Повседневная жизнь средневековых монахов Западной Европы (X-XV вв.) - Лео Мулен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Возможно, что практика кровопускания была принята, как сказано в одном старом тексте, по «медицинским» соображениям: лекарств существовало мало, или они отсутствовали вообще. На самом деле, эта операция попросту была модной на протяжении IX—XVII веков (вспомним Людовика XIV) и как любая мода прекратила свое существование без видимых причин. Некоторые монашеские ордена довольно рано отказались от кровопусканий, например, картезианцы еще до 1373 года. У других эта метода оставалась в уставах до XV—XVI веков. Достаточно долго хранили верность такой моде миряне. Они составляли клиентуру «минутора»[42]. Нередко целыми семьями они отправлялись на несколько дней в монастырь для участия в церемонии, скажем даже, празднике с отдыхом после каждого сеанса. Кроме того, люди прибегали к пиявкам, так, восемнадцать мансов[43] аббатства Прюм посылали монахам по тридцать пиявок каждый.
Судя по тому обильному питанию, какое получали монахи после кровопускания, можно сделать вывод: они лишались значительного количества крови. Рассказывают, что св. Жерар из аббатства Сов-Мажер, страдавший невыносимыми головными болями, попросил сделать ему кровопускание и затем отправился в путешествие, хотя его разрезы закрылись еще не полностью. Следует предположить, что они были глубокими.
Как же потом поступали с кровью? В одном тексте 1336 года говорится, что бенедиктинцы Сент-Андре во Фландрии даровали городу Брюгге поле, предназначенное для выливания крови после операций, чтобы «не отдавать ее свиньям»! Вероятно, наши монахи всегда проявляли уважение к ценности человеческой крови.
Глава VI
Белый убор монастырей
Монастырь
Монастырь – это сложная организация, ибо в условиях хозяйственной автономии он должен отвечать всем потребностям достаточного количества людей, как духовным, так и материальным. Прежде всего, это храм и ризница. Затем, на территории монастыря расположены дополнительные строения, предназначенные для повседневной жизни монашества: собственно монастырь или его внутренние галерей как центр монастырской жизни (в этом мы убедимся дальше), зал капитулов, отдельные спальни для монахов, новициев и конверзов, трапезная и кухня, всегда соседствующие друг с другом, теплая комната или зимняя приемная, умывальная комната и парильня, больница, которая в больших аббатствах, вроде Кентерберийского, могла иметь собственную часовню, внутренние галереи, свою кухню и сад; далее, отхожее место рядом со спальней, соединенное с ней узким извилистым коридором по вполне понятным причинам. Кроме всего прочего в монастыре есть прачечная, пекарня, хлев, конюшни, хлебный амбар, продовольственные склады.
На плане приората Крист-Черч в Кентербери видны отдельные апартаменты для архиепископа и приора, административные здания, помещения для гостей. В Побле были предусмотрены дома для престарелых монахов. В других аббатствах имелись больницы, в которых принимали паломников и гостей. И всегда на территории монастыря возле церкви или больницы существовали два кладбища: одно – для монахов, другое – для братьев-мирян. Наконец, в каждом монастыре имелись свои живорыбные садки, свой огород, свои посадки хозяйственных и лечебных трав. Всего в середине XII века в Кентербери жили 150 монахов, это аббатство располагало тремя спальными помещениями, одной больницей площадью 250 квадратных футов; монастырские галереи и трапезная составляли по 130 квадратных футов каждая.
Даже в монашеских орденах, где царила большая строгость, такое количество построек требовало значительных затрат, особых организаторских способностей, усилий, таланта, изобретательности, глубоких познаний в самых различных областях. И монахи вскоре станут обращаться к специалистам: архитекторам, каменщикам, стекольщикам, ювелирам, каменотесам. Аббат Гуго Клюнийский в 1009 году постановил, что мастерские различных ремесленных цехов будут занимать площадь 125 футов в длину и 23 фута в ширину. Существовала канализация. В сухой каменистой почве (как у картезианцев Дижона) прокладывали подземные трубы для стока хозяйственных вод, для водопровода в монашеских кельях и рядом с кухней, а также для «осушения подвала, влажного из-за многочисленных подземных источников» (1396).
