Исход зверя - Василий Головачев

– Я понял, что главный добытчик в семье – жена, – сказал Дементий Романович с лукавой искрой в глазах, – и решил, что зря нервы жечь не стоит.

– Папа убежден, что мама все равно не найдет мужчину умнее его, – вставила Ира.

Ратников засмеялся.

– Нормальная мужская самооценка. А как у вас с этим на работе в министерстве, Дементий Романович?

– С чем?

– С отношениями между мужчинами и женщинами.

– Примерно так же, хотя тех и других в МИДе поровну. По моим наблюдениям, высокопоставленные мужчины любят женщин привлекательных, циничных, остроумных, самоуверенных и успешных, не обремененных никакими комплексами.

– Но ведь мама не такая, – с той же отцовской лукавинкой заметила Ира.

– Я – приятное исключение, – показал ровные белые зубы Хвостов.

Все засмеялись, а Ратников, чувствуя себя легко и непринужденно, будто давно был знаком с семьей Хвостовых, подумал, что отец и мама Иры, похоже, до сих пор любят друг друга.

Заговорили о характерах, о том, кто и как из присутствующих относится к обстановке в стране и в мире, о расползающейся по стране волне терроризма, и тут Дементий Романович снова удивил Ратникова, заметив, что нельзя жить, все время думая только о плохом, вспоминая только недоброе и ожидая проявления зла.

– Надо мыслить позитивно, – с неожиданной твердостью добавил он, – иначе мы сами подготовим почву для свершения преступлений. Не секрет, что там, где образуется эгрегор тревоги, страха, ожидания неприятностей, чаще всего и реализуются негативные последствия наших же собственных умонастроений. Любая проблема, какой бы трудной она ни казалась, в конечном счете разрешима. Если настраивать себя в соответствии с этим постулатом, только так и можно достичь положительного результата для себя лично и установить власть добрых отношений во всем мире. Человек добивается стабильного успеха только тогда, когда его действия не наносят ущерба кому-то другому.

Дементий Романович выдохся, виновато глянул на жену.

– Философ ты мой доморощенный, – с улыбкой произнесла Надежда Петровна.

– Разве я не прав?

– Прав, конечно. Вот если бы твои слова дошли до людей и поменяли их образ мышления. Так редко это случается. А вы как относитесь к проблеме позитивного мышления, товарищ капитан?

Никак, едва не брякнул Ратников, потом подумал и ответил:

– Вообще-то я тоже считаю, что, создавая в уме образ чего-то нежелательного, мы тем самым способствуем фиксации этого нежелательного состояния. Поэтому я – за добрые мысли. Хотя при этом всегда готов ответить адекватно, особенно если кто-то намерен изменить мое состояние в худшую сторону.

– Браво! – пробормотал Дементий Романович, впадая в ступор, так до конца встречи и не сказав больше ни слова.

Говорили больше Надежда Петровна и Ратников, да Ира изредка вставляла словцо, в основном провоцируя капитана на нестандартные ответы и объяснения, хотя делала это не из меркантильных соображений и не для того, чтобы подчеркнуть свой ум. Она просто изучала гостя, доброжелательно, очень мило и тонко, так что ему все время приходилось держать себя собранно и серьезно. Однако больше всего впечатлило хозяек не его остроумное видение жизни и не рискованная работа, а знание таких вещей, как современная мода, шейпинг, боулинг, кастинг (при упоминании этого термина Ира поежилась) и стихи – от классиков до современных поэтов. Когда Ратников в доказательство прочитал с выражением несколько стихотворений, Ира и ее мама захлопали в ладоши. Даже Дементий Романович оживился и с некоторым удивлением посмотрел на гостя, демонстрирующего интеллигентность и начитанность. Особенно всем понравилось стихотворение Грина «Сон»:

На границе вод полярных, средь гигантских светлых тенейГде в горах, среди гранита, гаснут призраки растений,Реют стаи птиц бессонных; улетают, прилетают,То наполнят воздух свистом, то вдали беззвучно тают.Им в пустыне нет подобных ярким блеском оперенья;Дикой нервности полета нет средь птиц иных сравненья;А они живут без пищи, никогда гнезда не строя;И пустыня их волнует грозной вечностью покоя.Если льдины раздвигает киль полярного фрегата –Стаи бережно проводят и напутствуют собратаИ, его снастей коснувшись драгоценными крылами,Средь гигантских светлых теней исчезают с парусами.

– Никогда бы не подумала… – задумчиво проговорила Ира, когда он закончил.

Ратников улыбнулся.

– Никогда бы не подумали, что служака-капитан читает стихи, так?

– Извините, – порозовела девушка под его взглядом. – Я о другом… Но вы действительно отличаетесь от моих знакомых, среди которых есть и чекисты с папиной работы. Никто из них не знает столько стихов.

– Увы, молодежь нынче все больше увлекается компьютерами, – добавила Надежда Петровна. – Ирочкин друг Арик тоже не читает ничего, зато дни и ночи напролет просиживает перед экраном.

– Ну почему, мама? – запротестовала Ира, снова краснея под взглядом Терентия. – Аркадий много читает… хотя и не стихи. Между прочим, он мастер по каратэ. – Она поспешила перевести разговор: – А вы, товарищ капитан, только классиков читаете?

Ратников с грустью подумал, что, во-первых, зря надеялся, что у такой красивой девушки нет парня, а во-вторых, что пора уходить.

– Нет, почему же, – сказал он. – У меня масса знакомых и приятелей – поэтов и писателей. К примеру, я очень люблю стихи Виталия Сундакова и Коли Игнатенко. Сережа Андреев тоже неплохой поэт.

– Прочитайте что-нибудь.

– Может, в другой раз? – попыталась Надежда Петровна остановить дочь.

– Хорошо, только одно четверостишие, – согласился Терентий. – Поздно уже, пора домой.

– Понимаю, жена ждет, дети.

– Я не женат, – улыбнулся Ратников, понимая подтекст речи девушки, и прочитал:

Всходят руны! Стеблем нежным рвут бетон и мнут металл.Неужели мир расчуял, что не ведал то, что знал?Воспарю на Сивке-Бурке. Над крестом. Одним-один…Наконец-то, как и прежде, я богам не раб, а сын[6].

Ира удивленно вскинула брови, уловив ч у в с т в а гостя, вложенные в стихи, и стала задумчивой, а Надежда Петровна сказала:

– Вы замечательно читаете, Терентий Георгиевич, а главное – умеете выбирать д у ш у стиха. А за Ирку спасибо. Я не знала, что она решится пойти на этот никому не нужный кастинг. И заходите к нам еще, будем рады.

С тем Ратников и ушел, унося три разных по значению, но одинаково задумчивых взгляда, отметив мимолетно, что эти взгляды запрограммированы генетически. Семья Хвостовых, вопреки его ожиданиям – он знал, что семьи высокопоставленных чиновников, как правило, далеки от идеальных человеческих отношений, – оказалась очень теплой семьей. С ней хотелось дружить…