Сборник "Истринский цикл" Книга1-4 - Евгений Щепетнов

— Начали! Прыгайте и отбегайте! — крикнула Марина и подтолкнула первого рекрута к сияющему разрыву пространства. Парень дико закричал и прыгнул вперёд, исчезнув в переливающемся жемчугом мареве.

— Пошли, пошли, быстро! Магистры — вперёд! Портал держать трудно, не теряйте времени! Сила уходит!

Магистры один за одним прыгнули в портал, тоже не отказав себе в праве повопить перед прыжком, затем волной пошли рекруты, прыгая один за одним через секунды две, и скоро у портала остались только Влад, Марина и четверо рекрутов — два парня, и две девчонки, со страхом таращившиеся в проход и мотающие головой:

— Нет, нет, не пойдём!

Не обращая внимания на их выкрутасы, Влад быстрым шагом подошёл к отказникам, схватил парня и как баскетбольный мяч метнул за остальными учениками. Второй попытался бежать, но был перехвачен Мариной и отправился туда же.

Девчонки, глядя на всё это, а больше всего на злое лицо Влада со шрамом на щеке, взялись за руки и завизжав прыгнули вперёд — за ними Марина, последним в портал ушёл Влад, напоследок увидев удивлённое лицо случайного путника на коне, выпученными глазами смотрящего на висящий в воздухе радужный проём и на змеящиеся рядом огромные белые молнии, хлещущие по растущим у обочины деревьям…

— Господин капитан! Прибыл свиток от Великой госпожи! Прикажете подать? — молодой слуга склонился в низком поклоне перед своим хозяином, командиром военного корабля.

— Нет, я спущусь в каюту и прочитаю. Помощник, примите командование на себя.

Капитан, мужчина лет сорока с обветренным жёстким лицом сбежал по лестнице с мостика и пошёл по палубе, неприязненно посматривая на солдат, развалившихся вдоль узкой тропинки, оставленной для прохода команды.

Этот корабль был громаден — он мог поднять триста человек десантников, и больше, но кто сказал, что они должны были путешествовать в комфортных условиях?

Условия были скотские — солдаты спали и ели на палубе, обходясь сухомяткой — пайки им были выданы ещё на берегу, при погрузке — справляли нужду они прямо с борта корабля, и скоро он покрылся пятнами и натёками испражнений — запах был, как от плавающего сортира.

Капитан Сартанол очень неодобрительно воспринимал происходящее с его кораблём, и такое дело было на каждом корабле эскадры, состоящей из пятидесяти судов. Каждое судно несло, вместе с экипажем, по четыреста пятьдесят человек.

Огромные высокобортные корабли были верхом совершенства технологий здешнего мира и теперь они, как плавающие острова, приближались к берегами Истрии, направляясь к столице Империи.

Император Викантии, наконец-то, решил покончить с этой самодовольной выскочкой — Истрией, воспользовавшись моментом, когда она была наиболее слаба — раздираемая гражданской войной, лишённая нормальной армии и обладающая убогим, хилым флотом, Истрия была лакомым куском, мимо которого не мог пройти ни один завоеватель, а из них Викантия была самым крупным хищником — мелкие островные государства не в счёт.

В обозримой истории было много попыток покорения Истрии Викантией, но заканчивались они всегда плачевно — Викантия отступала, зализывая раны, и вот теперь, справедливо сочтя момент совершенно подходящим, было решено осуществить вторжение.

Император Викантии Аринатог 3, обсудив положение в Истрии со своими советниками, принял решение: поддержать мятеж Ламунского, предоставив ему помощь в штурме Пазина — тяжёлое метательное вооружение, корабли для перевозки пехоты, и при этом ещё и неплохо заработать.

Впрочем — заработок в этом деле был лишь прикрытием — что там какие-то жалкие несколько миллионов, когда на кону стояла ВСЯ империя?

План викантийских стратегов был таков: после того, как основное войско герцога Ламунского осадит столицу, викантийские инженеры всеми способами будут способствовать тому, чтобы герцог разрушил стены города, со стороны порта высадится десант пехотинцев Ламунского с кораблей, любезно предоставленных Викантией.

После того, как истрийцы вдоволь порежут друг друга, разрушат стены Пазина и сократят число тех, кто может сопротивляться вторжению, собственно и начнётся это самое вторжение — двадцать тысяч экспедиционного корпуса отборных войск императора Аринатога ворвутся в Пазин, и захватят его, устроив из города плацдарм для дальнейшего вторжения, затем — подоспеют остальные войска, и заполонят Истрию, превратив её в провинцию Викантии.

План был элегантен, красив и легко осуществим — там полагали гениальные стратеги Аринатога. Конечно, всё так легко не получится — у Истрии ещё оставались их магики, являющиеся во все времена сдерживающей силой для завоевателей, и Викантия никогда бы не решилась напасть, если бы не одно НО — совершенно неожиданно, проект завоевания Истрии, поддержала Великая мать — духовная руководительница, и фактически царица группы островов далеко на юге, где находились храмы Аштарат, или как их ещё называли — храмы Любви. Впрочем — на взгляд многих сторонних наблюдателей, эти храмы были нечто среднее между борделями, школами магии и пыточными комнатами — в этих комнатах закончили свою жизнь множество рабов, во время тайных оргий и обрядов поклонения тёмным силам.

Викантии была обещана поддержка магов Страны Аштарат, в обмен на договорённости с Аринатогом, точного перечня и содержания которых не знал никто.

Капитан Сартанол толкнул дверь каюты, перед которой стояли два охранника с обнажёнными саблями и быстро подошёл к письменному столу, стоявшему в дальнем углу большой каюты, под окнами-иллюминаторами.

Свиток лежал на столе, на небольшом металлическом подносе, покрытом узорами и рисунками в виде совокупляющихся парочек — этот позолочённый серебряный поднос был передан ему гонцом-магом перед отплытием вместе с письмом, в котором говорилось, что на этом подносе будут появляться письма от Великой матери.

Если бы капитан понимал что-то в магии, он бы знал, что перемещения объектов через магические порталы осуществляется только в то место, которое знает маг — он в голове протягивает вектор переноса от той точки, где маг находится и до вот этой точки — подноса с скабрезными картинками. Но капитан этого не знал, и лишь с отвращением смотрел на десятки картинок с голыми мужчинами и женщинами, покрывающими это произведение искусства со всех сторон.

Нет — он совсем не был против постельных игрищ, или картинок, искусно воспроизводящих процесс, но участие такой легкомысленной штуки в военных переговорах ему казалось настолько же диким и отвратительным, как если бы свитки появлялись в ночном горшке, да ещё, обязательно, с содержимым.