Коготь химеры - Сергей Павловский

— Принцип второй: контратака в начале атаки противника, на самом первом его движении.

Пятая попытка. В этот раз его кулак почти долетел до цели, пронесся в сантиметре от уха Сиротина. Док попытался сразу же, вслед пробить лоу-кик левой ногой, но промахнулся, потерял — ровно на миг — равновесие и снова оказался на земле. Капитан завалил его мягким элегантным толчком босой пятки в открытый левый бок.

— Принцип третий: контратака в конце атакующего движения противника. Ну что, пацан, слабо? Ну, достань меня, достань! Чемпион хренов! Тебе сиську мамкину сосать, а не драться с мужиками! Давай, козел, дерись! — Сиротин выставил задранный средний палец.

Вот этого Док от капитана не ожидал. Никак не ожидал, а потому разъярился по-настоящему — до красной пелены перед глазами. Носорогом ринулся вперед с одной целью — порвать, хоть зубами, но порвать в клочья. И ему удалось поймать Сиротина, швырнуть захватом за пояс через бедро. Странно, но капитан даже не сопротивлялся — рухнул безвольным мешком на спину. Правда, в полете успел прохрипеть: «Ипон»[4]. Док навалился сверху с единственным желанием — измолотить кулаками и задушить гада. И тут же угодил в стальные тиски. Ноги капитана обвились вокруг поясницы, сомкнулись на спине в замок. Правая рука Сиротина железным хватом за шею притянула голову Сергея к его голове.

— Правило четвертое, — жарко зашептал капитан прямо в ухо Доку, обдавая густым водочным перегаром. — Вывести противника из душевного равновесия, спровоцировать на атаку. За козла извини — отвечу. Правило пятое, главное, — поддаться, чтобы победить.

Колени капитана так сжали поясницу, что Сергей охнул от боли. Одновременно Сиротин стал распрямлять ноги и всем телом прогибаться назад, не отпуская шеи противника из удушающих объятий. Позвоночник Дока захрустел, вытягиваясь, — боль стала нестерпимой, болела, казалось, каждая клеточка. Ни вздохнуть, ни выдохнуть. Багровый занавес начал медленно опускаться на сознание. И вдруг сразу попустило — капитан ослабил хватку, выдохнул:

— «Черепаха», хороший прием для того, кто на спине, но можно иначе.

Он мгновенно вывернулся, изогнулся змеей, правую ногу забросил за голову Сергея и одним мощным движением опрокинул его на спину. Еще миг — и голова Дока оказалась плотно прижатой к земле бедром противника, а его левая рука — в очередном захвате, между раздвинутых ног капитана. Сиротин «дожал» схваченную руку, вытягивая ее на себя, словно рычаг. Жуткая боль пронзила локтевой сустав, Сергей заорал.

— Дзю дзи гатами, — удовлетворенно прокомментировал капитан. — Классика… А можно так!

Он отпустил руку Сергея — боль сразу прошла — и легко, кувырком назад, перебросил тело к ногам Дока. Док, собственно, не понял, что произошло в очередной раз, только почувствовал, что теперь в стальных тисках оказался голеностопный сустав. И снова дикая режущая боль, на грани болевого шока.

— Аси ваки кюсё, — пояснил капитан. — Тоже классика. Вставай, боец!

Он протянул Сергею руку. Тот оттолкнул ее и медленно поднялся. Пока он тяжело отдувался — низко наклонившись вперед, уронив безвольно руки, — Сиротин успел прочесть очередную короткую лекцию:

— Падение на спину не означает поражение. Вообще-то борьба в партере — «фишка» джиу-джитсу, и все приемы рассчитаны как раз на противника в шлеме и латах. Пусть он весь закован в броню, все равно шея, локтевой и голеностопный суставы останутся уязвимыми.

Сергей уже пришел в себя, выпрямился, утер пот со лба.

— Хорошо, убедил. А как быть, если противников несколько и они с ножами, пистолетами, нунчаками и прочей хренью?

— А для этого существуют уракен или сете, — ответил Сиротин и загадочно улыбнулся. — Только чтобы освоить их, нужно начинать с азов.

— Что за хрень?

— В стойку, защищайся!

Доку уже не хотелось ни нападать, ни защищаться. Хотелось завалиться на койку в ординаторской и отдохнуть с полчасика. Но отказаться не мог — чувство собственного достоинства и врожденная заносчивость не позволяли. Да и любопытно было, что за «уракен» такой всемогущий? И он снова встал в боевую стойку, приготовился к защите. А никакого нападения не последовало — просто ослепительная вспышка перед глазами и свет погас. Выключили естественное дневное освещение. Все.

Очнулся Сергей в тенечке, под разлапистым тенистым платаном, что рос на краю поляны. Потер виски, собрался с мыслями, попытался вспомнить и очумело уставился на капитана, заботливо склонившегося над ним.

— Что это было?

