Лисы Аляски - Вольфганг Шрайер

— И какие же потери вы несете, Тони? — спросил Гордон Грей.

— Потери наши, к сожалению, намного выше, чем в других местах, — ответил полковник Рид. Из–за прогрессирующей глухоты он говорил слишком громко. Весенний ветер срывал слова с его губ и вместе с мелким снегом относил в сторону.

Грей зачерпнул горсть снега и принялся внимательно рассматривать крохотные ледяные кристаллики. В Арктике снег был совсем не такой, как в средних широтах: его можно было сыпать между раздвинутыми пальцами, как песок в пустыне.

— Это плохо, — заметил Гордон.

— На днях мы потеряли нескольких парней… Лейтенанта Харриса, а с ним еще двоих. Они потерпели аварию севернее острова Врангеля. Машина, разумеется, разбилась. Слава богу, что они смогли сообщить об этом через запасной передатчик, не то бы мы о них так ничего и не узнали. Вот уже четверо суток, как они сидят как раз там, где в 1879 году Де–Лонг вмерз в лед со своей «Жаннеттой».

— Почему же вы их не вытащите оттуда?

— Если бы это было так просто, Гордон. Вокруг острова Врангеля постоянно. лежат густые туманы. Если послать туда вертолет, то он может залететь на русскую территорию, где его наверняка сцапают. А льдину тем временем сносит все дальше в Восточно–Сибирское море, где шансы на опасение несколько выше.

С этими словами полковник Рид сунул в рот свою коротенькую трубку и пожевал ее мундштук. Судьба вверенных ему людей волновала его гораздо больше, чем это могло показаться со стороны. Это был седоволосый пятидесятилетний морщинистый мужчина, которому можно было смело дать все шестьдесят. В начале 1942 года он вместе со своими подчиненными попал в плен, где и провел четыре горьких года. Большинство морщин появилось у него именно там.

Воспоминания о тропическом аде Минданао мучили его с тех пор повсюду, куда бы ни забрасывала судьба. По приказу японского военного командования семьи обязательно разъединяли. Женский лагерь размещался совсем на другом острове, и родственники были лишены возможности даже переписываться. Все это и свело Луизу Рид в могилу раньше времени. После освобождения Тони уже не смог спасти ее. Несколько недель он самоотверженно ухаживал за ней, а затем похоронил в родной земле Орегона. Бренда не узнала отца, а он увидел перед собой незнакомую девочку, десяти лет, изможденную, страдающую от частых приступов малярии, заметно отставшую как в духовном, так и в физическом развитии. Довольно долго она пролежала в госпитале, пребывая в состоянии апатии, а он здорово переживал и неустанно заботился о ней. Позднее его перевели в Арктику, и им снова пришлось расстаться.

— А вот наш лазарет, — указал полковник на несколько светлых типовых домиков, поставленных строителями в низине на вечной мерзлоте. — Сюда мы помещаем на обследование все экипажи, возвращающиеся на родину. Доктор Фробисхер, наш ведущий специалист, очень прилежен. Например, сегодня перед обедом он прочитает научно–популярную лекцию для наземного персонала. Бренда тоже решила его послушать, отговорить ее мне так и не удалось.

— Это на нее похоже, — усмехнулся Гордон Грей останавливаясь. — Она очень активна.

— В этом отношении она как нельзя лучше подходит тебе.

— Не знаю, говорил ли я тебе об этом, Тони… Короче, если в июле я закончу свои дела в Вашингтоне и возьму отпуск, то мы поженимся.

Рид вытащил трубку изо рта и несколько секунд стоял молча, глядя на полярное солнце. При этом его подбородок ходил вниз и вверх. Немного помолчав, они продолжили прогулку.

* * *

— Нам придется защищаться от излучений четырех типов, — продолжал свою лекцию доктор Фробисхер. — К счастью, альфа–частицы сами по себе не способны проникнуть в человеческий организм через кожный покров, и опасность они представляют только тогда, когда поражают внутренние органы иными путями, прежде всего костный мозг, где разрушают кроветворящие клетки. Нечто подобное происходит и с бета–частицами, также обладающими незначительной проникающей способностью и таящими для нас угрозу изнутри. Гамма–лучи, напротив, представляют собой ультракороткие электромагнитные волны, так сказать, сродни рентгеновским лучам, которые благодаря своей энергии способны проникать глубоко в человеческий организм. Однако намного опаснее гамма–лучей так называемые нейтроны. Они способны проникать сквозь многометровую толщу воды и бетона. Они оказывают на молекулы нашего тела, образно выражаясь, такое же воздействие, как если бы вы вдруг решили обстреливать снарядами картонные мишени. При сбрасывании в 1945 году в Японии атомных бомб большая часть поражения выпала на долю нейтронов, так как продукты радиоактивного распада, высвободившиеся в результате взрыва, в основном поднялись в стратосферу. По слухам, кое–кто из вас уже встречался с такими облаками…

В некоторых местах доклада слушатели не могли удержаться от смеха, иные даже хлюпали носом.

