Восточный фронт - Владислав Савин

Последняя эскадрилья Ту-2 работает с пикирования — и плевать на деформацию планера, даже если после самолеты придется списать! И на земле вспыхивают кратеры огня, рвутся баки с пирогелем — по южному сектору, где казармы и жилье. Считается, что человек, попавший под напалм, даже если не пострадает, неспособен к активным осмысленным действиям на срок от нескольких минут до часов. Даже сверху смотреть страшно, а каково же японцам? Чтобы меньше живой силы было у противника, когда мы станем периметр прорывать!

Как только уходят "тушки" с двух "Дугласов", будто бы отставших от строя, сбрасывается еще десяток парашютистов. Это уже не манекены, а воздушная часть нашей группы захвата — старший там капитан Кулыгин, из наших, "из будущего", Андрей — второй… теперь уже без уточнения, с тех пор как его тезку, Андрюху Каменцева, под Зееловом убило. Зато остальные там из местных, прошедших особую прыжковую подготовку. С главной задачей — не дать японцам уморить узников, пустив газ. Ну и кому не повезет попасть на крышу, под шумок отстреливать слишком резвых и активных японцев. Если бы меня не поставили во главе всего банкета — на месте Андрея был бы я.

Появляется второй эшелон десанта — "дугласы", тянущие за собой планеры. Были, оказывается, в транспортной авиации два особых полка, которые всю войну только этим и занимались — таскали планеры. Перед операцией полки перевооружили на новенькие ДС-3, полученные от союзников (ленд — лиз еще работает) с неизношенными моторами, с радиокомпасами, с приборами для слепого полета. Планеры Г-11 (в отличие от А-7 Антонова, и даже от более крупных КЦ-20, имели важное достоинство: большую дверь, куда проходил миномет, крупнокалиберный пулемет, бочка или ящик с грузом). Восемнадцать планеров, при нормальной загрузке по десять человек — усиленная рота.

Это — точка невозврата, до нее я еще могу, если что‑то категорически пойдет не так, свернуть операцию, не лезть всеми силами в капкан. Потому что эвакуировать десант, находящийся в тесном боевом контакте с врагом, это дело абсолютно невозможное! Но не вижу причин для отказа!

Слово "гроза" в эфир, повторенное несколько раз. "Штиль" означал бы отход. Планеры, в отличие от парашютов, позволяют высаживать подразделения компактно, и с тяжелым оружием. И должны садиться прямо на летное поле, не загромождая полосу, она для другого будет нужна. Задача этого эшелона — занять радиоузел, ангары, позиции зенитных батарей. Еще на борту резервная группа управления, и аэродромная команда, порядок на поле навести — а то сюда, где прежде эскадрилья старых истребителей базировалась, сейчас целый полк сядет. Через несколько минут с земли сообщают — японцы уничтожены или отступили. Взлетно — посадочные полосы в порядке. Зенитки выведены из строя. Потери — один планер разбился, попав под сосредоточенный зенитно — пулеметный огонь, экипаж и десант погибли, еще три имеют повреждения, и "двухсотых" и "трехсотых" на борту, но все же сели и разгрузились.

На посадку заходит третий эшелон. Мой "Дуглас" первым. Каждый самолет — или взвод десантуры, двадцать два человека, или взвод 82мм минометов с расчетами и боеприпасом, или отделение десанта и два пулемета ДШК (или четыре ПТР, или расчет станкового гранатомета, аналог СПГ-9 "копье"). Посадка идет на обе полосы, самолеты сразу выруливают в сторону. Один Ли-2 умудрился подломить шасси, на что‑то наехав, или угодив в яму, а еще два столкнулись, опять же, хорошо что на рулежке, без жертв. Начальник аэродромной команды, полоса свободна? Сейчас ведь "большие" садиться будут!

Ну вот, последний эшелон — десяток ТБ-3. Громоздкие, неуклюжие — но очень грузоподъемные. Под брюхом подвешены "универсалы". И на закуску, идут четыре огромных "немца", Ме-323, доставившие четыре Т-60 и батарею "барбосов". Есть теперь у нас и легкая броня. Первый, доложите обстановку! Пока все идет точно по плану — так, что даже тревожно: значит, тем большие гадости ждут после?

Это же время и место.

