Железная хватка - Чарльз Портис

— И вас так и не поймали за то, что вы деньги украли?

— Я бы не назвал это кражей.

— Но это она и есть. Они ж не ваши были.

— В таком смысле меня это не мучило. Я сплю как младенчик. Уже много лет как.

— Полковник Стоунхилл говорил, вы разбойничали на большой дороге, пока не стали исполнителем.

— А я все думаю: кто эти слухи распускает? Старик лучше б не совал нос куда не следует.

— Значит, пустые разговоры.

— Лишь немногим больше. Однажды славным весенним денечком я оказался в Лас-Вегасе, штат Нью-Мексико. Подорожные мне нужны были отчаянно, поэтому я и ограбил один из их маленьких банков, где такие высокие проценты. Думал, услугу всем окажу. Ведь вора ж не обворуешь, верно? Добрых граждан я никогда не грабил. Даже часы ни у кого не отобрал.

— Все равно воровство.

— Вот и в Нью-Мексико так же считали, — сказал на это Когбёрн. — Пришлось спасаться бегством. В один день — три драки. Бо жеребчик был крепкий, и не родилась в тех землях лошадь, что его бы заставила глотать за собой пыль. Да только не понравилось мне, что меня гонят, как вора, да еще и стреляют вслед. Поэтому, когда от погони осталось человек семь, развернул я Бо, взял вожжи в зубы да погнал прямо на тех ребят, паля из двух флотских револьверов, что у меня в седельных кобурах с собой. А ребята, видать, все женатые, домашних своих любят, поэтому быстренько рассеялись они все да и по домам разбежались.

— Трудновато в такое поверить.

— Во что?

— Что один против семерых так выдюжит.

— И тем не менее. Мы так в войну делали. Я видал, как дюжина дерзких всадников целый кавалерийский отряд в бегство обращала. Скачешь на человека быстро и не сворачиваешь, и у него не будет времени подумать, сколько с ним товарищей, — он только про себя самого думать станет, как ему поскорее убраться с дороги этого беса, что на него с цепи сорвался.

— Сдается мне, вы «арапа» мне «заправляете».

— Ну, так оно все и было, как ни верти. И мы с Бо шагом въехали в Техас — не бегом бежали, учти. Нынче я б так не решился. Сейчас я старше стал, неповоротливей, да и Бо тоже. Деньги я просадил в Техасе на четвертьмильных скаковых лошадок, потом за жуликами этими гнался аж за Красную реку, но на землях чикасо след их потерял. Примерно тогда я и связался с неким Фогельсоном — он стадо мясного скота в Канзас перегонял. С теми волами нам пришлось крутенько. Каждую ночь лило, трава — как губка мокрая. А днем облачно, и нас комары поедом едят. Фогельсон гонял нас, что твой отчим. Мы и спать забыли. А как до Южно-Канадской доехали, видим — она вся из берегов вышла. Но у Фогельсона уговор был — доставить стадо к сроку, поэтому ждать он не захотел. «Ребяты, — говорит, — форсируем». Голов семьдесят мы на этой: переправе потеряли — и это, считай, нам повезло. И фургон у нас унесло, так после этого мы без хлеба и кофе жили. На Северо-Канадской — та же история. «Ребяты, форсируем». Какие-то волы в грязи завязли уже на другом берегу, так я их своими руками выволакивал. Даже Бо весь выдохся, и я ору этому Хатченсу: мол, подъедь, помоги. А он там сидит на лошади да трубочку покуривает. Ну, он не гуртовщик ни разу — он из Филадельфии, что в Пенсильвании, у него какая-то доля в этом стаде была. И вот он мне отвечает: «Сам справляйся. Тебе за это платят». Ну, тут я и не выдержал. Не стоило, само собой, да только я измотался весь, без кофе к тому ж. Но его не сильно ранило, только голову пулей оцарапало, и он от неожиданности трубку свою перекусил напополам. Однако ничего не попишешь, захотел, чтобы все по закону было. Только какой уж тут закон в глухомани? Фогельсон ему так и объяснил, но Хатченс меня разоружил и еще с двумя гуртоправами повез сдавать в Форт-Рино. Да армии какое дело до гражданских размолвок? Но там случились два федеральных судебных исполнителя — приехали забирать торговцев виски. И одним был не кто иной, как Поттер.

Я уже почти засыпала. Кочет подтолкнул меня локтем и говорит:

— Одним исполнителем, говорю, Поттер был.

— А?

— Одним исполнителем в Форт-Рино был Поттер.

— Это ваш боевой товарищ? Тот же самый?

— Да, Коламбус Поттер собственной персоной. Как же я ему обрадовался. А он виду не показал, что меня знает. Говорит Хатченсу: беру, мол, этого под свою ответственность и прослежу, чтоб против него дело завели. А Хатченс ему: дескать, закончу дела в Канзасе, возвращаться буду через Форт-Смит — тогда и в суде выступлю. Поттер ему говорит: ты заявление прямо тут напиши, этого хватит, чтоб ему нападение с физическим насилием припаять. Хатченс такой: никогда, мол, не слыхал, чтобы суду не требовались свидетели. А Поттер ему: мы, говорит, так время экономим. В общем, приезжаем мы в Форт-Смит, и Поттер меня произвел в помощники судебного исполнителя. За него самого перед главным исполнителем еще Джо Шелби[71] поручился, так вот Поттер на эту работу и устроился. Генерал Шелби теперь железными дорогами в Миссури занимается, всех республиканцев знает лично. Он и мне хорошую рекомендацию написал. Старого друга никакая карта не побьет. А Поттер — это был просто козырь.

— И вам нравится служить в суде?

— Да уж получше того, чем после войны пришлось заниматься, как я прикидываю. Что угодно будет лучше скотогонства. А за то, что мне нравится, все равно хорошо не платят.

— По-моему, Чейни тут не появится.

— Мы его поймаем.

— Хорошо б сегодня.

— Ты ж говорила, что любишь на енота ходить.

— Я и не рассчитывала, что будет легко. Но все равно хорошо бы сегодня со всем и покончить.

Кочет проговорил всю ночь. Я задремывала и опять просыпалась, а у него рот все не закрывался. В каких-то историях у него было так много народу, что не уследишь за всеми, но время скоротать они помогали, да и от холода я отвлекалась. Не всем его рассказам я верила. Например, что у него в Седалии, штат Миссури, была знакомая женщина — так вот она девушкой еще на иголку наступила, а девять лет спустя эта иголка вышла из бедра ее третьего ребенка. Кочет сказал, врачи сильно изумлялись.

Когда приехали бандиты, я спала. Кочет меня растряс и говорит:

— Вот они.

Я вздрогнула и на живот перевернулась, чтоб из-за бревна выглянуть. Чуть брезжило, видно лишь тени да контуры, а деталей не разберешь. Всадники вытянулись цепочкой, ехали — смеялись да беседовали между собой. Я сосчитала. Шестеро! Шесть вооруженных против двоих! Двигались они вообще без всякой опаски, и я подумала: «Отлично план у Кочета выходит». Но, не доехав ярдов с полсотни до землянки, они остановились. Огонь внутри погас, но из мазаной трубы еще дымок курился.

Кочет мне шепчет: