Два мага - Михаил Волконский

Надя молчала. Грудь ее тяжело поднималась, щеки вспыхнули, губы приоткрылись, и глаза расширились и горели.

Кулугин смотрел на нее и должен был сознаться, что она удивительно хороша и что никогда он не видел другой девушки, которая могла бы сравниться с нею в эту минуту. Он залюбовался ею, и его взгляд невольно выразил нежность и восхищение ее исключительной прелестью.

Надя почувствовала этот его взгляд и поняла его выражение. И вдруг слезы, давно уже собиравшиеся, подступили к ее горлу. Она прижала платок к лицу и заговорила сквозь него, всхлипывая:

– Ну да, браните меня, я дурная, нехорошая, я вам говорила, что я вовсе не то, чем кажусь вам, я предупреждала вас! Вы сами не верили... теперь видите...

– Я ничего еще не вижу, – заговорил Кулугин мягким, вкрадчивым голосом, – я ничего не вижу, разве только то, что вы боитесь быть откровенной со мною. Расскажите мне все, все без утайки! – Он подсел к ней близко, но почтительно, сложил руки и заглянул ей в лицо влюбленными глазами. – Надя, неужели я не заслуживаю вашего доверия?

– Но, если я вам расскажу все, вы перестанете думать обо мне хорошо.

– Какая вы смешная! Говоря так, вы заставляете меня делать предположения непременно худшие, чем они должны быть на самом деле. Для меня вы и дурное не могут быть связаны вместе. Наверное, вы преувеличиваете. В чем вы можете быть виноваты? Вы действовали не по собственному почину, вас заставили.

– Да, меня заставили, – проговорила Надя.

– Кто?

– Граф Феникс.

– Я так и думал, что тут не обошлось без него. Что же заставил он вас сделать?..

– Он держит меня в своем подчинении, и я не могу отделаться от его власти...

– Ну да, я верю! Что же он заставил вас сделать?

– Помочь Тубини достать документы и планы из секретного бюро в кабинете светлейшего.

– А! Это, должно быть, очень важные документы?

– Они касаются всех распоряжений будущей турецкой кампании.

– Вот оно что! Как же вы взялись за дело?

– Светлейший показал мне, как отворяется секретное отделение бюро. Я успела сделать восковой слепок с ключа, вчера отдала его через Тубини Фениксу, а сегодня ключ был уже готов.

– И вы достали документы в кабинете?

– Вы видели это, к несчастью...

– Где же теперь документы?

– У Тубини. Он спрятал их, когда вы привели сюда нас; теперь он, вероятно, у себя в комнате и снимает копии...

– Зачем?

– Чтобы положить документы до сегодняшнего утра обратно на место, как будто их никто не трогал.

– Понимаю! Иначе станет известна их пропажа, и тогда все планы изменят, а эти никуда не будут годны. Значит, Тубини должен еще вернуться в кабинет?

– Да.

– Но вы не пойдете больше.

– Хотя должна была. Поэтому он и не хотел оставить меня здесь.

– Ну, вот видите, вы мне все рассказали откровенно и посмотрите на меня! – и Кулугин глядел на нее, раскинув руки, сияющий и торжествующий.

– И вы не разлюбили меня? – спросила она.

– Нет, моя радость, нет, моя прелесть! Разве я могу разлюбить?

Его руки ждали объятия, она видела это и, словно усталая после всего происшедшего, измученная своим волнением, опустилась к нему на плечо.

Куда девались копии документов

Едва взошло солнце над спавшим еще Петербургом, а Тубини уже явился к графу Фениксу. Тот, видимо, ждал его и принял немедленно.

– Принесли документы?

– Непостижимый случай! – воскликнул итальянец и развел руками.

– Явилось какое-нибудь препятствие и вы не могли проникнуть в кабинет?

– Мы проникли туда беспрепятственно.

– Не сумели отворить бюро?

– Бюро было открыто.

– Не нашли в нем документов?

– Документы лежали на месте, и мы их взяли.

– Не успели снять копий?

– Копии были сняты, но... их нет, – и итальянец снова развел руками.

– Куда же они делись? – спросил граф Феникс. – Расскажите все по порядку.

Тубини подробно и красноречиво рассказал, как он и Надя пробрались в кабинет, как были остановлены Кулугиным и как отделались от него благодаря удивительному присутствию духа девушки, сейчас же сочинившей, что она шла на свидание с офицером.