Бренда сидела в третьем ряду от конца и потому не всегда успевала понять причину оживления. Кроме нее женщин в зале было мало — две медицинские сестры и телеграфистка, поэтому ее появление не осталось незамеченным. Но, поскольку все хорошо знали, что она дочь коменданта базы, никто из присутствующих не решился с ней заговорить. Здесь к ней относились совсем не так, как вчера в самолете: на нее лишь искоса поглядывали, однако никому и в голову не приходило сказать ей: «Хэлло, крошка!» Что и говорить, тут было довольно тоскливо… Но куда мог запропаститься он?

— Поражение живой ткани радиоактивными частицами, — продолжал доктор Фробисхер, — происходит путем ионизации. Стоит только нескольким таким частицам проникнуть в человеческий организм, как они, ионизируя, разрушают молекулы живой ткани. Если же будут нарушены несколько молекул одной клетки, то клетка непременно погибнет. Гибель определенного количества клеток может привести к гибели всего организма. Надеюсь, вы это хорошо поняли, не так ли?

В зале снова захихикали. Доктор время от времени вкрапливал в свою речь шутки. Бренда удивленно оглядывалась по сторонам, смех пугал ее. Обе медсестры, сидевшие в первом ряду, начали показывать рисунки, на которых были изображены пораженные лучевой болезнью.

«Боже мой! — думала Бренда. — Ни за что на свете не пришла бы сюда отягощать свой мозг сведениями об атомной смерти. Но я надеялась встретить капитана Лесли, а его нет и в помине».

— Если понаблюдать за бактериями в микроскоп, то можно увидеть, что ведут они себя подобно боксерам на ринге, строго соблюдая правила, — продолжал доктор Фробисхер. — Переходя в наступление, они пользуются конкретным оружием. Действие радиоактивных лучей, напротив, основано на беспорядочной ионизации, в результате которой в зависимости от степени поражения может быть уничтожен организм самого красивого и крепкого спортсмена…

Бренда начала вертеться. Встать и выйти из зала во время лекции она не могла, равно как закрыть глаза и заткнуть уши. А слушать все это было сущим наказанием. Такое наказание она считала ужасным, но справедливым, ведь никто не заставлял ее разыскивать этого Джима Лесли. Она и сама не знала, зачем искала встречи с ним, однако увидеть его ей хотелось во что бы то ни стало.

— Спустя одиннадцать лет после испытания атомного устройства на Бикини, — звучал голос доктора Фробисхера, — одному из моих коллег пришла в голову идея половить в тех местах рыбешку, сделать с нее тонкий срез во всю длину, высушить, а затем наложить этот срез на фотографическую пластинку, И пластинка оказалась проявленной! Что же мы на ней увидели? Весь внутренний процесс! Пластинка зарегистрировала деление продуктов распада на различные частицы. Были отчетливо видны жабры, через которые в организм рыбы проникла радиоактивная вода, кишки, в которых, по–видимому, остались водоросли или же осколки кораллов. Особенно выделялись печень и половые органы. Мускулы, ребра, чешуя оказались поражены лишь частично. Это было скверно для рыбы и хорошо для нас. Я сам как–то ел такую рыбу…

* * *

За обедом начальник авиационного вооружения, обращаясь к капитану Лесли, сказал:

— Вам необходимо явиться к коменданту Горреллу, Думаю, он даст вам самолет. Вы ведь летали на Б–47, не так ли?

— Летал, — ответил Лесли. — А здесь есть машины такого типа?

— Даже в специальном исполнении, способные подниматься на большие высоты.

— Зачем они здесь нужны?

— Это вам объяснит майор Горрелл.

— С ним можно ужиться?

— Ах, вы ведь совсем не знаете нашего командира. Да?

— Нет, не знаю, — недовольно пробормотал капитан. — До Франции слухи о нем почему–то не доходили.

— И вы никогда ничего о нем не слышали?

Лесли покачал головой и, отложив нож, искоса посмотрел на своего собеседника:

— Если хотите дать мне совет или сделать какой–нибудь намек, делайте это незамедлительно, иначе будет поздно.

— Намек? Я воздержусь от этого. Лучше расскажу вам одну историю, которую здесь знает каждый, а уж выводы делайте сами. Я же изложу вам только факты, без всяких комментариев.