Приколист - Андрей Дышев

Клим взвился, словно палуба превратилась в гигантскую сковородку, но директор успел схватить его за руку и не без усилия вернул на место.

– Роман, но это криминал, – аккуратно возразил он.

– Хорошо, – на удивление легко согласился Роман. – Тогда сделаем его обычным педиком и зоофилом. Дадим фото в газете, где он развлекается с ослицей.

– Нет, я не могу! – в ужасе воскликнул Клим, и его прошиб горячий и липкий пот. – Я не хочу… я… я против этого… это выше моих сил…

Он так завелся, что Роман начал хмурить брови, и директор, испугавшись последствий, принялся постукивать и поглаживать Клима между лопаток, словно успокаивал: не горячись, потом во всем разберемся.

– «Не могу, это выше моих сил», – недовольно проворчал Роман и сплюнул. – Глупый сопляк! Знаешь, почему русские бедные, а американцы богатые? Да потому что американцы за доллары готовы на все. Абсолютно на все! У них есть популярное телешоу «Давай на спор!». Ведущий предлагает кому-то из толпы за деньги сожрать дерьмо, или окунуть голову в помои, или вылизать чужую задницу. От желающих отбоя нет. Все улюлюкают, хлопают, радостные такие! А у нас, где с Запада переняли почти все, это шоу не идет. Из-за таких, как ты. Он, видите ли, даже ради собственной славы ослицу отодрать не может!

Роман замолчал, сосредоточенно перебирая в пальцах леску. Директор застыл в тревожном ожидании резюме, напоминая скульптуру Будды. Клим шумно сопел и слизывал с верхней губы капельки соленого пота. Но вывода так и не последовало, и не наступило ясности: настаивает ли Роман на своем или же простил Климу его дерзость. Отправив леску за борт, Роман откинулся на спинку шезлонга и как ни в чем не бывало продолжил:

– Едем дальше. Надо подготовить Нелипову две премии. «За выдающийся вклад в отечественную культуру» и «За особые заслуги в области лингвистики и национального фольклора». (Директор вынул из кармана блокнот, ручку и стал записывать.) Открыть личный сайт Клима Нелипова в Интернете. Дать серию мощных и скандальных публикаций в ведущих газетах и журналах… Ты успеваешь записывать?

– Успеваю, Роман.

– Следующее: договориться с ликероводочным заводом о выпуске водки «Климовка» и «Нелиповка». А также наладить производство коньяка «Литературный» с портретами Пушкина и Нелипова. И, наконец, чтобы он не слезал с экранов телевизоров! Чтобы прописался на них! В каждой передаче, в каждом шоу должна маячить физиономия Нелипова!

Сказав это, Роман вдруг замолчал, надел на голову белую тряпичную кепку, сложил на груди руки и задремал. Директор ущипнул Клима за щеку, приложил палец к губам и повел за собой на лестницу. У Клима кружилась голова и шумело в ушах – настолько сильно, что он даже не услышал музыку, которая гремела на кормовой палубе.

– Разве я смогу написать книгу про волшебников? – растерянно спросил он директора, которому уже поднесли бокал шампанского.

– Конечно, сможешь, дружище! Конечно, сможешь! – воскликнул директор, отхлебнув из бокала. Он был очень доволен встречей с Романом, отличное настроение хлестало через край. – Пиши всякую лабуду. Бред сивой кобылы. Чем бредовей, тем лучше. У тебя была героиня Дверная Ручка? Теперь пусть будут Волшебник, Фея, Гномик, Домовой, тротолли… или как их? Брокколи…

Схватив за руку раскрасневшуюся корректоршу, директор пустился с нею в пляс. Глядя на него, Клим подумал, что надо срочно отправлять Кабана с диктофоном в психиатрическую больницу, записывать бредни шизоидов для новой книги «Харри Фоттер».

Глава 20

Напрасно Клим надеялся, что директор забудет про славу. Про ту самую дурную славу, которую велел навесить на Клима всемогущий Роман. Не прошло и трех дней после прогулки по Москве-реке, как директор срочно пригласил Клима к себе и выслал за ним машину.

Вместо «Мерседеса» приехал микроавтобус с затененными стеклами, но Клим не придал этому значения, как и тому, что в машине сидели трое здоровых парней с подозрительными физиономиями. Пока Клим раздумывал о том, не выпросить ли у директора путевку на Канарские острова, машина подъехала к Красной площади и остановилась перед Васильевским спуском.

– А где Левон Армаисович? – спросил Клим, глядя то в одно, то в другое окошко.

– Он ждет тебя около Мавзолея, – криво усмехаясь, сказал один из парней, и тотчас все остальные накинулись на Клима, повалили на сиденье, скрутили руки и стали стаскивать с него одежду. Клим приготовился к самому худшему, но все же продолжал яростно сопротивляться, а потом начал звать на помощь, но ему заткнули рот рукой. Весело переговариваясь, парни сняли с него все, кроме носков, раскрыли дверь микроавтобуса и бережно выставили Клима наружу. Следом за ним из машины вылетела фанерная табличка с надписью: «Я, писатель Клим Нелипов, требую освободить рассадник высокой отечественной культуры издательство «Престо» от налогового бремени!» Дверь тотчас закрылась, парни помахали Климу из окон и посоветовали ему поторопиться к Мавзолею, где его ждет директор с одеждой. После чего машина тронулась с места и скрылась.

Клим, ожидавший ужасных безобразий, вздохнул с облегчением и на короткое время почувствовал себя счастливым. Но уже через мгновение в полной мере осознал кошмар своего положения. Клим стоял совершенно голым в самом центре российской столицы – городе-герое Москве! Был полдень, вокруг слонялись толпы любопытных людей, и Клим уже через несколько секунд стал объектом их пристального внимания. Прикрыв причинное место фанерой, Клим на полусогнутых засеменил к Мавзолею, извиваясь от стыда, как червь на рыболовном крючке. Очень скоро голый человек привлек внимание многочисленных туристов, которые хотели полюбоваться шедеврами древнего зодчества, а также стремительной стайки подростков на роликовых коньках. Вскоре вокруг Клима образовалась приличная толпа, которая бесстыдно разглядывала его, аплодировала и, морально поддерживая, что-то скандировала. Пожилая иностранка с прической, похожей на гербарий из одуванчиков, схватила Клима под руку и оголила свои фарфоровые зубы, позируя фотографам, при этом она громко восклицала:

– Дас ист натюрлих! Их либе Русланд!

Длинный и робкий юноша, чья вытянутая сливой голова возвышалась над толпой, послал Климу воздушный поцелуй. Какая-то наглая девчонка с пивом привязалась к Климу, требуя подарить ей фанеру. Два подростка на роликах пытались поставить фломастерами на ягодицах Клима свои автографы. У Клима помутнело в глазах от всего происходящего, накатили горькие слезы, но никто этого не замечал, народ оставался жестоким и бессердечным и продолжал веселиться. Не пришлось долго ждать журналистов, которые набежали, как татаро-монголы, слегка рассеяв эскорт, и принялись сверкать фотовспышками. Словно орудия тяжелой артиллерии, в толпу врезались операторы с видеокамерами на плечах. Один из них пошел рядом с Климом вприсядку, крупным планом снимая все, что находилось за фанерой.

Дойти до Мавзолея Клим так и не смог. Милиционеры со свистками в зубах оттеснили от него толпу, отобрали у него фанеру и тотчас сломали ее о его голову. Скрутив руки, они отвели его в милицейскую машину. В машине Клим расплакался от счастья. Железный фургон с решетками стал для него вожделенной одеждой. Пока его везли в отделение, слезы высохли, и Клим почувствовал громадное облегчение, словно он защитил дипломную работу в своем институте и его с почестями вывели в большую жизнь. «Больше директор не будет надо мной издеваться, – убеждал он себя. – Этого скандала достаточно».

Зато какой фурор произвел он в отделении, когда назвал себя! Милиционеры, чтобы исключить факт самозванства, раздобыли где-то книгу «Штопор в заднице» и сличили фотографию автора с лицом хулигана. Убедившись, что задержанный не врет и действительно является знаменитым писателем Нелиповым, они в клочья изорвали протокол, принесли приличную одежду, забытую в метро пьяным бизнесменом, накатили стакан водки и попросили подписать книги для всех сотрудников отделения. Клим лично вскрыл пачку с новенькими, пахнущими краской книгами и больше часа старательно выводил расслабленной рукой искренние пожелания Толяну, Коляну, Вовану, Юрку, Саньку, Игорьку и другим достойным защитникам законности и правопорядка. Домой его отвезли на черной служебной «Волге» с мигалками, маячками, светлячками и страшным ревуном.

Сюжет о голом писателе Нелипове, разгуливающем по Красной площади, показали в вечерних новостях все телевизионные каналы. А на следующий день Климу посыпались телефонные звонки от всевозможных коммерческих, политических и правозащитных организаций с предложениями проделать то же самое еще раз, только с другим воззванием на фанере.

Глава 21

Повалили пригласительные. Каждое утро Клим вынимал из почтового ящика стопку конвертов, за чашкой кофе вскрывал их и с удовольствием читал умилительные тексты о себе, исполненные в самых торжественных, с завитушками и хвостиками, шрифтах: «Многоуважаемый Клим Нелипов! Коллектив ткацко-прядильной фабрики № 6 зачитывается Вашими очаровательными книгами, по достоинству считая их ярчайшим образчиком душевной и проникновенной литературы…» Или так: «Господин Писатель Клим Нелипов! Позвольте величать Вас только так, ибо из современных писателей личный состав нашей гвардейской, дважды орденоносной танковой роты знает и признает только Вас! Ваши книги бойцы прославленной, гвардейской, дважды орденоносной танковой роты читают по ночам запоем и вслух, что даже негативно сказывается на уровне боеготовности (шутка)…» А самое трогательное письмо пришло из роддома: «Дорогой наш, единственный, горячо любимый, обожаемый Клим Нелипов! Ваши книги так полюбились нашим роженицам, что только на прошлой неделе из семерых родившихся мальчиков пятерых назвали Климами, а одну девочку – Климентиной. От чтения Ваших замечательных произведений у молодых мамочек увеличивается количество молока, а младенцы лучше сосут и крепче спят…» Все подобные письма заканчивались приглашениями на посиделки или литературные вечера.