Чумазая принцесса - Джин Флей

Дошли мы благополучно, только когда мы сели в машину, лицо у Фрэнка было такое, какого я никогда у него не видела – абсолютно бесчувственное. Он даже ни разу не повернул ко мне голову посмотреть: перевела я дух или нет, и каково мне после всех испытаний.

– Ну, – холодно бросил он.

– Я не собираюсь тебе рассказывать! Это тебя теперь не касается! – отрезала я.

– Может, тебя высадить?

– Вот, вот! – горько сказала я. – Ты только на это и способен! Почему ты велел своей охране спустить меня с лестницы? Даже выйти не захотел посмотреть, как выполняется твой приказ. У меня не осталось другого выхода, как обратиться к мистеру Барези. Тебе Лука позвонил? Мне его жаль, ты бы помог ему оттуда выбраться. Знаешь, Фрэнк Ловайс! – раздраженно воскликнула я, – меня выводила из себя его ледяное безразличие. – Это из-за тебя я второй раз разбила коленку, можешь полюбоваться, но я не стану предъявлять тебе иск, если ты вмешаешься и поможешь Минни-ному мужу. Тебе это ничего не стоит сделать. Минни мне говорила, что Фил ей говорил, ты пользуешься в преступных кругах огромным влиянием! Я не могу вернуться к Минни с пустыми руками и одной разбитой коленкой! Ты поможешь ее мужу?

Фрэнк не ответил. Лишь перед тем, как высадить меня у своего самолета, сказал, что освободит Мэнсфилда при условии, если я не буду попадаться ему на глаза.

Он выполнил свое обещание: освободил Джо и вытащил Луку, которого и вытаскивать, оказывается, было вовсе не нужно, он там по совместительству федеральным агентом работал.

Глава 31. Бешеный Дик

Во время моего отсутствия в корпорации произошли примечательные события: нашу группу неожиданно посетил Бешеный Дик, поразивший Винса вежливостью своих манер; нам прибавили жалованье и четырех основных сотрудников с их помощниками Бешеный Дик пригласил на три дня на свое ранчо для мозговой атаки на будущий проект. В числе приглашенных были мы с Винсом.

На ранчо нас встретила экономка миссис Адаме, энергичная средних лет женщина. Провожая в отведенные нам комнаты, миссис Адаме рассказала о распорядке дня и сообщила, что на ранчо разводят и занимаются объездкой арабских скакунов.

Вещей с собой я взяла немного. Быстро распаковав свой багаж, вышла из дома осмотреть окрестности.

Прежде всего мне захотелось взглянуть на лошадей. Для меня, выросшей в городе и мало выезжавшей в сельскую глубинку, лошади были довольно экзотическими домашними животными.

Поэтому меня не могла не поразить сцена, которую я увидела в… (не знаю, как правильно это место называется), ну, в таком огороженном месте. Там какой-то бесчеловечный ковбой стегал лошадь рабовладельческим кнутом. Она шарахалась от него, тревожно ржала и вставала на задние ноги в белых чулках.

– Что она вам такого сделала?! – возмущенно вскричала я, хватая распоясавшегося молодчика за руку.

Он обернулся. Я его узнала, хотя он был не в каске и ботинках, а в белой стетсоновской шляпе и сапогах.

– А-а! Это вы опять! – негодованию моему не было пределов. У меня даже все слова куда-то подевались.

Воспользовавшись этим, он перехватил инициативу.

– Леди, до того, как вы спустите на меня вашу свору, я желаю представиться, надеюсь, это поубавит ваш пыл. Я – Ричард Твикхэм, Бешеный Дик. В свое время вы застали меня врасплох, однако еще один дешевый трюк вам не удастся! Я ясно выражаюсь?

Ощупав глазами его вздутые бицепсы и заглянув в его желтые глаза, где светилась решимость не задумываясь переломать мне кости, я кивнула.

– Так-то оно лучше, – сказал он. – Предлагаю взять тайм-аут и поговорить насчет того, чем я вам в этот раз не угодил.

– Вы, мистер Твикхэм, без зазрения совести хлестали несчастное животное! И не пытайтесь отрицать, я вас схватила с поличным!

– О кей! Похоже, вы меня таки загнали в угол… Что ж придется вам влезть в шкуру несчастного животного.

Я не успела спросить: каким образом я буду влезать, когда я не знаю, как это делается; как он, отойдя на несколько шагов внезапно резко взмахнул своим страшным кнутом, который выстрелил прямо в меня!

Силы небесные! Я и зажмуриться не успела, но… кажется… пока нигде не болит… и крови еще не видно.

– Это вам! – проговорил Твикхэм, поднимая с земли срезанные у моих ног белые цветы.

– Мерзавец! – взвизгнула я, отталкивая его данайскую руку с цветами. – Как вам в голову такое могло прийти?!

– Чем вы недовольны?

– Как чем?! Я даже подготовиться испугаться не успела!

– Не вижу причин для истерики, я вас не задел и не мог задеть, я вполне уверенно владею хлыстом.

– Довольно, мистер Твикхэм! С вами говорить бесполезно! Это редко случается, но относительно вас слухи нисколько не преувеличены! – я с достоинством повернулась и зашагала к дому.

Он меня скоро догнал.

– Леди, ваш театральный уход не означает ли, что вы собираетесь удрать?

– Если вы намекаете, что я должна подать заявление об уходе, то вы сильно ошибаетесь! Мне нужна работа, и если вы меня уволите, я подам на вас в суд!

В эти дни у меня с Твикхэмом стычек больше не было, на людях он держался сдержанно, а наедине с ним я не оставалась.

Выйдя на работу в контору, я была настороже, но мои опасения не одтвердились: он меня не выживал из своей корпорации, а как бы, наоборот, вел себя подчеркнуто вежливо при встречах, они у нас случались теперь почти каждый день, поскольку Твикхэм взялся лично руководить нашим проектом, впрочем, может быть он казался вежливым намеренно, чтобы у меня не нашлось свидетелей для обвинения в суде. Однажды, когда он меня пригласил с ним поужинать, я его об этом прямо спросила.

С минуту помолчав, он сказал, что встреча со мной заставила его кое-что переоценить и взглянуть на себя со стороны; он думает, что во многом был не прав и намерен со временем исправить сложившееся о себе негативное мнение.

Я скептически заметила, что это будет нелегко сделать.

Он сказал, что понимает трудность задачи, но приложит все необходимые усилия для преодоления собственных недостатков.

Постепенно он на самом деле превратился в приятного, обходительного человека. А когда Твикхэм купил дом наших соседей, переехавших в Аризону (ему наш район очень понравился), мы стали дружить домами. Правда, не всегда для моего дома близкое соседство с домом Твикхэма было полезным.

Как-то раз к Ричарду приехали погостить его племянницы-двойняшки, и мой Ларри в одну из них смертельно влюбился, не знаю только, как он отличал предмет своего обожания. Будучи на два года старше Ларри и на голову выше, Батти Богарт замечала его не ранее того, когда никакого другого мальчика постарше поблизости не находилось.