Воля императора. Двойник - Евгений Васильевич Шалашов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Интересная метаморфоза, поборница свободной любви из моего мира, здесь пишет романы для женщин…
Похоже кто-то во дворце увлекается любовными романами. Явно не фрейлины, и придворные дамы, они свои книги по комнатам хранят, или в собственных квартирах. Императрица? В принципе, вполне возможно. Особа она помнится романтическая, такое чтиво как раз для неё. Ничего не имею против любовных романов, но сам их стану читать, если уж совсем ничего под рукой не будет. Посмотрю-ка я книги более интересные.
С Александром Грином, его рассказами и повестями, вроде бы, ничего не изменилось. Есть «Алые паруса», «Золотая цепь» и самая моя любимая — «Бегущая по волнам». Читать пока не стану, отложу на потом. Биографии автора нет, надо будет глянуть — жив ли Александр Степанович или нет?
Из Алексея Николаевича Толстого наличествует только «Гиперболоид инженера Гарина» и «Аэлита», изданные как приложение к журналу «Огонек». Тираж почти сто тысяч экземпляров. Солидно.
Остальные он не написал, или их нет в дворцовой библиотеке. Понятное дело, что «Эмигранты» или «Гадюка» в этой реальности не будут написаны, да и «Хождение по мукам» в условиях существования магии станут выглядеть совсем иначе, а вот «Петр Первый»? Первая часть написана до сорокового года, а про вторую не помню. В том, прежнем романе делается упор на «капиталистические» взгляды императора, его поддержка купечества и ясное понимание, что Россия без развития промышленности и торговли не протянет. Историки взгляды Петра (то есть, на самом-то деле Алексея Толстого) критиковали, уверяя, что на деле император поддерживал дворянство, укрепляя самодержавие в интересах господствующего класса.
«Гиперболоид» почти не претерпел изменений. Ленинград, понятное дело, остался Петербургом, сотрудник уголовного розыска Шульга сотрудник сыскной полиции в чине коллежского асессора. Зоя Монроз — не российская эмигрантка, ранее сражавшаяся с большевиками на фронтах гражданской войны, а просто авантюристка международного масштаба неопределенной национальности и великосветская гетера, сама выбирающая себе мужчин. Непонятная биография, неясно, почему выработался такой жесткий характер. Нет, Зоя, как бывшая кавалеристка, перенесшая ранения и тиф, смотрелась бы интереснее.
Зато американский химический король Роллинг так и остался «химическим королем», хотя, если не было Первой мировой войны, то с каких рыжиков США сумели подняться? Впрочем, он ещё не совсем король. Но Роллинг выписан интереснее, чем Гарин. Жестокий и расчетливый делец, не боящийся рискнуть и деньгами и собственной жизнью ради прибыли.
Для полного счастья Роллингу нужно уничтожить с помощью гиперболоида русские химические заводы, принадлежавшие лучшему другу государя-императора Стеклову. И Гарин их уничтожает, сумев сделать Роллинга монополистом, а потом он сумел уйти от преследования с помощью коррумпированного частного пристава. Пристав помог ему скрыться, уступив свой автомобиль, но Гарин его убил, чтобы замести следы.
Ох, как же мне нравилась эта книга. Я сам не заметил как пролетела половина вечера, а я всё сравнвал её с оригиналом в своей памяти.
Гарин сумел добраться до Оливиного пояса, «золото, как нефть, само шло из земли» и его стали продавать по невероятно низкой цене. Дальше случился мировой финансовый кризис, но больше всех пострадала Америка и Европейские страны. А что в это время делала Россия, не указано. Гарин становится диктатором, Зоя — императрицей. Потом восстание, бегство, кораблекрушение. Но самая главная фраза о том, что «счастье — это погоня за счастьем», так и осталась. В чем ещё отличие? А вот ещё что — в моей версии за Манцевым летит дирижабль, а здесь — геликоптер. В принципе, несущественно. Какой, спрашивается, вывод? А тот, что в своем произведении Толстой хотел показать, что наука, служащая не на благо обществу, а для удовлетворения амбиций и алчности, никогда не принесет пользы.
По-прежнему гениально!
Так, что у нас ещё перед сном?
Если коротко пересказывать «Аэлиту»: наши полетели на Марс, устроили там революцию, но проиграли. Разумеется, не обошлось без любви. В инженера-изобретателя влюбилась дочка тамошнего правителя Аэлита.
В здешней «Аэлите» почти все то же самое, что и у нас. Есть сигналы из космоса, есть летательный аппарат в виде огромного стального яйца. Правда, в напарники к инженеру Лосю просится не бывший красноармеец Гусев, повоевавший и за красных, и за Махно, а отставной унтер-офицер, с тремя медалями и Георгиевским крестом. И физиономию славного унтера покрывает «восточный загар».
Хм… Так это же доктор Ватсон является к Холмсу, а тот по загару вычислил, что доктор воевал в Афганистане. Выходит, не все так благостно в Российской империи, как мне представилось изначально? Есть здесь свои «горячие» точки? Забавно, что я об этом узнал не из официальных источников, а из художественной литературы. Впрочем, сам виноват, надо было интересоваться. И где же мы отличились? Иран или Афганистан? Свергали режимы или напротив, поддерживали? Гусев упоминает, что однажды они порубали в капусту целый эскадрон англичан. Если не врет, то молодец. Англичан рубить полезно и необходимо.
Про революцию на Марсе читать не стал, кажется, все тоже самое.
«Мастера и Маргариту» Булгакова не принесли, но есть отдельное издание «Собачьего сердца» в бумажном переплете.
Вчитываться не стал, полистал, что называется, «по диагонали». Преображенский и Борменталь на месте. Шариков — просто Шариков, не Полиграф Полиграфович. Швондер остался, только он теперь не председатель домового комитета, а домовладелец, недовольный тем, что профессор в домашних условиях принимает клиентов и занимается хирургией. Дескать — как бы чего не вышло, а вдруг вы мертвецов оживляете, а они по ночам грабить станут?
Так же, как в моей книге, оставшейся неизвестно где, гениальный хирург Филипп Филиппович Преображенский занимается опытами по омоложению человеческого организма, налаживая личную жизнь великосветских шлюх и престарелых князей, желающих иметь молоденьких любовниц, а потом решается провести эксперимент: пересадить собаке человеческие семенники и гипофиз.
В морге нашелся невостребованный труп пьяницы и хулигана Фрола Чесоткина (а у нас-то его как звали? Кажется, Клим Чугункин). Бездомный песик как был Шариком, так им и остался.
Пересадка прошла успешно и Шарик на глазах стал превращаться в человека. Его стали демонстрировать в медицинском лектории, научные светила не переставали поздравлять профессора с успехом, ставшим настоящим прорывом в области современной медицины. Вот только сам Филипп Филиппович был уже этому не рад: он начал осознавать, какое чудовище создал собственными руками.
Пока что сходится.
Шариков связался с социалистами, которые уговаривают его начать борьбу с эксплуататорами трудящихся, в лице хозяина своей квартиры. Почему Преображенский может снять целый
