Штосс (сборник) - Сергей Антонов

– Выдадут, Никитка, столько, что не унесешь! Оборзел в корень! – отвечал Бурый. – Тебе еще эту премию отработать надо!

К девяти, галдящая толпа нижнечмыринцев двинулась к реке. Там односельчан уже поджидали Чубей с Циркулевым. Фима был на седьмом небе от счастья: впервые в жизни на его прожект обратили внимание. Он не спал всю ночь и к рассвету успел вкопать на берегу Чмыревки два столба, приколотить к ним лист фанеры и повесить на нем чертеж будущей гидроэлектростанции. Циркулев долго совещался с Чубеем. В итоге было выработано совместное решение: использовать за основу ГЭС старый деревянный мост через Чмыревку. По глубокому убеждению Фимки, такой план позволял сэкономить много средств, стройматериалов и времени.

Народа на берегу собралось столько, что с приветственной речью Мишке пришлось выступать из лодки. Даже не подозревая о том, что поступает, как некогда Иисус Христос, Чубей отплыл на середину Чиыревки и торжественно поднял весло вверх.

– Товарищи! Сегодня у нас знаменательный день! Мы собираемся осуществить самый крупный в истории нашей деревни проект – построить собственную гидроэлектростанцию, сравнимую по мощности с Днепрогэсом! Слово предоставляется главному конструктору Ефиму Яковлевичу Циркулеву. Прошу!

Фимку никогда в жизни не называли по имени-отчеству. От нахлынувших на него чувств, Циркулев говорил так долго и нудно, что толпа начала зевать. Выступление закончилось краткой сноской на излюбленную циркулевскую тему. Главный конструктор выразил глубокое убеждение в том, что нижнечмыринцы будут достойны памяти своих великих предков – инопланетян с разбившегося космолета.

Следующим выступил Гриня, ставший при Чубее кем-то вроде серого кардинала. Он пообещал всем строителям гидроэлектростанции золотые горы в виде моря самогона и тонн закуски. Не удержалась от приветственной речи и Леокадия, которая уже успела сообразить, что отныне ее будущее находится в руках конопатого Мишки. Выдав несколько затертых до дыр лозунгов о всемерной поддержке райисполкома, Развитая снизошла до того, что подала ручку высаживающемуся на берег Чубею.

Речи были сказаны. Оставалось приступить к возведению плотины. Тут и начались проблемы, которые, как правило, возникают при любых крупномасштабных начинаниях. Выяснилось, что строить гидроэлектростанцию не из чего. Кулачков, которому остатки вчерашней премии жгли карман, начал подбивать строителей сделать перерыв, но против тайм-аута категорически выступил Бурый.

– Да у нас стройматериалов – как грязи! Льняного все равно посадят, так на хрена попу гармонь? Давайте его дом разберем. Он ведь на краденые денежки эту махину отгрохал!

Толпа ответила одобрительным гулом. Причем больше всех орали те, кто, совсем недавно, лизал Егору Никанорычу его пыльные сапоги.

Толпа под предводительством Бурого ринулась на штурм усадьбы бывшего председателя. По дороге Гриня запасся булыжником и метнул его в окно вражеского дома.

– Грабь награбленное, ребятушки!

Стекло разлетелось вдребезги, а народ с энтузиазмом принялся крушить резиденцию Льняного. Оторванные доски и балки тащили на берег Чмыревки, где главный конструктор показывал куда их вкапывать и прибивать. К середине дня старый мост сделался похожим на ощетинившегося иглами дикобраза. После короткого перерыва, проведенного под надзором Чубея, трезвые и злые мужики взялись за лопаты. Руководивший работами Фима кричал и матерился. Сооружение плотины шло полным ходом, когда к сидевшему на пригорке Мишке подошел круглолицый мужичок с фотоаппаратом в руках.

– Разрешите представиться! – бодро отрапортовал он. – Роман Губастенький. Корреспондент газеты «Быкохвостовский вестник».

– Что дальше?

– А дальше, – Губастенький был готов к атаке на доверие нового председателя и извлек из кармана свежий номер газеты. – Читайте, Михаил Фомич!

Чубей просмотрел большую заметку «Вор должен сидеть в тюрьме», повествующую о злоупотреблениях Льняного и покровительственно хлопнул Ромку по плечу.

– А ты, губастенький мой, молодцом! Правильно мыслишь! Перспективно!

– Рад быть полезным! Что строим?

– Гидроэлектростанцию.

– Шутите?

Ромка, хотя и обладал чрезмерной фантазией, не мог себе вообразить того, что в Нижних Чмырях может быть возведено что-то большее, чем свинарник.

– Отшутили! – Оторвин встал, нависнув над Губастеньким, как скала. – Хватит на месте топтаться! Чем мы хуже других? Масштабно, едрит тебя в дышло, мыслить надо! Записывай! Строительство Нижнечмыринской ГЭС, развернутое при новом руководителе сельхозкооператива «Красный пахарь»…

Губастенький послушно схватился за ручку и дословно занес в блокнот довольно сумбурные высказывания Чубея, который договорился до того, что ГЭС уже в ближайшем будущем позволит превратить Нижние Чмыри в крупнейший мегаполис мира.

– Появятся рабочие места, – пьянея от собственных слов, вещал Мишка. – Возникнет инфраструктура, вырастут многоэтажные жилые массивы! Народ наконец-то почувствует себя хозяином положения! Записал?

– Так точно!

– Теперь фотографируй!

Губастенький несколько раз щелкнул фотоаппаратом, запечатлев Чубея на фоне плотины-дикобраза.

– Готово, Михаил Фомич!

– Ну и езжай в редакцию. Чтоб в следующем номере эта статья была. В лепешку разбейся, а напечатай!

Ромка потоптался на месте, исподлобья поглядывая на председателя.

– Чего еще? А, понял! Вот тебе записка. Отдашь заведующей свинофермой.

Оторвин начертал на клочке бумаги повеление выдать Губастенькому кабанчика средних размеров.

– Вали! Не отвлекай от работы!

Работы закончились, лишь с наступлением темноты. Причем Мишку, желавшего сдать ГЭС в эксплуатацию прямо сейчас, пришлось уговаривать распустить мужиков по домам.

Ужинал Чубей в служебном кабинете, в окружении ближайших соратников. Заметив на лице Фимы выражение грусти председатель поинтересовался:

– Что-то наш главный конструктор приуныл. Сложности, Ефим Яковлевич?

– Еще какие, – ответил Фима с набитым ртом. – Завтра стройку свернуть придется. Хату Льняного до последнего кирпичика разобрали. Все в дело пустили. Больше стройматериалов нет. Решай, Мишанька, как жить дальше будем.

Сначала Чубей был готов отдать на растерзание еще пару-тройку нижнечмыринских хат, но в разговор вмешался великий пройдоха Бурый.

– Ничего другого не остается. Жребий брошен. Придется скот сдавать. Будет наличка.

Чубей тут же состряпал приказ за номером два, в котором провозгласил кампанию по сдаче крупного рогатого и мелкого безрогого скота.

– Я частников знаю, которые все заберут и бабки сразу отсчитают, – развил свою мысль Гриня. – Вот только посадить могут. С уголовным кодексом шутки плохи. Это я вам как профессионал говорю.