Внизу сильно горело. Что было хорошо — если на объекте три тысячи японцев, то сколько выбыло еще до фазы наземного боя, попав под напалм? И в свете пожара была видна цель — крыша главного корпуса. Но было также и плохо — поскольку парашюты из этого времени, даже с доработками, управлялись гораздо хуже, чем привычные "крылья". Хотя в фильме "В зоне особого внимания", виденном бесконечно много лет тому назад (или тому вперед, как измерить?) десантники Каунасской дивизии ВДВ реально приземлялись на мост пятиметровой ширины на таких же куполах с управляющими щелями. Только надо было идеально попасть по направлению ветра — а возле такого костра воздушные потоки гуляют непредсказуемо. Хотя "огненный шторм" возникнуть, по расчету, не должен был — все‑таки горючего материала тут куда меньше, чем в Дрездене или Токио, иных времен. Но планировать, видя под собой огонь, было все‑таки напряжно — если чуть не рассчитаешь, не дай бог!

На крыше оказались шестеро. Троих унесло куда‑то в сторону, за склады — там тотчас же началась стрельба, но ничего не было видно, никак нельзя было помочь, оставалось лишь продолжать выполнять поставленную задачу, в надежде что те трое выпутаются сами — не новобранцы, чай, бывали и не в таких переделках. А Пермяка срезал самурай, выскочивший на крышу в самый последний момент — за секунды до приземления, и Репей с Барсом успели подхватить тело, не дав ему свалиться с крыши, пока Чечен, приземлившийся первым, как и положено командиру, одной очередью прошил обоих японцев, откуда они тут взялись, сволочи, вон ведь еще тела валяются, как "яки" всего за несколько минут до того тут все проштурмовали — и саму крышу, и все вокруг!

А ведь прыгали бы с надетыми противогазами, как предполагалось — кто‑то еще бы лег, наверняка! Не заметив автоматчиков на крыше — кто сказал, что японцы все с "арисаками", у этих двоих было что‑то похожее на наши ППШ, хорошо что один даже выстрелить не успел, а второй лишь короткую очередь, и пуля — дура Пермяку прямо в голову. Прости — тебе уже все равно, а нам надо делать то, за чем пришли. Разбиваемся на тройки — со мной Барс и Батый. Два лестничных тамбура выходят на крышу — нам, кажется, нужен этот, южный. Если точен план внутренних помещений (добытый, вероятно, уже "штирлицами" в этом времени — не было его в книге). Маски надеваем — и за Родину, за Сталина, вниз!

Сначала — отсек вентиляторов. Хотя электричества нет (станцию разбомбили уже, и угольный склад рядом хорошо горел, сверху было видно), но если аварийный генератор включат? Репей, прикрываешь, пока мы работаем! Ну вот, провода ек, а тут еще и закоротить — когда включат (если включат!) весело будет! Можно было заряд сюда, и рвануть — но зачем до времени предупреждать самураев, что мы уже здесь?

Стрельба в коридоре! Четверо японцев готовы, у наших потерь нет. Вниз, скорее, к переходу в тюремные блоки, занять там оборону и никого не пропускать пока наши не подойдут! Сколько потребуется батальону фронтовой десантуры, поддержанному легкой бронетехникой, чтобы раскатать толпу тыловых японцев, даже большей численности? По разведданным, тут собственно пехоты, одна усиленная рота, еще внутренняя охрана, и жандармерия. А сколько непосредственно охраняют тюрьму?

И тут навстречу густо полезли японцы. Причем многие — с автоматами. Первых сразу свалили огнем, Нукер успел прямо в толпу влепить заряд картечи из КС-23, а Шолом бросил за поворот коридора гранату, не "феньку", а РГД, но и этого в помещении было достаточно! Там заорали — а затем началась и стрельба в ответ. Хуже всего было то, что самураи появлялись и сзади, и с боков, они все же гораздо лучше знали местную планировку. А надо было не просто отбиться, но и прорываться к цели!

"Чечен", в миру Андрей Кулыгин, имел позывной не по национальности, а по своему участию в тех делах, на исходе девяностых. Откуда вынес стойкое убеждение и реальный опыт, что заметить опасность первым, означает жизнь. Не случайно именно на Кавказе в войсках первыми начали носить банданы вместо касок. А вот боевая химия оставалась для Чечена вещью сугубо абстрактной — даже на Одер в этой исторической реальности он не попал, схватив осколок еще в Будапеште, и провалявшись в госпитале до самой Победы. Какая может быть химия или бациллы, если враг лупит в тебя из нескольких автоматических стволов — причем с той стороны все без противогазов? И если сейчас подвернуться под пулю — о чем тогда вообще разговор?

Нет, он не отдавал никаких приказов. Просто сам сдернул маску — решив, что надеть снова, когда припрет, это дело нескольких секунд. Спецназ не пехота, тут бойцам дается больше свободы — и ответственности тоже. Вот только остальные бойцы (из этого времени), увидев, что делает их старшой (который был почти наравне с самим легендарным Смоленцевым, Дважды Героем, бравшим самого фюрера!) поспешили последовать его примеру.