Евангелие от рыжего кота - Саша Суздаль

Они блуждали несколько минут, пока не остановились возле одного дома, где какой-то грузин отчитывал какого-то мальчика. Гаагтунгр слушал пару минут их разговор, а потом присел перед мальчиком и спросил:

— Значит, не знаешь?

Мальчик отрицательно замахал головой, а Гаагтунгр шарил в его голове, но мальчик, видимо от страха, закрылся, и демон не смог ничего прочитать в его памяти.

— А девочка погибла… — подытожил Гаагтунгр и поднялся.

— Я забираю его, — сообщил он грузину, сунув ему под нос какой-то документ. Грузин документ не смотрел, а форма Гаагтунгр и Веельзевула его пугала, поэтому он только спросил: — Он вернётся?

— Нет! — отрезал Гаагтунгр, а грузин, отчего-то, обрадовался. Хутин, как лицо постороннее, не стал его расспрашивать о том, что его не касалось. Гаагтунгр и Веельзевул взяли мальчика за руки, и повели его к церкви, туда, где они приземлились. Хутин шёл в стороне, не понимая, зачем этим демонам мальчик, а, тем более, он сам. По дороге, как ни странно, им никто не встретился, словно деревня вымерла.

Вероятно, людей пугала форма Гаагтунгра и Веельзевула. Бросив взгляд на Веельзевула, Хутин заметил, что его лица приобрело черты черепа, оставив красными только уши, а у Гаагтунгра один рог вылез из-под фуражки, и показались клыки. У мальчика побелело лицо, как извёстка, и Хутин подумал, что он скоро вырубится.

— Сторожи его здесь, — сказал Гаагтунгр, и Хутин остался с мальчиком, а демоны отправились в церковь. «Странно, — подумал Хутин, — демоны не могут находиться в церкви». Вероятно, его познания в вере оказались ложными, так как Гаагтунгр, вместе с Веельзевулом, скрылись за дверью богоугодного заведения.

— Как тебя звать, мальчик? — спросил Хутин, когда его конвоиры скрылись в дверях церкви, и ребенок робко ответил: — Вовка.

— Мы с тобой тёзки, Вовка, — приободрил его Хутин, но, глянув на старые и драные штаны, понял, что опоздал – Вовка уже обоссался.

— У тебя есть другие брюки? — спросил Хутин, жалея мальчика, но тот отрицательно замахал головой, краснея от стыда. На улице стояла жара, и Хутин подумал, что брюки быстро высохнут. Несмотря на то, что он никогда не отличался сочувствием к другим, Хутин жалел Вовку и принялся расспрашивать его о жизни. Оказалось, что грузин, который отчитывал мальчика, приходится отчимом Вовке, и, несмотря на то, что его мама жива, тёзке приходится несладко.

— О какой девочке тебя спрашивали? — спросил Хутин, но мальчик напрягся и сказал: — Я ничего не знаю.

Хутин не стал настаивать, так как понял, что сейчас перепуганный Вовка ничего не расскажет. К тому же его расспросы не могли продолжаться, так как вместе с Веельзевулом возвратился Гаагтунгр. Его глаза кровоточили, а пасть и грудь начальника алела свежей кровью. Морду Веельзевула покрывали кровавые полосы, и Вовка вторично описался, а потом отрубился. Хутин не знал, что хотели узнать у Вовки, но таким способом, как сейчас, демоны только уморят его до смерти. «Что у них там случилось?» — подумал Хутин, глядя на их морды, пылающие злобой и разодранные кителя. Если бы Хутин пошёл с ними, то знал бы, что в церкви, под руководством регента, пели многоголосье, а в ризнице за маленьким столиком сидел отец Кирилл. Он надел на голову шапку, чтобы не слышать нестройный хор и погрузился в чтение старой книги, писанной на греческом языке, в которой, как он считал, описывается божественная суть рубина. Демоны в форме энкаведистов, появившись в церкви, поразили воображение певцов, которые совсем сбились с такта и регент строго постучал палочкой по пюпитру, требуя, чтобы певцы сосредоточились. Гаагтунгр, не обращая внимания на поющих, понюхал носом воздух и отправился в ризницу. Веельзевул, увидев отца Кирилла, с удовольствием ударил его по башке, отчего последний свалился со стула. Гаагтунгр хотел врезать Веельзевулу, который полез впереди паровоза, но сдержался и плеснул на батюшку из кувшина, стоящего на столе. Когда Кирилл очнулся, Гаагтунгр снял с него шапку, смягчившую удар Веельзевула, схватил его за волосы и спросил:

— Куда ты девал рубин?

Батюшка оказался не из робких и, твёрдо глядя прямо глаза Гаагтунгра, произнёс: — Вам не видеть его, твари адские!

— Ты хочешь закончить, как твоя дочь? — с угрозой спросил Гаагтунгр.

— Что вы сделали с девочкой? — спросил отец Кирилл, тревожно нахмурив брови. Гаагтунгр с наслаждением наблюдал за его реакцией и подумал, что стоит сказать святоше, что его дочь жива и её отдадут в обмен на рубин, но Веельзевул, некстати, самодовольно ляпнул:

— Мы её убили и тебя убьем!

Гаагтунгр, услышав сказанное, от злости и возмущения заехал когтистой лапой по роже Веельзевула, а отец Кирилл, узнав о смерти дочери, воскликнул, возведя руки вверх:

— Боже! Разве она не стоила твоего камня милосердия?

В отчаянии он сунул пальцы прямо в глаза демону, пытаясь их выдрать или раздавить. Гаагтунгр взревел от боли и, раскрыв свою пасть, вцепился в горло отца Кирилла. Запах хлынувшей крови одурманил Гаагтунгра, и он принялся хлебать её, забыв обо всём на свете.

Веельзевул, возмущённый тем, что получил по морде, а начальник на халяву хлебает кровь, запусти в его спину свои когти. Гаагтунгр вновь взревел и, оставив безжизненную и обезображенную жертву, накинулся на Веельзевула. Они наносили друг другу удары, прыгая по ризнице и переворачивая атрибуты веры. Веельзевул схватил высокий деревянный крест на подставе, стоящий на столе, и принялся им молотить Гаагтунгра, который от этого совсем озверел и, схватив сундук с церковной утварью, обрушил его на голову Веельзевула.

После того, как они побутузили друг друга, Гаагтунгр собрался с мыслями и принялся за поиски Рубина Милосердия. Они перебрали всё до последней соринки, но никакого рубина не нашли. Не успокоившись, они перевернули всю церковь, перепугав и регента и поющих мирян, которые с криками высыпали на улицу и разбежались по домам, от греха подальше. Удручённые неудачей, они вернулись к Хутину, и Гаагтунгр тут же накинулся на Вовку Платова: — Куда девался рубин?

Мальчик, увидев их гнусные морды в крови, подумал, что эти твари его сожрут, и отрубился, свалившись в пыльную траву.

— Вы его угробите, прежде чем что-либо узнаете, — сказал Хутин, похлопывая его по щекам, и спросил:

— Может, просветите меня, что вы хотите от него узнать?

— Спроси у себя, где рубин, — хмуро сказал Гаагтунгр, собираясь перед этим дать по морде и Хутину. Впрочем, демон сейчас же передумал, так как его действия не дали никаких результатов и, вероятно, без бывшего властелина не обойтись.