– Он, влюбленный, – разглагольствовал итальянец, – конечно, сейчас поверил всему, но одно только – не желал отпустить скоро от себя девушку. Впрочем, это весьма понятно, и я поступил бы на его месте совершенно так же. Но так как я не был на его месте, то и поспешил оставить их наедине, потому что он, вероятно, сделал бы то же, если бы был на моем месте. К тому же мне надо было торопиться, чтобы снять копии с документов, которые были спрятаны у меня и легли мне грудь, как огонь. Я удалился в свою комнату и сейчас же принялся за работу. Я торопился, но, как ни торопился, мог закончить копии лишь тогда, когда уже перламутровая заря нашего северного неба смотрелась в окна. Тогда, оставив копии у себя на столе и собрав документы, я предпринял – уже один на этот раз – снова путешествие в кабинет и, трепеща от страха, положил все на место, как было. Я не помню, как вернулся в свою комнату, но когда вернулся, то совершенно обезумел от удивления: оставленных мною на столе копий не было, они исчезли. Напрасно искал я, напрасно изрыгал проклятия и стоны – копии исчезли...

– А дверь оставалась не заперта в вашей комнате, пока вы ходили в кабинет второй раз?

– Не заперта, но я так торопился...

– Какая неосторожность!..

В это время раздался слабый звонок где-то в углу, сдавленный и чуть слышный. Это Петручио давал знать из передней, что туда вошел кто-то и направляется по парадным комнатам.

Такой неожиданный ранний посетитель не мог не показаться странным.

– Погодите немного, – сказал Феникс итальянцу, – пройдите пока в столовую, там вы найдете чем подкрепить себя после бессонной ночи, а я вас позову потом...

Выпроводив итальянца в столовую, граф направился в парадные комнаты навстречу явившемуся гостю.

Этот гость был не кто иной, как Кулугин.

– Добро пожаловать, – встретил его Феникс. – Я думал, что вы дежурный в Таврическом дворце!

– Только что сменился, граф, и явился к вам по важному делу.

– К вашим услугам.

– Но здесь разговаривать неудобно. Пройдемте к вам в кабинет.

– Пройдемте!

«Верно, будет денег просить», – решил Феникс, проводя Кулугина в кабинет, и тотчас же спросил его:

– Вероятно, вам нужны деньги? В любви вы достигли желанной цели, счастье в шалаше существует лишь в сказках. По нынешним временам счастливый влюбленный нуждается в деньгах более, нежели кто-нибудь...

– Да, граф, вы угадали, мне нужны деньги.

– Чем же я могу вам служить?

– Дать мне их... Я думаю, вы не откажете.

– Я никогда не отказываюсь быть полезным моим приятелям.

– Благодарю вас за лестную честь... тем лучше...

– Тем более что нужная вам сумма, вероятно, невелика...

– Однако, граф...

– Невелика для меня... Несколько десятков рублей, даже сотня не разорит меня.

– Нет, граф, тут дело идет не об одной сотне, а о нескольких тысячах. Я прошу у вас, по крайней мере, тысяч двадцать пять, если не тридцать...

– Двадцать пять тысяч рублей? На каких же это основаниях?

– Очень солидных, граф. Если у вас нет теперь этих денег...

– Нет, я не про себя говорю, есть ли у меня такие деньги или нет; я хочу спросить, на каких основаниях вы решаетесь делать такой долг?

– Я и не думаю просить эти деньги у вас в долг.

– А как же тогда?

– Как плату за то, что вы не доверяете вашим друзьям, к числу которых вы изволили только что причислить меня.

– Дорогая плата.

– «Дорогой друг», хотите вы сказать. Согласен с вами. Но вот, видите ли, раз вы почтили меня своим доверием, то как же вам было устранять меня от важного дела?

– Мало ли дел у меня.

– Таких, вероятно, мало. Я говорю о деле по поводу документов светлейшего князя Потемкина.

– А, вот о чем! Вы уже знаете об этом деле? Ваша возлюбленная не утерпела и рассказала вам.

– Она должна была рассказать, потому что я поймал их с поличным.

– Знаю.

– Тубини, конечно, предупредил мой визит и успел рассказать вам все. Ну так; вот, граф, вы хотели обойтись без меня в этом деле, а вышло, что я сам вошел в него.

– То есть не вошли, а так или иначе узнали и хотите, чтобы я купил ваше молчание двадцатью пятью тысячами рублей?

– О нет, граф, мое молчание не стоит этого. За эту цену я предоставлю вам товар наличный – копии с документов, снятые сегодня ночью итальянцем.

– Они у вас?

– У меня. Этот Тубини неосторожно оставил их у себя в комнате, пока ходил в кабинет к светлейшему во второй раз. Будь я на его месте, я не сделал бы такого промаха.

– И вы воспользовались им?

– Весьма естественно. Узнав всю историю, я отправился к Тубини, чтобы переговорить с ним и не упускать из рук этого дела, но попал в его комнату как раз, когда его не было там, а снятые им копии лежали на столе.