Река, на берегу которой строился монастырь, тоже служила нуждам братии: крутила мельничные жернова, снабжала водой кухню, канализационную систему, уносила отбросы из богадельни, отхожих мест, кухни и больницы. И все это было таким основательным, продуманным и разумным, что зарождавшаяся в начале XIX века промышленность не нашла ничего лучшего, как разместить свои фабрики в бывших монастырских стенах. Так, в Бельгии, в Генте, текстильная фабрика заняла старое помещение картезианцев; в Дронгене – премонстрантов, а в бывшем цистерцианском аббатстве Валь-Сен-Ламбер француз Лельевр открыл производство хрусталя.
Внутренние монастырские галереи
Изначально французское понятие «cloitre» (от латинского «claustrum») означало «ограда», «замкнутое пространство» и даже «тюрьма». Похоже, что св. Пахомий, заложивший в Египте первый монастырь (IV век), в целях безопасности следовал образцу военного здания. Затем такое сооружение получило духовную санкцию в качестве «огражденного рая» или «рая за оградой», места прохлады, зелени, тишины и покоя, тени и света, вознесенного над мирской суетой места созерцания и молитвы.
Главное здание монастыря (claustrum) – сердце обители, геометрический центр монашеской цитадели и средоточие общежительного бытия. Монастырские постройки – спальни, трапезная – все это внешние, можно сказать, подсобные помещения братии, как и кухня, пекарня, прачечная и пр. Большинство монастырей имеют в плане четырехугольную форму, но встречаются и треугольные, и в виде трапеции (как в Тороне), многоугольные (в Вестминстере) или даже в виде круга (Маргам). Форма имеет символическое значение: например, треугольный монастырь возводили в честь Святой Троицы. На самом деле это часто зависело от характера местности. Но какими бы ни были их формы, монастыри первоначально представляли собой ряд галерей, крытых гонтом (Бек, Сен-Трон в Цвифальтене), черепицей или впоследствии шифером (Клюни, Субьяко, Кентербери и др.).
В повседневной жизни внутренние монастырские галереи служили местом основной деятельности в течение дня: здесь распределялись обязанности, выполнялись некоторые работы, здесь проходила процессия монахов, направлявшихся из церкви в зал капитулов, здесь шествовали процессии в большие праздники; здесь же совершались омовения перед принятием пищи (в каждом монастыре была умывальная комната, где мыли руки перед трапезой); здесь читали, молились, размышляли… По галереям каждый шествовал вдоль стен. Никто не занимал середину прохода. Ходили в молчании: посетители монастыря стеснялись звука своих шагов. Из библиотеки выходит монах: самое большее – краткий кивок и вопрос шепотом: «Вам что-нибудь нужно?» В точное время прозвонят angelus[44]. Каждый остановится на миг, чтобы сотворить молитву. «Все тут – порядок и красота… Великолепие, покой, благодать». Как ничтожны здесь всякие слова.
Монастырская ограда
Ограда – это не только физическое препятствие, ограничивающее свободу монаха, ибо он не может выйти за ее пределы без разрешения аббата; это также замкнутое пространство, укрепляющее чувство общности; а главное, совокупность церковных правил, относящихся к этому пространству и к ограде, которая хранит его.
Вполне понятно, что ни одной женщине не позволялось проходить на территорию монастыря. Заманчиво, особенно в нашу эпоху, бросить беглый взгляд на причины, которые веками делали монастырь недоступным для женщин: их плотское вожделение, любопытство, свойственное женскому легкомыслию, безрассудное стремление к удовольствиям, пагубные желания, через которые действует зло. Можно вспомнить Соломона, Давида, Самсона, Лота, самого Адама, сотворенного непосредственно руками Бога, которым не удалось избежать обольщений и лукавства со стороны женщин. Уместно спросить, почему бы не вспомнить при этом также и об Олоферне[45]…
Зал капитулов
В этом зале собираются все монахи монастыря или весь монастырь (слово «монастырь» в значении «здание» является неологизмом, появившимся, в XVIII веке), чтобы послушать чтение главы («capitulum») из устава; отсюда и название этого помещения. Здесь монахи обсуждают различные вопросы, принимают важные решения, избирают настоятеля после смерти (или смещения) его предшественника, при случае заслушивают сообщение о той или иной проблеме духовной жизни, сознаются в своих прегрешениях (обвинительный капитул) и… обличают грехи других.
Зал капитулов почти всегда прямоугольной формы, как Парламент Англии в Вестминстере. Известны также круглая и многоугольная формы этого помещения. В Тороне такой зал расположен в восточной галерее монастыря, «ибо капитул собирается по утрам» и ему необходим ранний солнечный свет.
