Подрывник - Юрий Корчевский

Через четверть часа на канале показалось судно. Шло оно томительно медленно, но всё-таки приблизилось настолько, что стали видны детали. На этом судне пулемётчик был не на носу судна, а на самой рулевой рубке.

— Как судёнышко подойдёт к шлюзу, бей сперва по пулемётчику, потом — по рулевой рубке.

— Понял.

Сергей заранее подтащил стол к окну, установил на нём пулемёт на сошки, зарядил. Он даже успел удобно усесться на стул.

Саша стоял сбоку от окна и осторожно выглядывал. Пожалуй, пора.

Судно замедлило ход и остановилось метрах в двадцати от ворот.

Саша только рот открыл — скомандовать «Огонь!», как зазвонил телефон. От неожиданной трели телефона оба вздрогнули. Саша снял трубку.

— Алло!

— Судно проследовало? — звучащий в трубке мужской голос был с явным немецким акцентом.

— Только подошло.

На том конце трубку повесили.

— Огонь! — внезапно осипшим голосом скомандовал Саша.

Ударил пулемёт Сергея. Во все стороны брызнули осколки оконного стекла домика. Ударами пуль немецкого пулемётчика сбросило в воду.

Сергей, не отрывая палец от спускового крючка, перенёс огонь на рулевую рубку. Было видно, как появляются пробоины на деревянной обшивке, как лопаются стёкла.

— Прекратить огонь!

Пулемёт смолк, только из ствола тянулся сизый дымок.

— Сергей, забирай парней и уходи к другому шлюзу — что по ходу движения судна. Идите лесом, у шлюза замаскируетесь и будете ждать меня.

— Так точно!

Рогозин подхватил пулемёт и побежал к лесу.

Саша вышел из домика, посмотрел на судно. На палубе громоздились ящики в зелёной, защитной окраске.

Он отбежал метров на пятьдесят, разматывая за собой провод, и присоединил его к подрывной машинке. Дистанция от закладки была не так уж чтобы и велика, но мина лежала значительно ниже берега, и осколки вместе со взрывной волной должны уйти вверх.

Саша крутанул ручку, нажал кнопку взрыва.

У шлюза рвануло, блеснуло огнём, выбросило вверх облако чёрного дыма. Кисло запахло тротилом.

Саша собрался подняться, чтобы посмотреть на дело рук своих, но на секунду замешкался. Это его и спасло. Раздался ещё один, значительно более мощный взрыв, и над его головой просвистели осколки. Ударил тугой, как спрессованный, воздух взрывной волны. Его перекатило по земле, оглушило. Блин, что это было?

Саша пришёл в себя. В уши как вату заложили — все звуки стали тише.

Он встал, махнул рукой — жив, мол, всё в порядке. А сам пошёл к шлюзу.

От домика остались одни развалины, разорванное взрывом судно легло на бок, над водой едва виднелся развороченный левый борт.

Одна миномётная мина, даже крупного калибра, наделать столько шума и разрушений не могла. Скорее всего, сдетонировал груз на палубе.

Саша подумал, что надо подойти к судну поближе и попытаться прочитать маркировку на ящиках. А впрочем — что это изменило бы?

Он ещё несколько минут разглядывал последствия взрыва. Створки шлюзовых ворот были разрушены, на искорёженных петлях висели обломки досок. Одна стенка канала имела глубокую выемку, похожую на воронку, а сам канал был закупорен полузатонувшим судном. Восстановить судоходство, конечно, можно, последствия не катастрофические. Но времени, труда и денег на ремонт уйдёт изрядно.

С чувством глубокого удовлетворения и исполненного долга Саша направился к лесу. Он вышел на едва заметную тропинку, что проторили они сами, и быстрым шагом, временами переходя на бег, направился к стройке. У немцев там была строительная техника, и особенно его интересовал бульдозер.

За полтора часа Александр преодолел десять километров.

Подойдя к строительной площадке, он осторожно выглянул из-за деревьев и разочарованно вздохнул. Бульдозера на площадке не было.

Глава 7

СНОВА СМОЛЕНЩИНА

Что делать? Ждать, когда бульдозер появится на строительной площадке или искать самому? Ведь в прошлый раз он видел бульдозер на грунтовке. Пожалуй, перехватить его там даже сподручнее.

И Саша вышел к грунтовке.

Да, дорога та же: вот и следы гусениц — причём свежие, не обветренные.

Он направился вдоль дороги.

Сейчас всё решало время. Немцы, небось, уже подняли тревогу из-за взрыва шлюза — не каждый день взрывают столь сложные сооружения. Судя по тому, что суда по каналу ходили, до этого дня шлюзы ещё не взрывали.