— Уракен, — пожав плечами, объяснил Сиротин. — Я вырубил тебя всего на десять секунд. Мог бы вырубить навсегда. Все зависит от силы удара и точности попадания.

Сергей подполз к платану, сел, прислонившись спиной к гладкому прохладному стволу. Капитан пристроился рядом.

— Научишь?

— Что ж, — капитан потер небритый подбородок, — базовая подготовка у тебя есть, физика неплохая, характер есть… да… есть. Научу. Но!.. Баш на баш.

— То есть? — Сергей удивленно приподнял брови.

— На гитаре играть научишь?

То, что до мединститута Док окончил музыкальное училище по классу гитары, знало только командование группировкой российских войск в Чечне — в личном деле было указано. Но то, что по субботам вечером на поляне за хирургическим бараком ОМО устраивали танцы, знали и гарнизон, и местное население. Городок маленький, на границе с Ингушетией. Развлечений мало, можно сказать, никаких развлечений. Война! А молодежь — она всегда и везде молодежь. Хоть чеченская, хоть русская. Док в свое удовольствие шпарил на электрогитаре, настоящем «гибсоне» — Бах, Моцарт, румба, самба, танго, рэп. По полной программе. Пел в свое удовольствие. Туземный лабух Джамал выстраивал под деревом целый ряд местных ударных инструментов. Плюс навороченная ударная установка «Премьер». Он же привозил на стареньком раздолбанном «рафике» аппаратуру — видавший виды, но в рабочем состоянии усилитель «Маршал» с колонками, микшерный пульт и пару микрофонов. Играл Джамал вдохновенно и виртуозно. Хоть Баха и Моцарта, хоть самбу и румбу, хоть рэп и хип-хоп. В дуэте они творили чудеса. Публика заводилась с первых же тактов и расходилась только тогда, когда Док прятал гитару в чехол и решительно скрещивал над головой руки. Чуть позже у них появился и бас-гитарист — инженер-механик особой вертолетной авиагруппы. Наверное… кто знает… то был лучший метод агитации и пропаганды.

Агитации за что? И пропаганды чего? Теперь Док этого не знал. Да и тогда не знал — просто играл и пел в свое удовольствие.

— Что ж… — Сергей задумчиво потеребил кончик уха. — Базовой подготовки, как я понимаю, нет. Характер есть… да… есть. Попробую научить.

— Лады! Будем работать.

ГЛАВА 2

То, что Доку нет равных в рукопашке, понимали все присутствующие во время ссоры в баре. Понимали Бармен, Седой и Носорог. А еще понимали главное — Док не отморозок с улицы Вязов. Если убьет, то только защищая жизнь. Собственную, единый раз приходящую, неповторимую жизнь.

— Ты все сказал? — Бармен тяжело выдохнул и смахнул с морщинистого лба капли пота.

— Почти все. — Док дернул головой влево и вправо, с хрустом размяв шейные позвонки, и опустил руки, до этого находившиеся на уровне груди в позиции готовности.

— Теперь выметайся и больше не приходи. Ты нарушил Закон, — сурово констатировал Бармен.

— Знаю, согласен. — Док грустно усмехнулся. — Но запомни и ты. Зона — она маленькая, как и весь наш земной шарик. Если наши пути пересекутся, в любой плоскости, тебе лучше сразу свалить в сторону. Станешь на моем пути — пощады не жди. Вот теперь я все сказал.

Он развернулся, не ожидая ответа, и твердо зашагал к выходу. Сгорбленный седоусый Дед, старейший из выживших в Зоне сталкеров, сунул ему в амбразуру, проем меж бетонных плит, вакидзаси, шлем и АКМ и укоризненно покачал головой.

— Ты не прав, сталкер.

— Я знаю.

— Ты теперь изгой, а значит, тебе кранты.

— Ну… это мы еще посмотрим. — Док решительно напялил шлем, перекинул через плечо автомат, пинком распахнул бронированную заслонку двери и шагнул в ночь, под вечное таинственное сияние чернобыльских звезд.

Смотреть, собственно, было не на что. Ему действительно кранты. Корпорация торговцев, и «белых», и «черных», в Зоне работает на удивление четко и слаженно. Им, торговцам, без этой слаженности и корпоративности в Зоне не то что навар получить, выжить невозможно. И Док ясно осознавал: нигде, ни в одной лавочке, ни в одной самой вонючей дешевой берлоге ему не продадут ни куска заплесневелого хлеба, ни ржавого патрона. ПДА ему заблокируют. И никаких сообщений о действиях военных и прочих кардинальных событиях он не получит. Выброс переждать можно только в одном месте — в собственном «схроне», оборудованном еще три года назад. А больше его никуда не пустят. В «схроне», положим, есть запас продуктов, воды, боеприпасов месяца на три. Но рано или поздно они закончатся. Что тогда? А до «схрона» нужно еще добраться, причем без помощи ПДА. Задача при его способностях практически невыполнимая. Так что… погулял что называется от души, сходил за хлебушком и попил водочки.