Сказание о белых камнях - Сергей Голицын

Еще по велению Ярослава была построена в гех краях залесских на малой речке Каменке, близ впадения ее в реку Нерль, первая крепость под названием Суздаль [Суздаль — мужского рода. Крепость по-славянски называлась градом (городом) — огороженное насыпным валом место со рвом и с деревянными стенами и башнями по верху вала].

Внук Ярославов Владимир Мономах повелел поставить другую крепость — на высоком левом берегу Клязьмы, недалеко от впадения в нее речки Лыбеди. Назвал он ее в свою честь Владимиром и построил внутри обеих крепостей по церкви. Были они первыми каменными на северо-востоке Руси.

«Сын Всеволодов Мономах... сий постави град Во-лодимерь Залешьский в Суждальской земле... и създа [Если в летописи стоит глагол «създа», то обычно летописец разумеет каменное здание. Твердый знак в древнеславянском языке произносился как «о». В данном случае следует читать «созда». Пусть читателя не смущают иногда краткие, иногда пространные цитаты из летописей, которые даются без перевода. Даже если отдельные слова в цитате окажутся непонятными, смысл фразы будет ясен. И пусть не смущают читателя иные разночтения отдельных слов. Древние летописцы одно и то же слово писали в летописи Лаврентьевской эдак, а в летописи Ипатьевской иначе.] первую церковь Спаса...» — так говорит летопись за 1108 год.

Долгие годы археологи искали этот старейший в городе Владимире храм, но до сих пор не нашли никаких его следов.

О другом храме, что в городе Суздале, упоминается лишь в позднейших летописях, когда эту пришедшую в ветхость церковь Мономаха разрушали.

«Заложи церковь каменьну святыя Богородица в Суждали, на первом месте, заздрушив старое зданье, понеже учала бе рушитися старостью и верх ея впал бе; та бо церкви създана... Володимером Мономахом...»

Где стоял в Суздале тот храм, никто о том не знал.

Эти древние записи не давали покоя одному замечательному человеку, жителю Владимира Алексею Дмитриевичу Варганову.

Был Варганов когда-то директором Суздальского музея, позднее стал заниматься раскопками и реставрационными работами по всей Владимирской области. Роста он невысокого, подвижный, пожилой. Начнет говорить о Суздале, сразу поднимаются его мохнатые брови, загораются запрятанные за стеклами очков небольшие, неопределенного цвета глаза. Видно, для него, старого члена партии, Суздаль с его нарядными церквами и башнями — это и первая, и вторая, да, наверное, и десятая на всю жизнь любовь.

Жаль только — не хватило Алексею Дмитриевичу досуга самому написать книгу о своей деятельности и о неустанной любви к землям на Суждали.

Задумал он найти древний собор Мономаха. Вчитываясь в старые письмена, сопоставляя их между собой, он старался отыскать ту нить, которая привела бы в конце концов к истине.

Раскопки начались под самыми стенами ныне существующего здания собора Рождества Богородицы. Сперва шел белый камень позднейшего фундамента. Когда же начали попадаться огромные, неправильной формы валуны, соединенные меж собой известковым раствором, Варганов ни на шаг не отходил от раскопок. В Киеве стены древнейших Церквей были сложены из булыг песчаника. Клали те булыги в два, три и четыре ряда, скрепляли их известковым раствором, рядами пускали пояски из плинфы и опять клали булыги.

«Неужели и в Суздале будет найдена плинфа?» — спрашивал он самого себя, мечтая отыскать хотя бы обломки того древнего плиткообразного кирпича, широкого и плоского, совсем непохожего на современный.

Варганов Алексей Дмитриевич.

Контуром показан план существующего Суздальского собора, штриховкой — план собора Владимира Мономаха. (Здесь и дальше чертежи взяты из книги Н. Воронина «Зодчество Северо-Восточной Руси». Москва, 1961 г.)

Кончался рабочий день. Варганов не шел домой, а спускался в шурф и взглядом охотника рассматривал каждый камешек, торчавший из стенки.

Наконец заступ рабочего обнаружил плоский розовый кирпич, напоминавший киевский. Эта первая найденная плинфа была слегка покороблена и сохранила на своей поверхности отпечатки пальцев древнего плин-фоделателя.

Так подтвердилась запись XIII века о том, что суздальский храм был похож на собор Киево-Печерского монастыря. Так Варганов нашел фундамент храма Владимира Мономаха.

Любопытно, что во время раскопок предыдущих лет археологи на один только штык лопаты не добрались до слоя плинфы. Не открылась им тайна Мономаха.

Повел Варганов раскопки и в других местах вдоль стен существующего собора. Он выяснил, что эти стены не были связаны с фундаментом храма Мономаха, а несколько сдвинуты к северу и повернуты под небольшим углом.

Увлеченный поисками, он продолжал копать в Суздальском кремле. Ему хотелось найти остатки княжеского терема, о котором в летописях говорится: Мономах «тут же и двор себе устрой возле церквы».

Варганову не удалось найти терема, возможно, здание было деревянным. Зато он нашел круглые, выложенные той же плинфой печи, в которых жгли известь для строительства храма Мономаха, нашел он также обугленные остатки землянок суздальских смердов. Поиски продолжались, были обнаружены основания нескольких печей для обжига плинфы.

Много еще чего нашел неутомимый изыскатель старины и под землей, и под фундаментами построек. Он ушел на пенсию, но ушел не для отдыха, а чтобы всецело отдаться археологическим раскопкам. Но его деятельность прервалась. В 1976 году он скончался.

Теперь можно подвести итоги. Главным в его жизни был Суздаль. Благодарные жители города назвали одну из улиц его именем. Возможно, когда-нибудь на площади будет установлен ему памятник. А сейчас лучшим для него памятником является его детище — весь «украсно украшенный» архитектурный ансамбль города-музея.

Много энтузиастов восстанавливало древнюю красу и славу царства славного Гвидона. Но он был зачинатель, и среди них самый неуемный, самый настойчивый, самый пламенный.

И пусть все, кто приезжает в Суздаль со всех концов нашей великой страны и из-за границы, помнят имя Алексея Дмитриевича Варганова...

Умер Владимир Мономах в 1125 году. Киевский стол занял старший его сын, Мстислав. Был он храбр и правил твердой рукой. Остальные князья почитали и боялись его. Затаив вражду, они до поры до времени смирно сидели по своим городам. Но через семь лет Мстислав умер, и тотчас вспомнились старые обиды. Пошли дружины Ольговичей — сыновей Олега Гориславича Черниговского — на дружины сыновей Мономаха. Победа досталась Мономаховичам. И поднялась с той поры жестокая и упорная борьба за города и за земли внутри Мономахова племени: младшие дядья воевали против племянников — сыновей Мстислава, а Ольговичи держали сторону то тех, то других.