РазNообразный Наполеон - Мурат Магометович Куриев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Почти все знают, что Сен-Бернар Бонапарт преодолевал на осле, которого вел проводник, но «историческая правда» здесь совершенно не требовалась. Давид создавал романтический образ и блестяще справился с задачей. Наполеону понравилось. Очень понравилось. Зачем быть «придворным художником»? Можно просто Давидом. Всех устраивает, включая его самого.
…27 марта 1804 года Сенат Французской Республики «попросил» Наполеона сделать власть наследственной. Спустя какое-то время художник Давид получил заказ – написать картину коронации. Кто именно беседовал на эту тему с Давидом, так до сих пор и неясно. Сам Наполеон? Жозефина? Кто-то из сановников?
Не столь уж и важно. Заказ принят, гонорар в сто тысяч франков обещан. Сказать, что Давид сильно воодушевлен, нельзя. Да, лестно, но той страсти, с которой он рисовал «Смерть Марата», больше нет. Некогда убежденный республиканец, «цареубийца» спокойно смотрит на происходящее. Плывет по течению? Наверное, можно и так сказать.
Впрочем, в работе он все так же неистов и скрупулезен. И да – масштабность задачи сильно вдохновляет Давида. Еще бы! Десятки персонажей! Сделать композицию, найти «подобающие места»… Этюды, наброски… Позировать снова соглашались далеко не все, а сестры будущего императора, например, оказались дамами весьма привередливыми. Давид не сильно переживал – в конце концов, он уже рисовал Наполеона «почти по памяти».
Композиция? Известно, что вдохновляла художника картина Рубенса «Коронация Марии Медичи». Дальше – сам. В день коронации (2 декабря 1804 года) Давид непрерывно делает наброски в альбоме. В том числе Жозефины, пока она, стоя на коленях, ожидала, когда сам Наполеон наденет на нее корону. Вот он, момент! Тот момент, который и выберет Давид.
…Самая распространенная легенда про коронацию Наполеона. Даже солидные историки (про писателей вообще молчу) поддались искушению. Наполеон, хозяин своей судьбы, неожиданно буквально вырывает из рук папы Пия VII корону, сам надевает ее на себя, а потом коронует и Жозефину. До чего же жалким становится «наместник Бога на Земле»…
Ничего он не «вырывал»! Все было оговорено заранее. Все расписано до последних мелочей и согласовано с папой. Иначе и быть не могло. Другое дело, что выбора у Пия VII не было, соглашаться приходилось на все. Строптивость папа проявил лишь раз – и, по иронии судьбы, именно по отношению к Давиду!
Пий VII – человек слабый и мелочный. Разумеется, ему не нравилось то, что Наполеон вынуждал его делать. С Давидом у него появилась возможность хоть как-то «отомстить». Не желаю иметь дела с «цареубийцей» и якобинцем! Не буду позировать богоотступнику! А Давиду нужна хотя бы пара сеансов… Начались сложные переговоры, папа сдаваться никак не хотел. Потом согласился. Пусть безбожник рисует его… стоя на коленях. Тут уже Давид пришел в бешенство. В общем, итоговый «компромисс» оказался таким: художник рисует папу «на ногах», но в парадном мундире и даже при шпаге!
Приключения с папой на этом не закончились. Император, при всей своей занятости, находил время для того, чтобы посмотреть, как идет работа. Сразу скажем: идея ему очень понравилась. Он сам коронует Жозефину – прекрасно! Теперь – «советы».
Вот Пий VII… Почему он сидит со сложенными на коленях руками? «Я что, пригласил его сюда, чтобы он ничего не делал?» Перепишем. Теперь папа с поднятой рукой благословляет императорскую чету.
Появление на картине Летиции Буонапарте – личная просьба Наполеона. Матери императора и в Париже-то во время коронации не было, но – надо. Поменять цвет платья Полины, любимой сестры Наполеона, – уже так, мелочи. На другие «мелочи» Давид почти не обращал внимания. Многим не нравится «место», ведь все хотят быть ближе к главным героям. В какой-то момент художник стал говорить им одно и то же: «Знаете, иногда близость к Солнцу опасна…»
Почти десять метров в ширину и больше шести в высоту. В его мастерскую картина не помещалась, и работать пришлось в кое-как переделанной часовне в Клюни. Три года! Никогда Давид не писал так долго…
«Посвящение императора Наполеона I и коронование императрицы Жозефины в соборе Парижской Богоматери 2 декабря 1804 года» – так она официально называется. «Апофеоз пропагандистской живописи», «классический реализм»… Давайте обойдемся без «приговоров» искусствоведов и историков искусства. Есть картина, вы можете на нее посмотреть. А нас интересует время и люди. Два человека. Император Наполеон и художник Давид.
Даже во времена Республики, когда это было общепринятым, Наполеон никогда не обращался к Давиду на «ты». Подчеркнутое уважение – то, что всегда присутствовало в отношении императора к художнику. Великие профессионалы восхищали Наполеона. Он мог не понимать «тонкостей», он плохо разбирался в живописи, но что такое мастерство – понимал прекрасно. При всем своеобразии его художественных вкусов и нравственных предпочтений. Читал же он с большим интересом произведения госпожи де Сталь, хоть и считал ее своим «врагом». Он мог оценить, остальное не столь уж важно.
…Наполеон с Жозефиной приехали смотреть законченную «Коронацию» 4 января 1808 года. В сопровождении большой свиты. Император, как всегда очень вежливо, поприветствовал Давида. Начался осмотр. Понятное дело, все ждали, пока свое слово скажет ОН. Давид, по воспоминаниям очевидцев, был на удивление спокоен. Тишина. В какой-то момент Жозефина – она могла себе такое позволить – не выдерживает и говорит мужу о том, как прекрасно художник выбрал момент. Наполеон соглашается. Бедная Жозефина! Пришло ее время наслаждаться последними моментами совместной жизни с Наполеоном, а картина… Картина останется. Навсегда.
Что же ОН все-таки сказал в итоге? Знаете, есть варианты. Вот два самых популярных. Первый: «Браво, Давид! Вы сделали из меня настоящего французского рыцаря». Второй – отсалютовал живописцу поднятой шляпой со словами: «Давид, я приветствую вас!» Выбирайте, какой вам больше нравится. А Наполеону картина понравилась. Очень.
…В последний раз Жак-Луи Давид и император Наполеон I увидятся весной 1815 года, через несколько недель после возвращения императора с острова Эльба, незадолго до Ватерлоо. Он нашел-таки время, чтобы пообщаться с Давидом! Герой снова здесь!
«Где твои кисти, Давид? Ты должен нарисовать еще одну картину!» Нет, не должен. И не нарисует. В 1816-м он покинет Париж. В шестьдесят семь лет. Героя больше нет – зачем ему оставаться во Франции? Возьмет с собой в Брюссель картину «Смерть Марата». Ни революционер, ни царедворец… Великий Давид, который однажды дал вот такой совет молодому художнику: «Думайте всегда, что вы ничего не умеете, – это верное средство уметь больше, чем другие».
Портрет, еще портрет. Энгр
«Наполеон на императорском троне», портрет работы Энгра… Обладает почетным титулом культового.