Саша прошёл километров пять, но бульдозера всё ещё не было видно. А ноги уже устали, хотя он в отряде привык ходить много.

Он решил отдохнуть, уселся на пенёк. До дороги метров пятьдесят, и саму дорогу не видно. Но трактор шумит сильно — грохочет двигатель, лязгают гусеницы. Такую технику не заметить невозможно.

Вот Саша сидел и слушал. А в лесу птички поют, тишина, и только ветерок едва шевелит верхушки деревьев.

Но прошёл час, и Саша забеспокоился. А когда минул второй, он решил возвращаться к своей группе. Взрывчатки с собой больше нет, но задачу свою он выполнил, канал несудоходен.

А сейчас он доберётся до партизан, и они переночуют на старой мельнице — тем более что туда должен подойти Янек. Вообще-то он должен был быть ещё утром, как и договаривались. Но времена нынче неспокойные, парень мог и задержаться — мало ли причин? Немцы облаву устроили или мост перекрыли, сам мог простудиться и заболеть.

На обратную дорогу ушло часа два: резона спешить, бежать не было. Жаль, конечно, что затея с бульдозером сегодня сорвалась.

Партизаны ждали его у шлюза, как и договаривались. От холода носы у них покраснели, а Саше было жарко. Он отмерил сегодня ногами верных двадцать пять — тридцать километров.

— Всё, парни, идём на мельницу, ночевать.

— Батька, ты же вроде на какой-то коробчонке обещал заявиться? — спросил Сергей.

— Сорвалось.

Осенью темнеет быстро, и к мельнице они добрались уже в сумерках. Хоть и нежилое помещение, а всё же стены и крыша, защита от ветра.

Поужинали консервами и сухарями.

— Чайку бы горяченького! — мечтательно вздохнул Настусь.

— Ага, с кусковым сахаром вприкуску и с баранками, — поддержал его Василь.

Саша и сам бы не отказался от горячего — всё-таки они совсем пацаны, мечтают о сладком. Саша попытался вспомнить, когда партизаны пробовали сахар или вообще сладкое в последний раз, но не смог. Вот ведь балда стоеросовая! Соль и консервы взяли у немцев со склада, а про сахар забыли. А ведь он там наверняка был, немцам сахар по нормативам положен. Только о сладком не вспомнил никто.

Оставив часового, они улеглись спать.

В полночь Саша проснулся и пошёл, что называется, «до ветру». Немного постоял на природе, пока глаза к темноте привыкли.

Недалеко от него раздался хруст веток. Странно, ветра нет… Донёсся тихий говор. Янек, что ли, явился? Чего же он тогда ночью это сделал? И с кем говорит?

Пригнувшись, Саша метнулся в здание мельницы и коротко приказал часовому:

— Буди ребят.

Сам растолкал Сергея.

— Снаружи неладное что-то, готовь пулемёт.

Партизаны проснулись уже все.

— Оружие к бою, только тихо. Настусь — к этому окну, Часлав — сюда. Юзик, ты наверх. Мы с Сергеем держим дверь.

Быстро и бесшумно партизаны заняли свои места.

Снаружи, по каменным ступеням, раздались осторожные шаги. Может, их и слышно не было бы, если бы не подковки — сапоги были явно немецкие.

Но в принципе, у всех бойцов отряда были такие после диверсии на шоссе.

Медленно и тихо отворилась дверь. Хоть и ночь, но в здании мельницы было темнее, чем на улице, и потому в дверном проёме высветился силуэт немца. Главное — стальной шлем на нём слегка поблескивал, и шинель была немецкого покроя. На Янеке шинели не было, а стальных шлемов вообще не было ни у кого из партизан.

Не раздумывая, Саша дал по немцу очередь. Вспышки выстрелов ослепили его самого.

Немец завалился на пороге, забаррикадировав своим телом открытую дверь. Раздался какой-то металлический стук — видимо, немец ударил оружием по камню. А память услужливо подсказала — так стучит граната при падении.

Саша только рот открыл, чтобы предупредить своих, как сверкнула вспышка, и грохот заложил уши. И сразу, как по сигналу, со всех сторон по мельнице ударили автоматы и пулемёты.

Пулемётов, судя по звуку выстрелов, было два. От впивающихся в стены пуль летели щепки, при попадании в камень или металл пули звонко щёлкали. Всё пространство здания наполнилось перепуганными летучими мышами. Беспорядочно пометавшись, они стали вылетать в окна и двери.

— Как крысы с тонущего корабля бегут! — зло процедил Сергей.

Партизаны пока огонь не вели. Что толку жечь патроны, если противник не виден в ночи?

Стрельба стихла, и партизаны услышали, как снаружи на ломаном русском языке крикнули:

— Рус, стафайся! Вы окружены!