился сам.

Если первый отчет был правильным, а потом написали второй, неверный, который и сохранился, то что это за странная схема? Подменить первый отчет вторым и оставлять